Эпидемия сумасшествия (СИ) - Мухин Владимир - Страница 47

- Ну!

- Что ну?

- Видишь там чего?

- Так... Немножко.

- Блин дай посмотреть, может, я увижу.

Серёга забыл о своих взрослых манерах, в нетерпении вытянув руки.

- Ну, на, на! Все равно фигня. Здесь какой-то телескоп нужен.

Серёга молча схватил бинокль. Потом приблизился к краю крыши, забыв про собственные наставления. Около минуты он пристально смотрел через линзы.

- Обалдеть, Михон! Летающая тарелка! Прям отчётливо видно, - в итоге заявил он.

- Блин, а я пятно только какое-то засек. Я и так его вижу.

- Э, уметь надо. А знаешь, что там за пришельцы? - Последнюю фразу Серёга произнес таинственно.

- По Ютубу говорили...

- По Ютубу все врут! На самом деле - это такие люди, у которых кишки живые, как змеи. Они выпрыгивают и душат любого. Много кого задушили.

Мишка побледнел, оглядываясь по сторонам.

- Типа они нас убьют?

- Ну их там с огнемётов всяких мочили. Думаю ни фига.

Мальчики замолчали. Серёга сел рядом с другом. Вместе они завороженно смотрели вдаль.

- А как их кишки из живота выходят? Ну, чтобы душить, - произнес Миха.

- У них такой разрез есть на пупке, как женская писька.

- Чего!?

- Ну, дырка такая, откуда они достают эти… свои змеи.

- Да уж блин,интересно, какая там писька.

- Ты что телок голых в порнухе не видел?

- Нет. То есть да. Но у инопланетян как...

Миха покраснел. Он действительно не мог представить ничего внятного. Но показывать это перед другом не хотелось.

- Ладно, подрастёшь, узнаешь, - заявил Серёга.

- Мы так-то ровесники.

- Вот именно, что так-то! Хватит уже об этих гадах. Я сейчас подойду к самому концу крыши, ближе чем только что было. Возьму бинокль, и буду смотреть. А ты будешь страховать, чтоб я не свалился. Может так мы получше тарелку увидим.

Мишка мало что понял, но воодушевленно кивнул. Серёга взял бинокль. Широко шагая по раскалённому покрытию, направился к самому «обрыву».

Действительно, сейчас он пересек условную черту, на которой стоял недавно. Теперь его ноги оказались всего в нескольких сантиметрах от края.

Миша подошёл сзади, чувствуя нарастающий страх.

- Нет, блин, не то. Надо на что-то залезть. Сейчас из кирпичей горку сделаем. Я стану на нее. Ты держать будешь. И тогда точно увидим.

- Может, не надо, Серег? А то грохнемся.

- Сегодня можно! Это специальный случай. Не грохнемся, давай кирпичи!

Мишка случайно взглянул вниз. Ему стало тошно. Чувство тревоги предательски сдавило виски. Казалось, что тут не три этажа, а все двадцать. Будто даже в большом городе нет таких высоких построек.

- Да твою ты, сука! Серёжка! Куда гад залез!? Смерти моей что ли хочешь, паскуда!? Это ещё кто с тобой!? - Раздался истеричный, женский голос.

Серёга ахнул и пошатнулся. Потеряв равновесие, тело наклонилось в сторону пугающей пустоты. Холодной рукой, рефлекторно, Мишка сделал молниеносный выпад, схватив друга за одежду.

Тот вцепился в руку приятеля мертвой хваткой. И оба школьника упали на горячую, черную плоскость, чудом избежав полета с крыши.

- Бин, капец, мамка! Спасибо, что меня спас, брат! - Произнес Серёга, чувствуя, как сердце барабанит по ребрам.

- Я же говорил, свалимся.

- Да это мамка все виновата. Если что, ты меня сюда позвал, на крышу! Понял? А то я ремня получу, - дробью протараторил Сергей.

Полноватая женщина в светлых джинсах, матерясь, выбралась на крышу. Глазами озлобленной кошки онаискала добычу.

Это было явно не к добру. Хотя детство без хорошей взбучки: не детство. Не так ли?

****

Подозрительно долго в кабинет никто не входил. Дело шло к вечеру. Проскурин чувствовал, что тело начало затекать. Может его решили взять измором? Он будет сидеть в наручниках, пока не умрет. Бред. Хотя, от доведенного до отчаяния госаппарата можно ожидать многого.

