Идеальность (СИ) - Матюхин Александр - Страница 4

От неё разило алкоголем.

− Такой молодой, а уже проблемы с сердцем, − продолжила Лиза, задумчиво. — Странно это. Совсем о себе не заботился.

− Он занимался спортом, − вставила Лера, которую начал раздражать разговор с пьяной сестрой.

Все в семье знали, что Лиза завидует успешности и красоте Наты. Младшая сестра постоянно тянулась за старшей — и не успевала. Сколько было скандалов из-за того, что Ната похудела на пять килограммов, а Лиза, наоборот, поправилась? Или из-за того, что у Наты была чистая кожа, а Лиза до двадцати лет не могла вывести угри вокруг носа и губ? Иногда Лера радовалась, что виток судьбы вышвырнул её на обочину семейной жизни, подальше от склок, дрязг и сплетен.

− Спорт, моя дорогая, тоже может убить. Особенно при серьезных сердечных заболеваниях, − наставительно сказала Лиза.

− Не знала, что он вообще болел.

− Это потому что тебя не было ни на одном семейном дачном ужине. Была бы — узнала.

Лиза подмигнула, убрала руку с плеча и была такова.

Гроб уже занесли за забор. Кто-то держал в руках пластиковые венки, цветы. Отец Наты, Василий Ильич нес деревянный крест, неловко удерживая его на вытянутых руках, будто не знал, как лучше взяться. Выглядел Василий Ильич нелепо, потому что был большого роста и крепкого телосложения, оделся по форме, как положено, а офицерскую фуражку повернул козырьком влево, чтобы не мешала. Видно было, что Василий Ильич растерян, обстановка ему непривычна, и что делать в данной ситуации он попросту не знает. За ним вприпрыжку шли двое подчиненных, то ли телохранители, то ли просто помощники из воинской части. Тоже в военной форме и тоже растерянные. Проследив за ними, Лера не сразу поняла, что рядом с ней возник кто-то еще.

Пашка закашлялся, отодвинулся. Лера увидела черные блестящие сапожки на шпильке — совсем не подходящая обувь для похорон, но зато идеально смотрящаяся на красивых ножках в чулках.

− Сочувствую, − сказал Пашка глухим кашляющим басом и спрятал самокрутку за спиной. — Очень невовремя. Очень.

Как будто смерть вообще приходит вовремя.

Ната кивнула, принимая Пашино сочувствие, повернула голову к Лере.

− И я тоже, − быстро сказала Лера. — Это чудовищно. Я не знаю, как ты это пережила.

− Еще не пережила, − ответила Ната. Голос у нее был с хрипотцой, будто от долгого плача. — И вряд ли когда-нибудь переживу. Денис был для меня всем. Богом. Центром Вселенной. Лучшим человеком на свете.

Ната стряхнула слезу из-под очков. Кивнула. Пошла дальше, догоняя отца с крестом.

− Я не могу, − повторила Лера. — Я не пойду туда. Это что-то невообразимое. Ужасно.

Боль впивалась в затылок, высасывая трезвые мысли. Одно накладывалось на другое. Страх, бессонница, нервы. Узелок стрессов, который затягивался всё туже.

− Это твой шанс посмотреть на Дениса в последний раз, − сказал Паша негромко. — Я бы им воспользовался.

− Пошел ты, − отмахнулась Лера и захлопнула дверцу. — Ненавижу, когда ты прав.

Глава 3

Лера пропустила свадьбу Дениса и Наты. Это был две тысячи одиннадцатый, пик тяжелых взаимоотношений с внешним миром. Лера как раз проходила очередной принудительный курс лечения в реабилитационном центре.

Ей прислали пригласительное письмо. Оно было в крафтовом конвертике, нарисованные розы по краям бумаги сочились красным цветом, а шрифт намекал на безудержную радость будущих мужа и жены. Впрочем, самого текста Лера толком не запомнила. Он наверняка был шаблонным до безобразия. Все знали, что Лера не придет — пригласительное письмо походило на издевку. О нём пронюхали журналисты, на нескольких новостных сайтах вышли статьи про свадьбу, которую пропустила «упавшая звезда».

Впервые Лера увидела Дениса через полгода, когда приехала на день рождения Василия Ильича, своего дяди. Это был первый «выход в люди» после затяжного отчуждения. Общаться с людьми Лере советовал психолог.

