Нина просто запуталась (СИ) - Копытина Марина - Страница 35

Миска супа и тарелка с макаронами полетели вниз по лестнице, разбившись по пути, остатки еды вместе с осколками упали рядом с обездвиженным телом Нины.

Он запер дверь подвала и поспешил обследовать дом, чтобы найти телефон и позвонить в участок. В доме ужасно воняло, он не хотел идти на запах, но ему необходимо было найти способ связи с внешним миром. Он обошел три комнаты, заглянул в ванную, но телефона там не оказалось. Должно быть, Нина звонила только по сотовому, и стационарного аппарата у нее в доме не было. Наконец он осмелился зайти в комнату, откуда исходило зловоние.

Он уже предчувствовал, что там найдет, и не ошибся. На диване, в глубине помещения, лежал ковер, в который было завернуто что-то очень похожее на человеческое тело. Он приблизился и толкнул сверток рукой. Внутри никто не пошевелился. Он не хотел трогать труп рукой, поэтому решился на некоторое святотатство. Он изо всех сил толкнул тело так, что оно свалилось с дивана на пол, и правой ногой (которая зажила чуть больше левой) принялся раскатывать ковер.

Трупом оказался детектив Кюмри. Его лицо выглядело так, будто он уснул, но ниже лица картина была безутешной: горло было рассечено до аорты, и засохшая кровь была повсюду — на его футболке, на руках, на ногах, и пара капелек на лбу.

Он был одет так, как будто пришел к Нине по-дружески, неофициально: на нем была белая футболка и потертые джинсы. Жаль, что Роберту удалось увидеть его вне работы только сейчас. Он был довольно приятным человеком. Еще больше ему было жаль, что Джеймс умер из-за него: если бы он тогда не подозвал его своим шумом в подвале, если бы не сообщил свое имя, возможно, детектив был бы жив.

Роберт еще раз обошел все комнаты, теперь уже в поисках сотового телефона, но ничего не нашел.

— Проклятье, — выругался он.

Выход был единственным: выйти на шоссе, поймать машину и добраться до своего участка. Рассказать им, что случилось, и надеяться, что Нина все еще здесь, будет ждать их прихода, без сознания и связанная. Он вышел на улицу и, хромая, побрел по территории дома на звук машин.

Он шел босиком, но не чувствовал, как трава и камни впивались в его ступни — после таких ранений это было не более чем щекотка. В целом он выглядел странно: на нем были рубашка с кровавым подтеком на правом боку и грязные брюки, все в пыли после борьбы с Ниной на полу подвала. С каждым шагом звук машин становился все ближе, но иногда он совсем пропадал, и Роберт не был уверен, что идет в правильном направлении.

Ему пришлось наугад выбрать несколько поворотов. На пути не попалось ни одного дома и ни одной живой души. Это страшило Роберта: не хватало только потеряться в незнакомом месте.

Наконец после грунтовой дороги он увидел полоску света, сияющую сквозь кроны деревьев. Это должно было быть либо шоссе, либо озеро. Мимо на полной скорости промчалась машина: он узнал этот родной спасительный звук и побежал. Он преодолел почти двести метров так, будто и не был ранен.

Выйдя на дорогу, он сел на землю и отдышался. Только теперь он почувствовал сладкий запах свободы. У него было время отдохнуть и прийти в себя — он слышал все, что творилось вокруг, — пение птиц, шум листвы, звук бензопилы, рассекающей ствол сосны — где-то очень далеко. Он представил себе, как Нина будет смотреть на него по ту сторону камеры. Размышлял над тем, будет ли он ходить к ней или нет. Ему виделось, что она станет для него новым Алексом, он снова будет пытаться разгадать природу убийства, только теперь с его сестрой. Захочет ли она с ним общаться после того, как он собственноручно посадит ее? Для него вопрос стоял не так. Будет ли он все еще интересен ей после того, как она заявила, что разлюбила его?

Он услышал звук приближающегося автомобиля, с трудом поднялся на ноги и вытянул вперед руку с поднятым вверх большим пальцем.

Машина даже не сбавила скорость, будто водитель и не видел его.

Так произошло и с двумя следующими. Четвертый водитель чуть замедлился, приготовился съезжать на обочину, и Роберт даже успел разглядеть его лицо, но он, видимо, заметил его окровавленные босые ноги и проехал мимо.

