Хорт – сын викинга - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 64

Твердь называлась Йомсборг. Она служила разбойничьим гнездом жестоких и коварных йомсвикингов, которых боялись даже соплеменники. Нажива и разгульная свободная жизнь заменяли им все: семью, женщин, детей, совесть и даже честь – она была у них весьма своеобразной. Законы для йомсвикингов были не писаны – у них имелись свои. Об их бесстрашии и о том, как они могут держать слово, слагали саги, но что только не выдумают досужие сказители или скальды – поэты. Чего стоит лишь одно морское сражение – в фьорде Хьёрунгаваг. Только не та история о битве, изрядно приукрашенная, про которую всем рассказывали йомсвикинги, особенно под хмельком, а истинная.

Ярл Хакон Могучий одно время считался вассалом конунга данов Харальда Синезубого. Но после того как ярл отрекся от христианства, Харальд снарядил поход на норгов и сжег много дворов. Затем конунг повернул домой, а Хакон велел своим людям снова селиться по всей стране и больше не платить податей данам. Вскоре Харальд умер, и конунгом данов стал Свейн Вилобородый, который водил дружбу с йомсвикингами.

На большом пиру в память о Харальде, сильно захмелев, йомсвикинги дали обет пойти походом на Норвегию и убить ярла Хакона. Сигвальд Струт Харальдссон, ярл йомсвикингов и преемник Палнатоки, основателя братства и тверди Йомсборг, решил идти в поход сразу по окончании пира – чтобы боевой пыл морских разбойников не угас прежде времени, как это иногда случалось, особенно на похмелье. В поход пошли брат ярла Торкелль Длинный[117], сыновья Аки с Боргундархольма[118] – Буи Толстый и его брат Сигурд, а также знаменитый военачальник Вагн Окессон[119]. Свейн Вилобородый дал им в помощь несколько десятков драккаров, но флот ярла Хакона все равно превосходил йомсвикингов количеством кораблей.

Благодаря попутному ветру йомсвикинги быстро добрались до мест обитания норгов и по своей привычке начали грабить поселения на побережье, поднимаясь все выше на север. О предстоящем сражении они даже не думали.

Тем временем ярл Хакон собирал войска, а на помощь ему с севера шел его сын Эйрик Хлатир. В сагах рассказывается, что битва была жестокой и каждая из сторон сражалась храбро и отчаянно. Поначалу йомсвикинги стали теснить противника и левый фланг войск Хакона поддался. Но вскоре ему на помощь пришел Эйрик, и уже йомсвикинги стали отступать. После этого пришел в смятение правый фланг флотилии норгов, где яростно атаковал Буи, и Эйрику пришлось помогать уже там.

Перелом в битве произошел после того, как внезапно изменилась погода – поднялся сильный ветер, море забушевало, и пошел град. Сигвальд развернул корабли и вышел из боя. За ним последовали и его брат Торкелль Длинный.

Сорок драккаров йомсвикингов в одночасье оказались противостоящими ста двадцати кораблям Хакона. Драккар Буи атаковали сразу три вражеских корабля, в том числе и драккар Эйрика. Но и при этих сложных обстоятельствах Буи Толстый начал теснить корабли Эйрика. Тогда на помощь сыну пришел сам ярл Хакон, и участь Буи была предрешена. (К слову, самого Хакона спасли только доспехи; он сбросил изрубленную кольчугу и больше в битву не вступал.)

Буи Толстый, тяжело раненный в голову, выбросил все награбленное золото в воды залива, зарубил Торстейна Долговязого, военачальника норгов, и прыгнул за борт. Вагн Окессон, военачальник другого крыла, теснил корабли ярла Свейна, сына Хакона, и после предательства Сигвальда с его братцем Торкеллем Длинным тоже не отступил, но попал в плен. Уже будучи в плену, он зарубил Торкелля Глину, приближенного ярла Хакона, который выступал в роли одного из палачей пленников, его же секирой. Из команд сорока драккаров йомсвикингов пленных оказалось всего тридцать человек, в том числе Вагн и Сигурд, брат Буи Толстого. Говорят, будто пораженный силой и храбростью Вагна Окессона, Эйрик Хлатир пощадил его вместе с некоторыми другими йомсвикингами.

