Пока не погаснут звезды (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 104

Ко мне Саттор относился ровно. Не знаю, одобрял ли он роман друга с дочкой ректора, но ни враждебности, ни симпатии ко мне он не проявлял. Улыбался сдержано, скорей, из вежливости, чем по желанию. Да мы и не гуляли никогда втроем, чтобы делать какие-то выводы. В основном, встречи были мимолетные, диалоги короткими и особой смысловой нагрузки не несли.

Единственное, что я знала точно – это то, что Рик был сиротой, как и Егор. Его усыновил коммандер Саттор, определивший мальчика в кадетский корпус. Брато говорил, что коммандер, если был на Гее во время каникул, то забирал и его вместе с Риком. Мужчина всячески поощрял дружбу мальчиков. Говорил: «Лучше один, но верный друг, чем сто приятелей, которые не протянут руки в трудную минуту». Что ж, коммандер Саттор был прав. Эта дружба принесла свои плоды.

- Как он умудрился тебя спрятать? За вами была погоня, но следов не нашли.

- Плохо искали, - усмехнулся Брато, перебирая в пальцах мои волосы. – У тебя глаза почти вернули свой родной цвет.

- Расскажи.

Он негромко вздохнул.

- Не хочу сейчас вспоминать прошлое, - едва заметно поморщился Брато. – В настоящем уютней. Не хочу рассказывать, хочу смотреть на тебя. – Он вдруг усмехнулся. – Так странно. Столько лет ненавидел, а сейчас понял, что ненависти не было, была лишь обида. Сам себя убедил, что ненавижу, чтобы спрятать истину. Ничего не прошло…

Сам себя убедил… Да, наверное, так оно и было. Наверное, я тоже себя убедила в этой ненависти, чтобы защититься от тоски…

- Оказывается, я дико соскучился по тебе, Лисеныш.

Зачем люди лгут себе? Это упрощает жизнь? Или все-таки осложняет? В чем себе солгала я? Я вывела формулу, в которой Егор Брато превратился в предателя. Он втянул меня во взрослые игры; отказался; оставил на произвол судьбы, которая обошлась со мной слишком жестоко. Я привыкла к этому выводу, и никогда не позволяла себе остановиться и задуматься. Годы шли, а я пребывала в анабиозе, заморозив часть себя всё той же семнадцатилетней девочкой, познавшей и сильное чувство и не менее сильное разочарование. Было проще поверить тому, что я придумала сама, тому, что говорил отец, чем оценить произошедшее спокойно и без лишних эмоций.

И вот сейчас я, женщина, дожившая до тридцати лет, имеющая за плечами неплохой жизненный опыт, богатый на приключения и события, готова ли я к тому, чтобы заглянуть в свое прошлое? Не утонуть в воспоминаниях и пережитых чувствах, а остаться хладнокровной как Лиса, опытный агент по найму? Задрав голову, я снова посмотрела на Егора, он ответил задумчивым взглядом. Кажется, он тоже сейчас шел по той же тропе, что и я. И если он смог переступить через свою обиду, так почему бы и мне не отбросить в сторону лишние эмоции и не оценить произошедшее с точки зрения наблюдателя?

Чтобы отгородиться от настоящего, я опять закрыла глаза и позволила себе начать осознанное взрослое путешествие в прошлое. Задавив зарождающееся смятение, я позволила себе рассмотреть то, что всегда оставалось на поверхности, но так и  не замечалось мною из-за ширмы собственных чувств и переживаний. Я вдруг поняла, что Егор прятал меня, от всех прятал, пожалуй, кроме Рика Саттора.

Мы никогда не гуляли там, где развлекались курсанты космической академии. При встречах на территории академии, Брато скользил взглядом по сторонам, и лишь потом брал меня за руку или целовал. Никогда такие поцелуи не длились дольше короткого соприкосновения губ. Только тогда я воспринимала всё это иначе, больше дулась, решив, что мой парень стыдится меня. Потом, когда отец все-таки увидел нас, я решила, что Егор просто пытался быть острожным, чтобы у нас не было проблем. И ведь верно понимала, но не там искала проблемы, от которых нужно прятаться. Генерала Романова курсант не опасался, иначе расстался бы со мной, когда отец начал давить на него.