Следом шел автобус дальнего следования — огромный, белый, с кондиционером. Роберт не мог и надеяться, что эта махина примет его в таком виде, но автобус затормозил, и автоматическая дверь начала медленно открываться. Держась за поручень, практически повиснув на нем, он начал взбираться наверх, чтобы переговорить с водителем. Денег у него не было, и он надеялся проехать забесплатно.

— Здравствуйте, — поздоровался он, но в ответ не услышал ничего. — Я попал в беду, — уточнил он и посмотрел на свои ноги, призывая водителя сделать то же самое. — У меня нет денег, чтобы заплатить за проезд.

— Садись, — сказал водитель, не обратив никакого внимания на его вид.

Роберт, шатаясь, прошел в салон и приземлился на единственное свободное место рядом с молодым человеком в шортах и с огромными наушниками. Шансы, что этот мальчишка поможет ему, были практически нулевые.

Парень окинул Роберта оценивающим взглядом и отвернулся к окну. Роберт решил первым начать разговор.

— Меня зовут Роб. — Парень снял наушники и прислушался, как будто не верил, что сосед решил заговорить с ним. — Куда идет этот автобус?

— В город, — ответил он равнодушно.

— Отлично. Вас, наверное, смущает мой вид.

— Нисколько.

— На самом деле история, в которую я попал, стоит целого фильма. — Парень продолжал молчать. — Меня похитила одна очень неуравновешенная женщина. Я только недавно узнал, сколько человек она убила. Знаете, сколько?

— Нет.

— Двадцать три. Она и меня собиралась убить. Прострелила мне обе ноги, чтобы я не сбежал. Но я все равно сбежал.

— Понятно.

— Я полицейский. Она убила моего напарника. Сначала покрутила с ним, потом убила. Перерезала горло, как барану. Я нашел его в ее доме, когда уходил оттуда.

— Ясно.

— У меня до сих пор кровоточит одна нога, не знаю, как я доберусь до участка, но я намерен ее посадить. Упеку за решетку как убийцу, даже не стану добиваться сокращения срока. И не стану бороться за признание ее недееспособной. Хотя, может быть, она таковой и является. Я уже ничего не знаю. Может ли человек, адекватный человек, особенно женщина, совершить столько преступлений? А может, подобные люди как раз и надеются на то, что их отправят в психушку вместо тюрьмы, потому что здоровый человек не мог бы совершить такое?

Парень приподнялся в кресле и жестом попросил Роберта выпустить его.

— О, ваша остановка. Извините, отпускаю.

Роберт схватился за соседние сиденья, чтобы не упасть, и неловко встал в проходе, пропуская соседа. Он еще некоторое время так стоял, провожая парня взглядом. Тот прошел в начало салона и встал рядом с водителем. Роберт сел рядом с проходом и продолжал наблюдать за ним. Ему стало грустно, когда он понял, что никакой остановки и не предвидится, а его собеседник просто не захотел сидеть рядом. Он подвинулся к окну и принялся размышлять о том, что ему предстоит сделать дальше.

Глава 2

Роберт вышел на остановке рядом с центральной улицей и пошел по направлению к участку. Его босые ноги стали предметом изумления для всех прохожих, однако никто из них не подошел к нему и не спросил, что случилось. Никто не предложил помощь.

Пара машин приветственно просигналили ему, когда он переходил дорогу, а один бездомный крикнул «Эй, Иисус!» Только сейчас Роберт понял, что его ранения и вправду похожи на стигматы. Не хватало только, чтобы Нина вернулась и прострелила ему остальные части тела. Однако сейчас главной задачей было добраться до участка и отправить в ее дом патрульную машину, чтобы арестовать ее, пока она не пришла в сознание и не попыталась бежать. Кто знает, сколько у нее еще тайных загородных домов, — похоже, что биоинформатикам платят достойно.

Спустя полчаса мучений, которые доставляла ему ходьба, Роберт был на месте. Он уже предвкушал, с каким упоением коллеги будут слушать его историю, пусть ему и придется расстроить их смертью Кюмри. Он дернул дверь, но она оказалась закрыта. Тогда он позвонил в домофонный звонок и стал ждать. Никто не пришел на его зов. Он позвонил еще раз, а потом еще раз десять. Это было бесполезно: похоже, что в участке никого не было.