Что касается Сигурда, которого прозвали Оборотнем, то саги о нем умалчивают. Известно лишь то, что он был красив и носил длинные волосы. Когда к нему подошел палач, он закинул их вперед, подставил шею и попросил: «Только не замарайте волосы кровью». И в этот момент солнце неожиданно закрыла тьма, а когда она рассеялась, Сигурда на месте не оказалось. Он бесследно исчез. Поэтому Эйрик, напуганный таким оборотом дела, и решил помиловать остальных йомсвикингов, в том числе и Вагна Окессона, хотя многие норги возроптали – они не хотели прощать ему смерть Торкелля Глины.

Кстати, в одной из саг приводилась причина внезапного изменения погоды во время битвы. Будто бы ярл Хакон, понимая, что сражение в заливе Хьёрунгаваг складывается не в его пользу, вышел на берег и принес жертву своей покровительнице Торгерд, невесте Хельги. Причем в качестве жертвы богиня потребовала младшего сына ярла. После этого жертвоприношения на севере вдруг стали собираться тучи и начался шторм. Йомсвикинги метали стрелы и копья, но их относило в сторону. Тогда испуганный ярл Сигвальд сказал, что не давал обет биться с троллями, и отступил.

В общем, оправдание так себе, не выдерживает никакой критики. Не считать же серьезной причиной сильный ветер и вдруг разразившийся ливень с крупным градом!

На самом деле все было несколько иначе. Сначала от боя уклонился и увел свои драккары из залива Торкелль Длинный – попросту говоря, сбежал, – а за ним последовали и несколько других предводителей йомсвикингов, в том числе сам ярл Сигвальд Струт-Харальдссон. У продолжавших сражаться членов братства этот поступок вызвал негодование и ярость. Они настолько устыдились того, что их «братья» струсили и уклонились от боя, что хотели последовать за беглецами, чтобы бросить им вызов и биться с ними, дабы стереть бесчестье.

Как бы там ни было, но после кончины Сигвальда ярлом йомсвикингов стал… Торкелль Длинный! Именно он в данный момент находился в своем доме в крепости Йомсборг, который был гораздо лучше обставлен, нежели остальные жилища военачальников йомсвикингов, – Торкелль любил комфорт и предпочитал пить дорогие вина франков, хотя и от доброго эля не отказывался.

Торкелль Длинный сидел за столом, обгрызал мясо на большой кости, запивал элем и угрюмо поглядывал на расположившегося напротив черноризца с большой серебряной бляхой на груди с изображением свирепой волчьей морды, на плечи которого была накинута волчья шкура. Судя по всему, это был ульфхеднар – маг йомсвикингов. Торкелль злился, что он помешал ему позавтракать в собственное удовольствие, но маг был совершенно бесстрастен и невозмутим и даже не прикоснулся к чаше с элем, предложенной ему ярлом.

– До меня дошли слухи, что вчера вечером ты приволок в Йомсборг какого-то пленника… – Торкелль вытер жирные пальцы о свою одежду и одним духом осушил чашу до дна.

– Да, – коротко ответил ульфхеднар; при этом рубцы от рваного шрама на его правой щеке вдруг побагровели.

– Мало того, ты приказал кузнецу заковать его в тяжелые цепи и бросил в подземную темницу.

– Именно так.

– Ну и зачем ты тащишь сюда разную падаль? В Йомсборге трэлей вполне достаточно. Прибил бы его на месте или бросил в фьорд. Пленника в яме нужно кормить, между прочим. А это лишний расход продуктов, которые нам и самим нужны. И потом, цепи нужно заслужить. Тебе это известно не хуже, чем мне. Он что, какой-нибудь ярл или хёвдинг, за которого нам дадут богатый выкуп?

– Он больше чем ярл.

– Да ну?! – Торкелль вытаращил глаза в деланом изумлении. – Неужели сам конунг норгов Эйрик Хлатир?

– Пленника зовут Морав.

– И что? Нашел чем удивить. Не знаю такого. Морав… Хех… – скептически ухмыльнулся Торкелль и налил себе полную чашу эля.

– Он сын Сигурда Оборотня, – с нажимом сказал ульфхеднар.

– Вагн Окессон, скажи, что ты пошутил… – Торкелль Длинный помрачнел, как грозовая туча. – Сигурд погиб! Его казнили! Все это знают! И ко времени своей смерти он еще не успел обзавестись детьми.