Егор не только прятал меня, но и удерживал на расстоянии от той части своей жизни, которая появилась еще до меня. И если бы я не увидела случайно его злость после разговора по сендеру и не вынудила открыться, так бы и не знала о криминальных связях Брато. Сколько я обижалась и вынуждала открываться мне? А наше расставание? Пока я задыхалась от своих переживаний, думая, что Егор не любит меня, он, добровольно отказавшись от наших отношений, снова защищал меня. И это тоже было на поверхности. Во фразах, в последовательности событий, но я по юности лет ничего этого не замечала. Искала тайную невесту, мучилась от подозрений, что меня использовали, делала что угодно, только смотрела мимо правды.

Тогда что же случилось в тот роковой день? Да ничего особенного, если не считать его окончания, всё то же, что и до этого. Я упрямилась, больше упиваясь собственными чувствами, чем осознавая всю серьезность предстоящей моему парню встречи. Я боялась за него, но больше думая о том, как мне будет плохо. Боялась потерять его, потому что не видела своей жизни без него. Снова вынудила делать то, что хочу я, и только в последний момент согласилась с бесконечными уговорами Егора.

Уезжая, он просил дождаться его. Велел сидеть дома и ждать. Всё верно, так было безопасней. На улице меня легко было взять, из гостиницы можно вывести, а вот с территории академии, из дома ректора, практически невозможно. Только выманить, что и сделал Чижик. И мне бы задуматься тогда, что Брато так упорно загонял меня домой вовсе не для того, чтобы потом вытащить оттуда, послав даже не Рика, а курсанта с другого курса, и отправить с ним неизвестно куда. И уж если бы я так была нужна Егору, он мог сам воспользоваться сендером. Но вызов был от Чижика.

И что же выходит? Контактор у Брато забрали и отправили за мной того, кому я могла поверить хотя бы потому, что он учился в академии. И молчал те сорок минут Егор потому, что сендера у него уже не было. Всё это лежало на поверхности, и сейчас я бы замучила Чижика подозрениями и требованием указать, где находится мой парень. Но тогда я была слепа и слишком накрутила себя, чтобы увидеть очевидное.

Я бросилась в омут с головой, отдав себя в руки Хмурого. И что же оставалось делать Егору, когда он увидел меня, входившей в кабинет теневого лидера? Броситься ко мне и оказаться по уши в дерьме? Чего бы он этим добился? Меня бы точно не защитил, больше подставил, потому что указал бы на собственное слабое место, и тогда манипулировать им стало бы проще. Достаточно было сделать мне больно, угрожать насилием, чтобы он согласился выполнить любое требование и увяз окончательно.

Брато выбрал самую разумную линию поведения, несмотря на свой юный возраст. Сумел удержать показное равнодушие, пожалуй, нарушенное им всего один раз, когда он выплеснул коньяк в огонь и свою брань прикрыл полыхнувшим пламенем. Но я вновь ничего этого не увидела, зацепившись за произнесенные слова. А в сущности, что такого сказал тогда Брато? Больше всего он напирал на моего отца и последствия для тех, кто меня обидит. Запугивал, угрожал, рисовал мрачные картины мести генерала. Делал всё, чтобы удержать бандитов от причинения мне вреда.

По моему лицу скользнули кончики пальцев наемника, я перехватила его руку, потерлась об нее и прижалась щекой, попросив:

- Подожди.

- Чего? – спросил Егор.

Не ответила. Мои мысли снова вернулись к прошлому. Что-то там было еще, знаковое. Что я пропустила мимо своего внимания. Что-то сказанное им… Сейчас. Я напрягла память. Да, вот оно:

«Так ты возьмешься за мое поручение?»

«А вы мне оставили выбор?»

Вот та самая фраза. Похоже, Егор всё время до моего появления отказывался выполнить требования Хмурого. А моя неосмотрительность заставила его согласиться. Только прикрылся Брато тем, что теперь его выгонят из академии, но сложив всю мозаику, уже не остается сомнений в истинном смысле этой фразы. Подставился ради того, чтобы меня не тронули. Всё, что он сказал и сделал, было направлено на мою защиту, и это уничтожило то, что он собирался сделать до того, как я без оглядки рванула в пропасть. А мы с отцом отблагодарили за это Егора судом и Адорой. Вселенная… «Брато будет умирать мучительно и долго, в этом я могу тебе поклясться». Папа отомстил не тому.