Нина просто запуталась (СИ) - Копытина Марина - Страница 20

Говорить с ней было сложно, потому что каждая ее реплика прерывалась рыданиями.

— Что вы делали четырнадцатого сентября?

— Я была у подруги. Она может подтвердить.

— Весь день?

— С утра и до шести вечера.

— Как имя подруги?

— Мэй Робертс.

— Она ваша коллега?

— Нет, что вы. Она моя школьная подруга.

— Скажите, пожалуйста, Кэт. — Кюмри сел на стол рядом с ней и попытался говорить как можно более мягко. — Как вы проводили анализ, который Роберт Пэл попросил вас сделать?

— То есть — как?

— Опишите ваши действия.

— Я надела перчатки и защитную маску, вскрыла бутылку, отлила немного в пробирку, затем достала из шкафа реактивы…

— Где все это время находилась бутылка?

— На столе, недалеко от меня.

— То есть вам понадобилась только часть содержимого для анализов?

— Конечно, не всю же мне ее расходовать.

— Скажите, кто-то кроме вас имел к ней доступ?

— Ммм… Наверное, если кто-то заходил в лабораторию во время моей работы, то мог ее взять. Я обычно работаю очень увлеченно, могла не заметить. А с чего такой вопрос?

— Кэтрин, что было в бутылке? — спросил Роберт.

— Я ведь вам присылала результаты. Подождите. — Лицо ее сморщилось, она была голова к новой порции рыданий. — Я ведь тогда уходила домой на следующий день. Не хотите же вы сказать, что Нина что-то сделала…

— Кто такая Нина? — спросил Кюмри.

— Моя коллега, — ответила Кэт. — Я попросила ее в тот день отправить результаты и составить отчет вместо меня.

— И она делала это не в вашем присутствии?

— Нет, я пошла спать, я очень устала, у меня была такая напряженная ночь.

— Кэтрин, что было в бутылке? Что вы там нашли?

— Диамфотоксин, — ответила Кэт. Роберт и Кюмри снова переглянулись. — Может, Нина мне не поверила и решила заново провести результаты?

— Или попросту подменила ваши тесты, — заключил Кюмри.

— Нет, — она заплакала. — Послушайте, вы не знаете ее, так как я. Она никогда в жизни и мухи не обидит. Она очень хороший работник, поверьте мне. Она, должно быть, перепутала анализы. В тот вечер я делала еще несколько, от других заказчиков.

— Или она специально это сделала, — ответил Кюмри. — Как считаешь, Роберт?

Роберт был вне себя от ярости, но тщательно пытался скрыть это. Он злился, что Нина не рассказала ему о том, что сделала. Он пообещал ей защитить ее, если будет такая возможность, но то, что она сотворила с этим анализом, не оставляло ему шансов против Кюмри.

— Кэтрин, вы свободны, — заключил детектив, — только дайте мне контакт вашей коллеги, нам необходимо поговорить с ней.

Трясущимися руками Кэт достала из сумочки телефон и принялась искать номер Нины.

— Пожалуйста, не обижайте ее, она ни в чем не виновата. — Ее глаза снова покраснели. — Я не хочу, чтобы ее подозревали, она не могла сделать это умышленно.

— Мы учтем ваши слова при разговоре с ней, — ответил Кюмри и пригласил Кэт к выходу.

Кэт ушла. Через полчаса должен был прийти директор концертного агентства, он пообещал привести с собой фотографа, который снимал концерт на камеру.

— Ты знаешь эту Нину? — спросил его Кюмри.

— Нет, — соврал Роберт, — я даже не видел ее. Она передала мне результаты анализов через ресепшен. Оставила все бумаги там, я просто зашел в «Элайн Фарма» и забрал их. — Он обрабатывал в голове дальнейший план действий: как предупредить Нину, чтобы она не сболтнула лишнего и не раскрыла того факта, что у них были близкие отношения.

— Какова вероятность, что это она подменила воду?

— Думаю, такая вероятность есть, глупо было бы отрицать.

— Нужно допросить ее.

— Я займусь этим, — сказал Джон. — Попрошу ее приехать к нам завтра.

— Но завтра выходной.

— Тогда в понедельник.

— Хорошо. Роберт, ты уже будешь не здесь?

— Да, я буду в отпуске.

— Жаль. Отдохни там хорошенько за всех нас.

