Марья-Царевна - Жильцова Наталья Сергеевна - Страница 39

И тут меня накрыло отчаяние. Все стало бессмысленным. Весь этот путь, магия… даже мысли о Наволоде не приносили никаких эмоций, а туман перестал казаться неприятным и опасным. Наоборот, он обещал покой. Надо было только сделать шаг в сторону, поддаться его зову и уйти. Уйти из мира живых, минуя и мир мертвых. Стать туманом — что может быть лучше? Нет переживаний, нет слез и горя. Только взвеси равнодушных капель…

— Эй, Марья! — вскрикнул вдруг Яр. — Ты куда это собралась?! А ну стой, где стоишь!

«Что от меня хочет эта странная палка?» — медленно, лениво подумалось мне.

Я уже почти в тумане, а он здесь лишний. Как лишнее и то создание, что вцепилось в меня своими щупальцами, не давая слиться с желанной хмарью. Оно еще и верещит противно…

— Марья, вернись! — уже во весь голос вопил посох, яростно дергаясь у меня в руке. Странно, почему я его еще не отпустила?

— Я тебе отпущу! — рявкнул Яр. — Только попробуй разжать пальцы! Лично к Баюну отправлюсь, как он вновь поумнеет! На весь мир расскажу, что дочь Кощея Бессмертного туманом обернулась! Что сдалась на последнем шагу! Ух, и хохотать над тобой будут! Так и представляю Василисино довольное лицо!

Я встряхнулась. Отупение медленно отступило.

— Ах ты ж, лягушка скользкая! Да какая ты лягушка вообще?! Средь тех хоть царевны встречаются, а ты… ты — головастик! Вот кто ты! Слабый головастик, которого любой пескарь сожрать норовит. Лебедь облезлая, сено пропавшее, пиво протухшее!

— Эй, ты, полегче там! — буркнула я сердито. — Сейчас как о землю шарахну, чтоб в ум пришел.

Посох облегченно вздохнул.

— Очнулась? Ты ж чуть было не ушла! Окончательно не ушла, я имею в виду. На волосок остановилась… Да еще навий этот помог, придержал.

Ктулха и впрямь, как оказалось, обвивал меня щупальцами за пояс и верещал что-то угрожающее в сторону стены тумана.

— Все, все, я уже в порядке, — заверила я осьминожка и слабо улыбнулась. — Никуда больше не собираюсь. Только вперед.

— Правильно, только вперед иди. Не оглядывайся, Марья, — произнес Яр. — Что оставишь позади, то явится впереди. Не оглядывайся…

И я не оглядывалась. Даже по сторонам не смотрела, просто шла, глядя только под ноги, чтобы не потерять едва различимую в тумане тропу. И изо всех сил старалась не обращать внимания на голоса, которые стали раздаваться вокруг.

Плевать на то, что они говорят! Ни тайн никаких чужих знать не желаю, ни о родных ничего не хочу спрашивать! И даже об истинных чувствах Наволода послушать не остановлюсь! Вот дойду до конца тропы, встречусь с ним, он мне сам все и расскажет, как обещал!

Теперь я напоминала самой себе бесчувственный механизм, который только и может, что передвигать ногами. И сколько так шла — не знаю, время вокруг словно остановилось.

Но вдруг посох в руке оживился:

— Смотри, Марья! Наверх смотри!

Я подняла голову и ахнула. Туман начал редеть! А впереди виднелся огромный темный холм с очертаниями какого-то большого храма на пологой вершине. Туман клубился вокруг холма, но подняться выше подножья не мог, словно гигантская невидимая ладонь прижимала его к земле.

— Туда, царевна, туда! — воскликнул Яр. — Почти дошли!

Трава все настойчивей хватала меня за ноги, словно и в самом деле ожила, но вид холма придал мне сил. Чувствуя, что проклятая поросль так и норовит меня оплести, я побежала, ругаясь вслух и отбрасывая посохом наиболее настойчивые травяные пряди.

— Под ноги смотри! — предупредил Яр взволнованно. — Видишь кочки? По ним скачи! Да не промахивайся!

Я послушно напрягла глаза и, разглядев те самые травянистые холмики, постаралась передвигаться только по ним. Стало и впрямь легче. Ровно до того момента, как Яр произнес:

— Не упади теперь! Живая трава позади осталась, теперь вокруг сечь-поле.

