Сезоны любви (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 54

— Конечно! Только теперь в другое, пляжное. Вон, с девушками договорилась на всякий случай — вдруг этот не придет. — Добавила с мрачным удовлетворением. — Не пришел.

Роман оглянулся и увидел "девушек" в возрасте от тридцати до шестидесяти, сгруппировавшихся неподалеку. Те усиленно закивали и заулыбались ему, отчего у мужика на лице отразилось что-то очень похожее на панику.

— Ну тогда конечно… счастливо вам всем повеселиться!

Веселье сорвалось. Махнув рукой и на этот пропавший вечерок, я отправилась обратно в корпус.

— Татьяна Андреевна! — окликнули меня на выходе из кафе.

Я приостановилась — Роман в светлых рубашке и брюках приветственно качнул бутылкой пива. Неужто все ж таки насмелился войти в пасть к зверю? То есть, в компанию хищных нас?

— Вы уже в санаторий возвращаетесь? Нагулялись?

— Ну да, веселье на сегодня, похоже, закончилось. А вы как так добрались до кафе?

— Да там наверху моего любимого пива нет… Видел-видел я тут ваше "веселье". Что еще за трагедь приключилась?

— А, — махнула я рукой. — Вы же все равно не поймете!

— Ну все-таки? — не отставал Роман.

Несколько шагов я честно крепилась. Потом развернулась к нему.

— Видели хозяина кафе? Грузин он или там кто. Ну, такой симпатичный брюнет?

— Симпатичный? Вам, значит, нравятся жгучие южные брюнеты?

— Нравятся, не нравятся, какая вам разница, не сбивайте меня… так вот, Ольга, ну та, которая рыдает сейчас, с хвостиком такая блондинка крашенная… третий год всё на него любуется — со стороны. А сейчас вот насмелилась — тяпнула коньячку для храбрости и подкатила. Призналась, что он давно ей нравится, ездит сюда, считай, только из-за него.

— А он?

— А он сказал, что ему очень приятно, но у него жена, дети, чмокнул в щечку и угостил коньяком за счет заведения. — Я поразмышляла. — Не ожидала, думала, что южные мужики завсегда да со всею душою… Неужели бывают такие верные семьянины?

Роман хмыкнул.

— Ну да, конечно, верный! Зачем ему такая старуха нужна, если тут молоденьких пруд пруди?

Старуха! В сорок три-то года! Хотя, конечно, по сравнению с восемнадцатилетними…

— Ни за что не отпущу свою жену на курорт одну! — заявил Роман с неожиданным чувством. — Я смотрю, у баб тут просто крышу срывает!

Теперь уже я фыркнула:

— А вас не смущает, что она сейчас дома осталась одна-одинешенька? Или вы на нее пояс целомудрия перед отъездом напялили?

Он покосился, хотел сказать что-то — и смолчал. Наверное, призадумался, где ему приобрести такой пояс.

Я вздохнула.

— А я-то раскатала губу, думала, наконец-то встретила верного мужика! Неужели таких вообще на свете не бывает?

Роман тонко улыбнулся — не знаю уж, что он хотел сказать этой своей улыбочкой — мол, и не ищи, не надейся, или мол, есть — вот он я, проверь? Не стала я ничего ни выяснять, ни проверять.

— Вы уже домой?

— Нет, мне еще неделя, — не понял он.

— Мне тоже. Я имею в виду — в номер?

— Ну… да. Наверное. А что?

Я осуждающе покачала головой.

— Опять спать? Так всю жизнь проспите!

— Я весь год много работал… Верите, впервые, наконец, здесь выспался. А у вас что, есть более интересные предложения?

У меня язык чесался подсказать — чем ему заняться в "женском" санатории. Отрезала:

— У меня — нет.

— Вас проводить?

— Зачем?

— Темно, — объяснил он. Аллейка кипарисов впереди и правда была темновата. Да еще за ней неосвещенный тоннель под дорогой. Но это же курортный город!

Я пожала плечами:

— Да тут два шага дойти!

— Ну нет так нет, — неожиданно покладисто согласился он, повернулся и направился обратно в кафе, полное веселых и холостых (на курорте) женщин. Похоже, сообразил наконец, чем заняться, и без моих мудрых подсказок. Я махнула на прощание сумочкой и пошла к себе в номер. Да-а… а сама-то я так и проведу всю жизнь в спячке. Ничего, зато, наверное, лучше сохранюсь.