Лера в те дни походила на раздавленную ягоду, мякоть которой растеклась по чужим пальцам. Её лицо мелькало в телевизоре, на обложках газет; имя звучало по радио и в обсуждениях незнакомых людей в транспорте и на улице. Лера пряталась от любопытных в квартире на окраине Митино, задергивала занавески, укрывалась с головой одеялом и лежала в безопасной душной норке вечность.

Потом отпустило. Решила выкарабкаться. Выбрала людей для общения — относительно близких, родственников. Опять же, мама посоветовала. До Лериного «срыва» все они общались между собой. В какой-то мере дружили. Дача Василия Ильича, куда он привозил дочерей, стояла через два дома от родительской дачи, где теперь жила мама. Лера же часто таскала двоюродных сестер в лес, учила ориентированию, показывала, как правильно искать грибы и собирать ягоды. Много позже Лера решила, что богатые городские сёстры почти наверняка считали её деревенщиной именно из-за этих вот увлечений. Бывает…

На дне рождения Василия Ильича Денис показался Лере слишком самоуверенным. Он был громким, много шутил, мгновенно захватывал внимание. Ната гордилась им — это было видно. Она держала его при себе — это тоже хорошо считывалось. Пара была идеальная: хрупкая, стройная и точёная Ната и большой, немного неуклюжий, широкоплечий Денис. Она тихая и уверенная, он болтливый и суетливый. При этом чувствовалось, что Денис настоящий мужчина, тот самый, за которым как за каменной стеной.

Он приехал из Владивостока и за несколько лет выгрыз себе место под солнцем: продвинулся по работе (какая-то компания по продажам чего-то), стал сначала заместителем начальника отдела, потом начальником, а буквально перед свадьбой получил должность руководителя проектов. Лера поняла лишь, что зарабатывал Денис очень неплохо, это позволило ему оказаться вхожим в круг современной аристократии, вроде Василия Ильича и ему подобных.

С Натой он познакомился на бизнес-вечере. Ната увлекалась тренингами, обучала сотрудников различных компаний мотивациям. Все эти «как добиться личностного роста», «как преодолеть различные психологические барьеры в роботе» и в том же духе, и тому подобное. По словам Наты, её работа приносила удовольствие, а не доход. Лера же думала, что прихоти богатых неисповедимы.

В тот вечер она была тиха и немногословна. Слушала окружающих, робко улыбалась, держала в руках бокал с водой и очень хотела курить. Врачи запрещали, она держалась, но с большим трудом.

В какой-то момент в просторной гостиной загородного дома Василия Ильича остались только женщины. Мужчины ушли на задний двор, жарить шашлыки на гриле и упражняться в стрельбе из различного оружия, которое отец Наты коллекционировал ещё с восьмидесятых годов. Из коридора доносился увлеченный диалог гостей — обсуждали охоту на лисиц в лесах Митино при помощи арбалетов.

На диван рядом с Лерой присела Лиза, дурно одетая, располневшая (через несколько месяцев, сразу после тяжелого развода, она резко похудеет и отправиться в клинику, лечить анорексию, но две тысячи одиннадцатый оказался в её жизни годом шоколада, пончиков, жареного мяса и огромного количества алкоголя).

− Как поживает сестричка? — спросила Лиза, зачем-то болтая зубочисткой в рюмке с водкой. — Я очень переживала за тебя, честное слово. Места себе не находила. Мы все переживали.

Переживание, в основном, сводилось к коротким вопросам смсками: «Ты как?», или «Скоро выберешься?» а еще что-то вроде: «Верю в тебя, дорогая». Лера подозревала, что смски появлялись в те дни, когда Лиза напивалась до беспамятства и уезжала от мужа.

− Как видишь, не жалуюсь.

− Хорошо выглядишь. Бледная немного, но ты всегда была бледноватая. Тебе даже идет. На обложках журналов прям шикарно было.

Подошла Ната.

− А вот и наша фея любви, − переключилась на неё Лиза. — Рассказывай, красавица, как тебе новая семейная жизнь? Трудности, переживания, ссоры, обиды?

Ната показала головой:

− Не дождетесь, девочки. Всё замечательно.

− Как в сказке?

− Понимаете, я сама не верила, что так вообще может быть. То есть, мы с Денисом как будто созданы друг для друга. Я бы сказала, что это судьба… но это, господи, вообще невозможно. Я до сих пор не верю.