- Господи, в туалет бы хоть отпустили... Знал бы, что такие изверги, я бы... Хотя, что бы я на хрен сделал? - Подумал учёный, глядя в опостылевшее за день окно.

Захотелось упасть вместе со стулом, кричать, биться в истерике. Привлечь к себе как можно больше внимания! И лишь полная нелогичность такого поступка заставляла сидеть относительно смирно.

- Сука, лучше б я сдох ещё под теми завалами, - вслух произнес Дмитрий Геннадьевич.

Как вдруг дверь открылась. В комнату вошёл майор. Неужели ударит? Со спины, здоровенной дубинкой! Переломает шею к чертовой матери!

Нет, куда более странно. Майор резким движением отомкнул наручники, освобождая кисти заключённого.

- Ох, на хер, - выдохнул Проскурин, не стесняясь в эмоциях.

- Я свободен? Все? Меня сказали отпустить?

Учёный встал со стула, но тут же плюхнулся обратно, потому что ноги ужасно ныли.

- Не совсем. У вас ещё посетитель.

- Кто?

Профессор судорожно перебрал в голове список тех, кто может его навестить. Пресса, высокий чин из правоохранительных, адвокат, сам президент.

Президент вряд ли. Президенты дважды не приходят.

- Черт, как же ноги болят. Меня так долго ещё не держали.

Проскурин принялся массировать колени онемевшими руками. Дверь в помещение открылась. На этот раз учёный смог обернуться.

В комнату робко вошла Надежда. Все с тем же выражением лица взрослой девочки. С теми же нежными губами, живыми глазами. Казалось, что она в очередной раз принесла свой отчет. И Проскурин должен по старинке отправить данные в Москву, предварительно их проверив.

На лбу женщины белел пластырь. Похоже, ей неплохо досталось. Но главное, что она жива. Ее не сожгли проклятые ромбоиды. Значит, теперь все возможно! Можно жить дальше, бороться и верить!

- Господи, Надюша! Ты жива! Там же взорвалось все!

- Прости... Меня когда достали, на реабилитации держали. Телефон не давали, в общем, извини...

Женщина смутилась, сдержанно улыбаясь. Похоже, майор, стоящий рядом, не на шутку ее пугал.

Дмитрию, напротив, было плевать. Он вскочил на ноги. И хромая, кинулся к ней. Проскурин обнял возлюбленную, поглаживая тонкую ткань ее платья.

Бывшая помощница положила руки на мужские плечи. Полицейский нервно дёрнулся, открыв рот. Но потом предпочел не мешать, чувствуя явные подвижки в процессе.

- Дима, как ты? Я не верю, что ты шпион и все это.

- Не верь, Надя! Не верь... Главное, чтобы тебя не обвинили... Чтобы ты оказалась цела! - Профессор поцеловал Надежду в губы, от чего та слегка покраснела.

Какое-то время они просто стояли под светом полуденного прожектора. Так часто ведут себя подростки, когда не знают, что делать после спонтанно случившегося поцелуя.

- Мы все умрем, да, Дима? Они уже по Москве стреляют. Говорят, несколько улиц в руинах, - холодно заявила Надя, без какой-либо мольбы или боли в голосе.

- Я так рад, так рад, что тебя нашел… снова! Мы были вместе все эти годы. И только сейчас по-настоящему оказались близки. Ты выжила! Ты спаслась из завалов. Это явный знак. Признак того, что надо пытаться!

- Что? В каком смысле?

- У нас есть оружие. Очень сильное. Мощнее, чем атомное. Помнишь, наш проект?

- Уже смутно, прости...

- Неважно. Там все сырое, недоработанное. Но я постараюсь. Я сделаю все, чтобы применить «Тэтрон» против этих тварей. Ради нас. Ради тебя, Надя!

Женщина улыбнулась, отстраняясь от Проскурина. Ей было приятно, но одновременно страшно. Казалось, что земля медленно уходит из-под ног. Ведь она впервые была в учреждении такого рода.

Но теплый взгляд любимого человека придавал сил, заставляя не поддаваться панике.

- Не бойся. Прошу, только не бойся. Мы вместе. Мы все сделаем.

Тут дверь в очередной раз щелкнула. На этот раз в комнату вошёл полковник, который довольно долго отсутствовал. Проскурин смерил его холодным взглядом.

- Вот видишь, Ивановский. Даже в самом радикально настроенном человеке можно пробудить понимание, - философски заявил мужчина в погонах.