Сезоны любви (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 57

— Ну ладно, — согласилась я, чокаясь с ним пластиковым стаканчиком. — За удавшийся. Еще поедешь?

Он повел плечом.

— Ну… только не сюда же.

— Что, детки санаторные раздражали?

— Нет, бабы голодные.

— Другой бы радовался!

— Я не другой.

— Еще скажи — еле ноги унес, — поддразнила я.

Он ухмыльнулся.

— Не от всех. Ты ж меня поймала.

— Ну, знаешь!.. Я на тебя вовсе не охотилась!

— А кто постоянно делал мне недвусмысленные предложения?

— Какие еще предложения? Я ничего тебе не предлагала!

— Да-а? А кто то и дело говорил: хочу завести курортный рома-ан, хочу завести курортный роман?

— Я же вообще говорила, это ты сам все на свой счет принял!

— А что остается делать бедному мужику, когда его постоянно и планомерно соблазняют? Только сдаться.

— Я тебя не соблазняла! — прошипела я. Вот так всегда! Всю ответственность за начало и за конец отношений вечно перекладывают на женщину. Или он уже начал меня готовить к новым — послекурортным — временам? Сама прицепилась, сама соблазнила, чего теперь еще от меня хочешь? Никаких планов и никаких претензий? Ты же знала, что я женат! Я открыла было рот, но заметила, что глаза у него смеются, и сердито отвернулась к иллюминатору. Роман легонько подтолкнул меня плечом:

— Чего нахохлилась? Улетать не хочется?

— Хочется, — буркнула я.

— А чего тогда? Не выспалась?

— Как же, выспишься с тобой…

Он воспринял это как комплимент — откинулся на спинку сиденья и довольно замурлыкал. Так и мурлыкал все часы полета. А я тупо глядела на облака и думала, думала…

— Пристегнись.

— А?

— На посадку заходим, говорю. Пристегнись.

— Ага.

Я смотрела в иллюминатор на приближавшуюся землю — а где зелень, я вас спрашиваю, где зелень? Мы погружались в глубокую осень.

Роман глядел вниз из-за моего плеча. Помолчал, посопел и спросил:

— А что ты скажешь своему Женечке?

— Какому еще Женечке?

— Ну тому, которого ты так на море зазывала!

Я, поднапрягшись, сообразила.

— Про что сказать?

— Про то, как ты интенсивно лечилась в санатории! — с ядовитой улыбочкой подсказал Роман.

— Чего человек не знает — то ему не повредит, — проворчала я.

Роман смотрел странно.

— То есть, промолчишь? Приедешь — люблю, целую, как ни в чем не бывало?

— Нет, в ножки кинусь! — озлилась я. — Буду биться лбом об пол и причитать: «Прости меня, мой милый, я тебе немножко изменила!» Так что ли?

— Так для тебя это дело привы-ычное! — протянул Роман. — Наверное, каждый год так развлекаешься?

— Роман! Да я на море вообще первый раз, и в санаториях только в детстве бывала!

— Да? — спросил Роман с сомнением. — И что — будешь и дальше своему Женечке мозги пудрить? Или у вас такие свободные отношения? Еще, наверное, и рассказываете друг другу о своих… романах?

Он явно считал меня более раскрепощенной и сексуально активной девицей, чем я есть на самом деле. Это, конечно, слегка льстило, но тон, которым он все это преподносил… Хочет разругаться, что ли, чтобы я сама его бросила? Да и пожалуйста! Я подперла руки в боки, хотя слева мне мешала ветхая стена самолета, а справа — массивное плечо Романа.

— А чего вы это на меня так набросились, Роман Александрович? У самого рыльце в пушку, а валите все с больной головы на здоровую! Я, промежду прочим, в отличие от вас, девушка незамужняя, никому ничего не обещавшая! Лучше скажи, как ты перед своей женушкой отчитываешься, когда с курортов домой приезжаешь?

— Нету у меня никакой женушки.

— …ему, значит, все можно, а женщина должна сидеть, в окошко глядеть, когда же ее ненаглядный нагуляется… Че-го?!

Роман поморщился, но повторил:

— Нету у меня никакой жены.

Я сдулась, как проколотый мячик.

— Это куда же она вдруг подевалась?

— Не вдруг. Мы развелись. — Роман подумал и добавил. — Года два назад. Так что я тоже холостой… Только, в отличие от тебя, никто меня дома не ждет, не скучает.

