Марья-Царевна - Жильцова Наталья Сергеевна - Страница 50

Кто-то хохотнул. А стражник, внимательно оглядев толстуху, что превышала его весом по меньшей мере вдвое, в ответ крикнул:

— У меня, бабонька, рук, боюсь, не хватит! Тебя по меньшей мере втроем смотреть надобно!

Люди в толпе засмеялись сильнее, а тетка лишь подбоченилась:

— Втроем не втроем, а ты службу давай сполняй! Обыскивай, кому говорю!

Однако Дубыня лишь рукой на нее махнул, вновь поворачиваясь ко мне:

— Ну так что, дева, есть чего запрещенное?

— Слушай, давай я тебе просто за проход заплачу? — предложила я, глядя, как к толстой тетке и в самом деле подходят трое его сослуживцев. — Сколько там билет стоит?

Он непонимающе посмотрел на меня, но смысл вопроса уловил:

— Для всех неместных плату в связи с особым положением втрое подняли.

— Это с каким положением? — заинтересовалась я, доставая Василисин кошель и собираясь развязать плотные тесемки.

— С особым, — со значением пояснил стражник и неожиданно просто взял и забрал кошель у меня из рук.

Я, несколько оторопев от такой наглости, и сказать ничего не успела, как кошель оказался развязанным, а стражник потряс его над открытой ладонью:

— Да не боись ты! Лишнего не возьму. Заодно проверю, вдруг ты там чего колдовское прячешь, дабы честной народ на сторону черной магии склонять… а это что? Печенье?

Дубыня поднял на меня недоуменный и даже слегка обиженный взор.

На его ладони и впрямь лежали лишь два засохших кругляша, которые я когда-то из вежливости взяла у Печки. Больше ничего. Ни единой монетки.

— Ага, — механически кивнула я, не менее растерянная. — Бери и переходи на нашу черноколдунскую сторону.

И нервно хмыкнула.

Стражник шутку оценил. Гоготнул и бросил кошель обратно мне.

— Так бы и сказала, что денег нет. За печенье благодарю, конечно. Да только без платы в Китеж не пропущу, уж извини.

И, захрустев этими самыми печеньками, отправился обратно к своим.

Я же вцепилась в кошелек, пытаясь понять, что сейчас вообще такое произошло.

— Как так-то, Яр? — пробормотала я. — Там же деньги Василисины были…

Я осеклась, потому что рука, сжавшая кошель, почувствовала твердость монет и острые зубчики гребня. Быстро открыв кожаный мешочек, я убедилась в том, что все и впрямь на месте. Но почему тогда стражник их не нашел?!

— А кошель-то Василисин непростой. — Яр тихонько хмыкнул. — Все ценное защищает. Хорошо, что вы близняшки, иначе б ты денег в нем тоже не нашла.

— Да уж, — согласилась я. — Надо же какая полезная штука! — И, высыпав на ладонь немного серебра, закричала Дубыне вслед: — Эй! Стражник! Есть у меня деньги!

В общем, в город я вошла, провожаемая шуточками стражника про места, в которых одинокие девушки деньги прячут.

Правда, стоило мне чуть отойти от ворот, смех за спиной почему-то вдруг сменился тревожными выкриками. Обернувшись, я увидела, как Дубыня отчего-то схватился за голову, словно пытаясь с нее что-то сорвать.

— Рога! Рога оленьи! — донесся его испуганный голос.

«Никак печеньки подействовали!» — сообразила я и припустила вперед, стараясь затеряться в толпе, пока стража не опомнилась и не сообразила, кто может быть виновником внезапных глюков Дубыни.

Следуя короткому приказу Яра, я быстро нырнула в какой-то переулок, пробежала его и вышла на соседней улице. Перешла на скорый шаг, снова завернула в переулок, потом еще в один…

Простые горожане не обращали на меня внимания. Спешит девица по своим делам, и пусть ее!

Так, кружными путями и вышла к дворцовой площади.

А потом меня, всю такую собой гордую, аккуратно взяли под локоток с двух сторон, да так крепко, что не вырваться, не убежать. Одновременно на посох накинули какое-то плотное покрывало, и я ощутила легкое покалывание на лице. Моя маскировка спала.

— Тише, девонька, тише, — убедительно прогудел в ухо мужик справа. — Не дергайся, поранишься еще. Нехорошо будет. А посох твой пусть пока поспит.

