Идеальность (СИ) - Матюхин Александр - Страница 33

Сейчас у вас очаровательная старческая красота.

Я спросила, есть ли запасные ключи? Конечно, они у вас были. Во дворе, в цветочном горшке у входной двери. Где же еще держать ключи, верно?

И тогда я обменяла ужин с вами на добычу ключей. Вы не очень-то сопротивлялись (я помню, вы говорили, что давно искали собеседницу, которая бы скрашивала ваши одинокие вечера). Я полезла через забор. Хорошо, что была одета в шорты и футболку, а на ногах — белые кроссовки. Мой летний стиль «дерзкой» девчонки. Белые кроссовки молодят, это ведь круто! Жаль, что я в тот день напоролась подошвой на гвоздь. Пришлось кроссовки выбросить. Но! Я считаю, что знакомство с вами, Римма Ивановна, стОят десяти таких кроссовок.

…простите, проклятая ностальгия. Она помогает прийти в себя.

Знаете, я много думаю в последнее время. В тишине всегда роется очень много мыслей. Брожу по квартире и размышляю.

На следующий день после нашего знакомства я пришла к вам на ужин. Помните? Принесла ванильный торт с ягодами, по собственному рецепту. А вы приготовили курицу в яблоках в духовке. Замечательная была курица, хоть я и не ем такое, потому что на диете. Но разве это нас остановило? Вы умеете уговаривать. Пришлось съесть несколько кусочков (о чём ни разу не пожалела!).

Мы болтали до часа ночи. Вы оказались идеальной собеседницей (надеюсь, что я тоже). Сначала я переживала, что вы будете как персонаж из фильма: хороший писатель, но при этом дрянной человек. Есть такой шаблон. Самый классный комедийный актер в реальной жизни поколачивает свою жену, детский писатель убивает кошек, а какой-нибудь певец, кумир молоденьких девочек, спит с мужчинами. Вот и о вас я так же думала. Вдруг, у вас есть скелеты в шкафу?

Впрочем, бьюсь об заклад, вы были обо мне такого же мнения. Блондинка, богатая, живет в огромном доме, который купил папа, крутой муж… что во мне может быть интересного, думали вы.

А вот ведь. В тот же первый вечер оказалось, что нам есть о чём поговорить. И в следующие вечера тоже. День за днём.

Мне кажется, мы с вами идеально подходим друг другу.

То есть, я, конечно, и раньше знала об этом. Мы обсуждали, помните? Лучшими собеседниками становятся те, у кого есть общие темы. Казалось бы, банальщина, но человек так устроен, что ему не хочется лёгких путей. Человек придумал дурацкую поговорку: «противоположности притягиваются». Сколько жизней испортила эта поговорка!

Нет, и еще раз нет!

Нужно двигаться на одной волне. Тогда всё будет хорошо. Мы с Денисом долгое время плыли по течению. Потом что-то пошло не так… А с вами, Римма Ивановна, мы как сиамские близнецы. Это не просто одна волна. Это одно сердце на двоих. Вы понимаете меня, как никто другой (разве что папа еще знает, что твориться у меня в душе. От папы секретов нет).

Поэтому я вам скажу: Денис заслужил то, что заслужил. Я останусь с вами навсегда. А он пусть отправляется к чёрту.

…повторюсь, мне с вами хорошо. Помните, мы договаривались, что будем делиться друг с другом всеми секретами, какие есть? Понятное дело, что моя жизнь более насыщенная, чем ваша (без обид). Поэтому получается так, что секретов у меня больше и говорю я намного чаще. Да что там — я прихожу к вам два раза в неделю, как в личному бесплатному психологу. Думала ли я когда-нибудь, что один из любимейших писателей станет принимать меня у себя на кухне, поить чаем и выслушивать мои бесконечные монологи.

Только с вами я могу быть откровенна. У вас в доме я становлюсь сама собой.

Ни капли лжи.

Так вот, мне надо прийти к вам, и кое-что рассказать сегодня.

Вы не откажете, я знаю. По старой схеме: напишу заранее, приготовлю что-нибудь вкусное.

Потом мы сядем на заднем дворе (если будет тепло), или в гостиной, перед камином. Вы принесёте алкоголь или чай. А я поделюсь с вами самым свежим секретом из своей жизни. Не знаю, как вы к нему отнесётесь. Мне кажется, вы одобрите и поймёте, найдёте нужные слова, чтобы меня поддержать.

Не то, чтобы мне нужны были слова поддержки.

…просто, поймите. Ваш дом. Вы сами. Мне у вас хорошо.

Точка.