— Это что значит? — на мгновение остановившись на одной из кочек, чтобы передохнуть, уточнила я.

— Ну, коли ступишь на землю, так трава та вмиг ножами острыми оборачивается. Тебе ноги ведь еще нужны?

И вот зачем только спросила?!

Твердо решив, что в народной мудрости «меньше знаешь — крепче спишь» есть своя правда, я заскакала дальше по кочкам. Но теперь не в пример аккуратней. Остаться без ног, пусть и призрачных, очень не хотелось. А когда посох заикнулся было о том, что тут еще и разрыв-трава растет во множестве, я вообще попросила его заткнуться и не мешать заниматься физкультурой.

Холм вырос передо мной внезапно. Казалось, что до него еще скакать и скакать, но я, наверное, так увлеклась собственным выживанием среди всей этой ботаники, что и не заметила, как сечь-поле кончилось. А вскоре уже поднималась по расширившейся и теперь хорошо утрамбованной тропе, оставив стену густого тумана позади и внизу. Неужели конец близко?

— Кстати, Яр, — обратилась я к посоху, — помнишь, Карачун про реку Забвения говорил? А чего я ее так и не заметила?

— Ох, царевна! — Череп сверкнул глазницами. — Если б заметила, это было бы последнее, что попалось тебе на тропе. Самым краем тропа мимо реки идет. Туман помнишь?

Я кивнула.

— Вот от реки он и поднимается. А сама река холм опоясывает. Только по тропе сюда пройти и можно.

— Понятно. — Я покачала головой. — Ладно, прошли, и хорошо.

Несмотря на то что тропа уходила вверх по холму довольно круто, идти по ней все равно было несравненно легче, чем сквозь туман. К тому же сил и бодрости придавало осознание того, что конец пути уже близок. Я практически на месте!

Даже большой, в два моих роста, валун, который вдруг обнаружился прямо на тропе, уже не казался непреодолимой преградой…

Ровно до того момента, когда на испещренной мелкими трещинками и неровностями поверхности открылись два каменных глаза. А потом и огромный рот, напоминавший вход в пещеру, в конце которой виднелся проход и продолжение тропы.

— Съем, — сообщил валун. Голос его звучал словно скрежет перетирающихся камней в жерновах. — Голоден. Съем.

Я остановилась и выдала длинную тираду, смысл которой сводился к одному простому утверждению: как вы все задолбали!

Валун озадаченно закрыл каменную пасть.

— Марья, это ж Чур, — зашептал Яр. — Последнее препятствие. На самой границе стоит.

— Это, конечно, здорово, — прошипела я в ответ. — А мне что делать? Он всю тропу занял, не обойти. И ко всему прочему голодный. Сейчас как катается в нашу сторону, так и пискнуть не успеем.

— Не катается, — заверил посох. — Он дальше границы своей двинуться не может. Правда, и вряд ли уступит проход.

— А ты что сделал, когда здесь проходил?

— Не отвечу, царевна, — огорченно произнес он после некоторого раздумья. — Я ведь о том, что на тропе происходило, толком и не помню. Вспоминаю только, когда то или иное место проходим. И про Древника заранее не смог предупредить, и про туман тот… сейчас вот Чура узнал, но как обошел его — понятия не имею. Как пелена какая на памяти.

— Ладно, не унываем, — попыталась ободрить я нас обоих. — Разберемся как-нибудь. Такой путь прошли, не зря же все это.

Я вновь повернулась к Чуру, который по-прежнему разглядывал нашу компанию каменными буркалами, и громко сказала:

— Эй, валун, так и будем друг на друга пялиться? Я к тебе близко не подойду, не дура. А и ты границу оставить не можешь. Как мне кажется, нам надо искать какой-то разумный выход из ситуации.

— Съем, — вновь сообщил валун. Но теперь как-то неуверенно. Или мне так показалось?

— Съешь, — терпеливо подтвердила я. — Но не меня, это точно. Ты, кроме того, что голоден и собираешься меня сожрать, можешь сказать еще что-нибудь?

Валун озадаченно приоткрыл рот и вновь захлопнул.

— Ага. Краткость — сестра таланта, — резюмировала я. — Значит, если я правильно поняла, ты готов выслушать встречные предложения.

— Голоден, — сказал Чур. — Говори, еда.

— Сам ты еда! — возмутилась я. — Между прочим, меня мало, и я невкусная. Хоть у кого спроси. Зато могу предложить вот что…