— А чего ты тогда… всем нам мозги пудрил?!

— Защитная реакция. Как женщина узнает, что рядом холостой мужик, так начинается форменная охота. Да еще и мы с тобой оказались из одного города!

Я разглядывала его с недоверием: такой мужик — и до сих пор свободный? Ну точно, оч-чень осторожный!

— А что ж ты тогда со мной закрутил? Бдительность потерял, что ли?

— Да вот… расслабился. Но у тебя ведь твой Женя есть?

Значит, если бы не мой несуществующий Женя, он бы ко мне ближе чем на полметра не подошел? Типа наличие мужика — гарантия, что женщина не перекинется на его драгоценную персону? Плохо же он нас, хищных, знает!

Я скрестила на груди руки и задумалась. Дать понять, что и я свободна, сказать ему, кто такой — вернее, такая — Женька на самом деле? Наверняка Роман тут же, как вспугнутый олень, убежит от меня в самый хвост самолета. Еще и в туалете запрется до конца полета — для верности. Ну и подумаешь! Что я теряю? Я в него не влюблена… кажется. Три дня отличного секса — это, конечно, здорово и здорово — но на великую любовь никак не тянет. Ни к чему ни его, ни меня не обязывает. Слава богу, я стала это с годами понимать.

Кое-как, правда.

— Знаешь, — нерешительно начала я, — я тебе что хочу сказать насчет Жени…

— Не желаю ничего я про него слушать, — отрезал Роман. — Как хочешь с ним, так и живи. Только жалко мне мужика…

Я сузила глаза.

— Ах, жалко, значит? А что ж ты о мужской солидарности не вспоминал, когда со мной трахался?

Его аж передернуло, и я мстительно повторила:

— Да, трахался! Или ты — это совсем другое дело? Двойной стандарт для мужчин и женщин, да?

— Давай потише, а? — пробормотал он, покосившись на якобы не прислушивающихся соседей. Ох, боже ты мой, какие мы вдруг стали стеснительные!

— Я, между прочим, тоже свободная, так что нечего тут… святого из себя строить! Будешь еще мне проповеди читать!

— То есть, и правда, такие отношения, да? Никаких обязательств, никакой верности? Полная свобода?

Вот завелся!

— Нет у меня ни с кем никаких отношений!

К моему великому сожалению.

— А Женя твой?

— А Женя — моя подруга! Де-вуш-ка!

Пауза.

— И давно ты это выдумала? — с подозрением спросил Роман. — Или когда я насчет жены сказал?

Я закатила глаза. О, господи, как же мы себя ценим! Достала сотовый, нашла группу "Подруги" и ткнула ему под нос.

— Видишь?

Держа меня за запястье, Роман прочитал фамилию-имя и скептически пожал плечами.

— Ну и что? Это ничего не доказывает. Может, тебе мужик звонил, а ты мне сейчас его тезку-бабу подсовываешь?

Тьфу! Я сердито нажала номер и рявкнула:

— Ягунова!

Женька, хоть и заспанная, отозвалась моментально:

— Таня? Что случилось?

— Ты со мной разговаривала… — я в уме быстро произвела подсчет. — Шесть дней назад?

— Танька, у нас ночь на дворе, чего надо-то?

— Разговаривала или нет?

— Разговаривала!

— Я тебя просила не ездить на Красное море, а прилететь ко мне на Черное?

— Ну просила… а в чем дело-то? Ты же, вроде уже вылетать обратно должна?

— Вылетела, — подтвердила я. — Мы уже практически сели.

— А…

— Жень, я тебе потом перезвоню! В самолете разговаривать нельзя! — Я услышала в трубке недовольное бурчание: ага, ее красавчик тоже здесь! — Андрею привет! Спокойной ночи!

— Уснешь тут с тобой, — беззлобно проворчала уже совсем проснувшаяся Женька. — Мягкой посадки!

Я отключила телефон и с вызовом уставилась на Романа.

— Ну что, куда теперь от меня побежишь?

— В смысле? — спросил он через паузу.

— Все свободные женщины хотят тебя захомутать, и куда ты теперь побежишь от меня, такой свободной?

И мысленно добавила про себя "осел перепуганный". Хотя Роман комплекцией, конечно, скорее тянул на целого быка. Сосредоточенно размышлявшего быка.

— И что — совсем-совсем никого?