Глава 10

Нате казалось, что она всё еще чувствует запах гари. Влажный осенний воздух пропитался сожженным латексом, бумагой, пластмассой. Запах раздражал. Прошли сутки, а он не выветривался.

Накануне вечером Ната устроила на заднем дворе прощание с прошлым, сожжение мостов, дикий костер. Сначала вынесла все шмотки Дениса — трусы, носки, рубашки, галстуки, трико, футболки, пиджаки и брюки. Всё-всё тряпье, которое выгребла из ящиков. О, какой же он был любитель покупать вещи! Хуже деревенской стервочки, впервые дорвавшейся до торгового центра.

Шесть одинаковых белых рубашек.

Четыре пиджака серых оттенков.

Девять брюк.

Пять пар ботинок.

И это только рабочая одежда.

Ната всегда утверждала, что нужно знать меру, но на Дениса её уговоры не действовали. Он знал, как правильнее.

Ната сваливала шмотки с какой-то бешеной внутренней радостью. Так радуются разбитой кружке с вишенками на керамическом боку, которую подарила свекровь. Радуются возможности выбраться из тесного купе, в котором ехал десять дней.

Гнойный нарыв в душе назрел и готов был лопнуть.

Вчера вечером закат полыхал оттенками красного, а на безоблачном небе рассыпались звёзды. Наверняка, это были последние тёплые дни осени. Грех не воспользоваться.

Ната заталкивала одежду в жестяную бочку, где обычно Денис сжигал опавшие листья. Утрамбовывала.

В тихом и пустом доме Ната сходила с ума. Весь день она провела в журнальной комнате в компании с бутылкой текилы, привезенной из Англии. Аристократический сорт, уникальный вкус, куча денег на ветер, да, да, да — а когда глотаешь из горла, спирт спиртом.

Пару раз Нату тошнило. Она бежала к туалету, склонялась над ним и выплескивала горечь текилы с горечью воспоминаний. Потом возвращалась к журналам и алкоголю. В стотысячный раз перечитала статью о гибели Подольской. Водила пальцами по фотографии сгоревшей кондитерской. Порывалась написать письмо любимой писательнице. А потом решила сжечь прошлое.

Галстуки. Поло. Джемперы. Кепки. Сверху положила любимые Денисовы чёрные очки. Принесла из подвала жидкость для розжига, обильно полила. В ноздри ударил въедливый запашок. Подлила сверху остатки текилы и швырнула пустую бутылку в кусты.

Чиркнула спичкой. Взметнувшиеся языки огня слились с красками заката. Одежда горела быстро, а Ната бегала к дому и обратно, приносила охапками всё, что принадлежало умершему мужу, кидала в огонь, придавливала кочергой.

Книги. Журналы. Запонки. Игровая приставка с джойстиками. Порножурналы. Коллекция зубочисток со всего света.

Она не заметила, как солнце закатилось за крыши домов, и свет остался только от костра — яркий, насыщенный, дикий. Нате казалось, что кроме костра больше в мире ничего нет. Она подкармливала огонь, пока не обнаружила, что из вещей Дениса остался только велосипед.

Пахло гарью и пластмассой. Не надо было швырять в костер игровую приставку. Она плохо горела и шумно потрескивала.

Потом Ната принесла коробку с «безделушками». Это была её коробка. Личный опыт сексуального раскрепощения. Тщательно подобранные игрушки, теперь уже ненужные и даже лишние. Впрочем, Денис не одобрял. Сложно с ним было экспериментировать.

Она высыпала в огонь фаллоимитаторы, страпоны, кожаные маски и костюмы, мастурбаторы и латексные перчатки, анальные шарики и веревки. Огонь с жадностью принял угощение. Необычное было зрелище — как плавится тридцатисантиметровый член. Денис был хорош в постели, тут не поспоришь, но даже он не мог соревноваться с этой никогда не унывающей игрушкой.

Ната смотрела на огонь, пока тот не зачах. Только тогда поняла, что волосы и одежда пропахли дымом, вернулась в дом и долго мылась под душем, соскребая с себя прошлое. Кое-где на коже проступила кровь, но Нате было наплевать.

Она уснула в комнате на первом этаже, свернувшись на крохотном диванчике для гостей, проснулась нетрезвая и разбитая и почти сразу же откупорила бутылку ликёра — тоже какого-то коллекционного, несомненно редкого и очень дорогого. Денис любил покупать дорогой алкоголь, потому что все богатые люди его покупают. Гости должны видеть красивые бутылки, этикетки с надписями не по-русски, и восхищаться правильным выбором.