— Послушайте, я только приехала… — попыталась испуганно отговориться я, но тут же была перебита.

— А и хорошо, что приехала! Мы тебя тут, почитай, уж целый день ждем, Марья, дочь Кощеева.

«Но как?! — забилась в голове единственная мысль. — Маскировка, меры предосторожности… а они тут весь день ждут?!»

— Пойдем, царевна, — подтолкнул меня в спину второй.

— Куда? В темницу? — Я приготовилась звать Наволода.

— Зачем в темницу? — удивился голос. — Ты ж сестра Василисина. Вот к ней и доставим.

Та-ак, а это уже интересно. И по факту совпадает с целью моего прибытия в Китеж.

Я немного успокоилась и, отложив вызов жениха на потом, зашагала вместе с конвоем во дворец. Меня провели по череде знакомых коридоров и лестниц, и вот я уже в заново отремонтированном кабинете Василисы.

Сама сестренка мрачно взирала на меня, уперев руки в бока.

— Явилась, не запылилась, — взмахом руки отпуская стражников, произнесла она. — Я ждала тебя раньше.

— И тебе привет, — откликнулась я, одновременно с облегчением сбрасывая с Яра покрывало. — Откуда ты…

— Узнала о твоем появлении? — перебила она. — После вести о злодействе нашего отца этого следовало ожидать. Ему нужны союзники и мои советы. Но сам бы он сюда не заявился, а вот тебя ко мне отправить — запросто. Ты ведь теперь его официальная наследница. Пойдем прогуляемся, — предложила-приказала Василиса и, не дожидаясь ответа, первая вышла из покоев.

— Яр, ты очнулся? — тихо спросила я.

— Да, — подтвердил тот с досадой. — Все мы предусмотрели, только о самом главном — премудрости Василисы — и забыли.

— Угу. Но по крайней мере, на зачарованную она не похожа, — пробормотала я и последовала за сестрой.

Пройдя темным коридором и спустившись вниз по крутой винтовой лестнице, мы вышли в сад. Подойдя к небольшому фонтанчику, Василиса уселась на резную скамью и пригласила меня присесть рядом.

— Нельзя во дворце разговоры важные вести, — сказала она. — Весть Баюнова, что всю Русь на дыбы поставила, и Китеж переполошила. Многие уже и нам обвинения кидать пытались, мол, с Кощеем мы в сговоре можем быть. Пришлось город на военное положение переводить, да только и во дворце настроения ходят разные. Кто не верит, что отец наш мог такое злодейство удумать, а кто и сомневается. Что скажешь, Марья?

— А скажу, что отца оболгали, — резко ответила я. — Он, конечно, не идеал доброты, но на этот раз ни при чем совершенно. И доказательства у меня есть.

После чего взяла и рассказала ей без утайки про все, что пришлось пережить. И про сына Перуна, и про тропу Троянову, и про Исток.

— Та-а-ак… — протянула Василиса задумчиво, когда я закончила. — Хмарник, значит? Читала я кой-чего про него. Жаль, мало, да и то лишь слухи.

— Даже слухов достаточно, чтобы понять: на Кощее он не остановится, — сказала я. — Хмарнику нужен мир, и желательно весь. А как говорится, хочешь мир — иди воевать. Вот он войну и начал.

— Верно говоришь. — Василиса ожгла меня взглядом. — Теперь бы до остальных новость эту донести. Хотя непросто будет, чую. Многие ведь просто поводу рады от Кощея избавиться. Думать надобно, что делать.

— Вот мы и собираемся думать. Вместе, — оживилась я и вскочила со своего места. — Открывай тропу к Кощееву дворцу. Там совет будет. Вместе решим, что дальше делать.

Василиса кивнула и взмахнула рукой, открывая портал.

— Прямо у ворот выйдешь, — пообещала она. — Я приду вскорости, только мужа предупрежу. И вот еще что, Марья…

— Что? — Я остановилась у самого портала.

— Воровать нехорошо, — наставительно сказала Василиса. — Уверена, что это все дурное влияние Соловья. Не к лицу тебе подобным заниматься. Люди засмеют и уважать перестанут. Как Кощея.

Ну ничего себе обвинения! И помнит же такую мелочь!

— Чё я там своровала? — обиженно выдохнула я. — Кошелек с горстью монеток? Тебе его жалко? Сидишь тут на всем готовом, а мне даже поесть не на что было! Не думала, что ты такая мелочная! И кто из нас на Кощея больше похож?