Директор концертного агентства «Музеон» был тучным мужчиной сорока лет, который всю дорогу до кабинета допросов пыхтел как паровоз. Он был явно недоволен сложившейся ситуацией и даже не поздоровался с Робертом, Кюмри и Джоном, войдя в отделение.

— Мне здесь неудобно будет сидеть, — пожаловался он, взглянув на стандартный стул, на котором могла уместиться только треть его огромного зада.

— Придется немного потерпеть, — ответил Кюмри. — Если хотите, можете постоять.

— Нет уж, сами стойте.

— Кларк, какие у вас были отношения с группой?

— Как с любыми другими исполнителями. Исключительно деловые.

— То есть у вас не было конфликтов.

— Нет, не было. Вы что, хотите обвинить меня?

— Мы никого ни в чем не обвиняем, — возразил Джон. — Вас просто просят ответить на вопрос.

— Ладно, толстяк. — Джон вскинул брови. — Я готов общаться с тобой, с ними — нет.

Кюмри вышел из кабинета и позвал с собой Роберта и Джона.

— Ты его комплекции, — сказал он, — с нами он чувствует себя ущербным.

— Первый раз встречаю такое, — ответил Джон. — Да он настоящий псих.

— Вряд ли. Поговори с ним, выясни алиби и потенциальный мотив.

Роберт и Джеймс Кюмри занялись фотографом. Они не стали использовать комнату для допросов, потому что этого человека они подозревали меньше всего. Он был зарегистрирован только пятнадцатого числа, в день убийства, и каждый его шаг фиксировался фотографией, которую он сделал. Промежутки времени между фотографиями всегда были не менее пяти минут, не было нужды так тщательно его допрашивать. Они спросили его, не заметил ли он подозрительных людей и как произошла трагедия. На его фотографиях было все — каждый сантиметр, пройденный оторванной готовой в полете. Директор «Музеона» крепко вцепился в него, чтобы самые злачные фото не просочились в Сеть и чтобы пресса не добралась до него.

— Мне предлагали кучу денег за эти снимки, — пожаловался он, — но я ничего не могу с ними сделать, потому что в контракте прописано, что все они являются собственностью «Музеона».

— А вы работаете только на них или вы свободная птица?

— Я работаю на них и не только на них. Так что я в какой-то степени фрилансер, но контракты у меня есть с несколькими компаниями.

— Понятно, — ответил Джеймс. — У нас больше нет к вам вопросов. — Роберт вопросительно посмотреть на коллегу, и тот добавил: — А что вам говорил Кларк Корт? Как, по-вашему, у него был мотив убивать рок-звезду?

— Да вы что. Его теперь заклюют, ему и так несладко приходится. «Музеон» могут закрыть за такое происшествие.

Когда Джон закончил допрашивать директора, он отпустил его и вернулся к коллегам.

— Это точно не он. «Музеон» на грани банкротства. Эта «Хэлл-Тек» — ею воспользовались, только чтобы не нанимать монтажников, чтобы сэкономить денег. Он ждет комиссию, которая будет осматривать клуб на соответствие технике безопасности. Сейчас у него только эта забота: их закроют, если окажется — а так и окажется, — что клуб в целом не отвечает всем требованиям.

Последними, кого они должны были допросить в тот день, были единственный монтажник-техник и два звукорежиссера. Звукорежиссеры не были им интересны, по камерам было видно каждое их движение: они пришли четырнадцатого числа, провели саундчек и вышли через парадную дверь ровно по окончании своего оплаченного времени. Пятнадцатого сентября они точно так же зашли, тут же появились на камерах, провели концерт, а затем вместе со всей толпой фанатов были эвакуированы.

Монтажник, в отличие от Кэт, не плакал, но его лицо выражало такую боль, что Роберту стало немного стыдно за их давление на него. Он был, можно сказать, спусковым крючком. Это он нажал на кнопку, чтобы вернуть сцену в собранное состояние. Это его рукой трос, который поначалу начал спускать аппаратуру вниз, вдруг был поднят обратно. Из-за того, что он не увидел, что трос обмотался вокруг шеи музыканта, случилось это убийство.

— Мы не обвиняем вас, — сказал мягко Кюмри, — мы понимаем, как несладко вам пришлось. Но были ли хоть какие-то признаки поломки, когда вы дежурили на концерте?