Как мумия фараона.

Мимо медленно проехала машина. Остановилась. Я миновала ее и покосилась — машина некоторое время тащилась сзади, освещая меня и дорогу, потом обогнала — и поползла чуть впереди. Потом вновь приостановилась. Похоже, водила остался доволен всеми моими ракурсами, потому что вылез из окошка и заговорил с характерным акцентом:

— Дэвушка, а, дэвушка, вас подвезти?

— Спасибо, мне близко. Пешком дойду.

— Да садись, садись! Нэ бойся!

Ох, тоска-а! Вот вечно как привяжутся — и не знаешь, как себя вести! Нагрубишь — или морду набьют или сразу поймут. Будешь вежливой — результат тот же. Все дело только в скорости усвоения…

— Я люблю пешком, — сообщила я.

Водитель не поверил:

— Такая красивая дэвушка — и пэшком! Такие ножки беречь надо!

— Проезжайте уже, мужчина, проезжайте, — махнула я ему рукой, как регулировщик палочкой.

— Да садись, город тебе покажу!

— Сказала же — никуда я с тобой не поеду! — озлилась я, останавливаясь и злобно топая на машину ногой. Кто-то сзади меня взял за локоть, я рванулась, разворачиваясь и замахиваясь сумочкой…

— Ну что ж ты, Танечка, — укоризненно сказал Роман, — меня почему не дождалась? Мы же договаривались!

— А? — не сориентировалась я. Водитель соображал куда быстрее — проворчал что-то, вполз, как черепаха в панцирь, в свою машину и уехал. Роман проводил машину взглядом и посмотрел на меня.

— Я вам, случаем, не помешал?

— В каком смысле? — я заметила, что он все еще придерживает меня за локоть и двинула рукой. Роман разжал пальцы.

— Ну, может, тут у вас как раз курортный роман наклевывался, а я кандидатуру спугнул? Вы же были против? Или так хорошо притворялись?

— Конечно, не притворялась!

— То есть — спасибо? — подсказал он.

— Что?

— "Спасибо, что помогли, Роман?"

— Спасибо, — буркнула я, отворачиваясь. Уже который раз мне приходится его благодарить. — Только я и без вас бы прекрасно справилась!

— То есть, провожать вас все-таки не надо?

— Ох, ну какой же вы противный! Проводите уж!

— А пойдемте погуляем?

Я, уже было решительно направившаяся к корпусу, от неожиданности споткнулась на ровном месте — хорошо, Роман опять поддержал под локоть.

— А?

— Погуляем, — повторил Роман погромче.

— Куда?

— Ну куда тут все ходят? Вдоль по набережной.

— Зачем?

— Вы спать хотите?

Я серьезно подумала.

— Нет.

— Вот и я — нет.

— Я вас тоже, между прочим, плохо знаю, — закапризничала я. — И все с ваших слов. Вот где ваш паспорт? Откуда мне знать — может, вы маньяк и питаетесь женскими пальчиками?

— Нет у меня в паспорте такого штампа — «маньяк». Только «военнообязанный». И питаюсь я исключительно "дамскими пальчиками» — в виде винограда, — успокаивал меня Роман. — Ну идемте, идемте. Не буду больше доставать вас воспитательными беседами.

— Клянетесь? — подозрительно сощурилась я.

— Честное пионерское!

И пошли мы вдоль по набережной.

Набережная гуляла. Веселилась, шумела, танцевала и флиртовала. Глазела на всех и себя показывала. Мы остановились рядом с ярко раскрашенными, в набедренных повязках неграми, барабанящими на тамтамах (или как там они у африканцев называются?). Негры скалили крупные белые зубы, выкатывали темные глазищи на длинноволосых блондинок, едва прикрывших летними тряпками роскошно загорелые тела, и кричали им вслед на своем тарабарском языке нечто дикое и темпераментное — видимо, африканские комплименты. Блондинки демонстративно пугались, смеялись и ответно строили глазки. Роман похмыкал, разглядывая «братьев по разуму», кинул червонец в глиняный горшок у «тамтама» и под локоток повел меня дальше.

И я услышала, как наш чернокожий брат сказал сотоварищу:

— Ну что, Витёк, может, хватит уже на сегодня?

На чистейшем русском языке.

— Боже мой, в мире не осталось ничего настоящего! — причитала я. — Ни настоящей любви, ни чистых продуктов, ни даже чистокровных негров!