Сезоны любви (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 52

Он снял совершенно ненужные вечером темные очки (для понтов, что ли, носит? Видно, что дорогие) и задумчиво почесал дужкой загорелую щеку. Кстати, он даже побрился перед ужином — днем на пляже была заметна темная щетина.

— А вы парламентер?

— Ага.

— Ну тогда передайте: а — женат, бэ — живу в Н-ске, вэ — работаю, гэ — Роман. Еще есть вопросы?

— Роман? Какой роман? — тупо переспросила я.

— Ро-ман, — терпеливо уточнил он. — С большой буквы. Имя такое.

А фамилия у вас не Курортный, случайно? Я закусила губу, чтобы не засмеяться. Мы оказались еще и земляками.

— Вопросов больше не имею! — отрапортовала я и отправилась делиться добытыми сведениями с озабоченными женщинами. Услышала через паузу — в спину:

— А вас как зовут?

— Татьяна, — сообщила я, не оборачиваясь. — Андреевна.

Вечером со скуки опять пошла на детскую дискотеку — с девяти вечера. Совсем мелкие спят, зато отрываются их молодые мамаши и тинейджеры от десяти до шестнадцати. Да еще пара-тройка бабулек в шикарных — по их понятиям — платьях. Они-то ехали на курорт подготовленными, и то, что курорт по преимуществу детский, не отменило их склонности переодеваться к ужину и к танцам. Унылый диск-жокей специально для них ставил ветхозаветные танго и вальсы.

Пара местных охранников (я называла их про себя Толстый и Тонкий) вальяжно прохаживалась неподалеку, выбирая новую жертву своего горячего южного внимания. С каждым новым заездом у каждого случался новый бурный роман. Что же они, бедолаги, делают зимой, когда в санатории одни старики со старушками? Копят силы для следующего сезона?

В этот раз жертвой неожиданно оказалась я. Поначалу Толстый, правда, пригласил на танец нашу прекрасную Веру. Но та начала усиленно переводить стрелки на меня: я-то, мол, уезжаю, а вот Танюша остается. Толстый сообразил, что я — вариант более перспективный, — и следующий танец подарил уже мне. Я скрипнула зубами, сверкнула на Веру глазами, но, помятуя бабушкины поучения, что нельзя прогонять мужчину единственного, поскольку следом потянутся другие («мужики всегда ходят стаями, косяками, Танюша, ты меня слушай»), танцевать пошла. Правда, я зорко отслеживала поползновения рук Толстого и категорически отвергала предложения искупаться в ночном море при свете звезд или покатать меня на лодочке (ага, и повозить на велосипедике! Трехколесненьком!). Так что, несмотря на всю мою скрипящую зубами вежливость, охранник понял, что и здесь ему ничего не обломится, отлепил от меня свое пузо и пошел искать следующую жертву.

Мда-а, с трудом представляю, как они справятся с террористами или даже с подвыпившими мужиками, приблудившимися из соседнего пансионата! Не говоря уж о комплекции, все внимание наших доблестных охранников сосредоточено исключительно между ног. Своих и женских.

Пару раз за кипарисами мелькнула фигура Романа — ровно на таком расстоянии, которое исключало опасность быть приглашенным на "белый танец", но позволяло вдоволь поразвлечься зрелищем дискотеки. Стратег ты наш бдительный! Даже жаль тебя — никак не расслабишься…

За пластиковым столиком, вынесенным из кафе на улицу, сидел мужчина. Перед ним стояла ополовиненная литровая кружка пива, из расстегнутой рубахи вываливалось обширное брюхо — да, подтверждение моей мысли, что мужикам не к лицу красота и стройность… Я невольно начала улыбаться, а мужчина — здороваться — подумал, что с ним заигрывают. Услышала над ухом:

— Вы что, его знаете?

— Ох! — я развернулась, едва не врезавшись в своего пляжного соседа.

— Что вы вечно на меня наскакиваете?!

Роман смотрел на меня поверх темных очков, спущенных на кончик носа.

— Я не наскакиваю, а просто иду. По чистой случайности нам по пути.

— А, — сказала я, успокаиваясь.

— А куда вы направляетесь?

— На пляж.

— Там шторм.

Я вздохнула.

— Да я в курсе… С моим зверским везением в нынешний «бархатный» сезон одни шторма да ливни. Теперь-то я понимаю выражение "ждать у моря погоды". Пойду хоть ноги помочу. А вы куда?

— А я поплаваю.

— Вы с ума сошли? Сейчас только слышала объявление по радио: унесло в море семерых человек, нашли только пятерых, да и тех поздно!

Он ухмыльнулся:

— Тревожитесь?

— Конечно, — ворчала я, спускаясь по ступенькам. — Оставите жену вдовой, а деток сиротами… Сколько у вас детей?

— Нет у меня детей.

— Ну вот, еще и детей не успел завести, — сокрушалась я, — а туда же! И так у нас производителей не хватает!

Шторм в четыре балла — это много или мало? Мне, глядящей с берега, было даже с лихвой. Я в наброшенной поверх купальника майке бродила вдоль кромки прибоя, а море угрожающе рокотало, перекатывая булыжники туда-обратно, а то и вовсе кидалось ими в мои незащищенные ноги. Я подскакивала, ойкала, но упорно таскалась по берегу, выискивая выброшенные штормом сокровища. Правда, мало в этом преуспела, хотя дети в красных спас-жилетиках то и дело кидались показывать родителям найденные ракушки.

Наконец сдавшись, я решила, что шустрое молодое поколение уже все вокруг обобрало. Уселась так, чтобы пена плескалась вокруг пальцев ног, и принялась звонить подруге. Кн иг о ед . нет

— Слушай, — сказала я в трубку. — Это — море!

И подставила телефон волне.

— Слышишь, Жень?

— Никакое это не море, — заявила та, внимательно прослушав рокотанье. — Это какие-то дорожные работы идут.

— Да? — азартно спросила я. — А когда ты последний раз слышала море?

Ягунова помолчала — вспоминала, наверное. Призналась:

— Давно. Но Андрей обещал свозить меня на Красное море.

— Завидую! — вздохнула я. Завидовала я не только этому. По весне Женька закрутила роман со своим красавчиком-шефом, который ее чуть ли не на добрый десяток лет моложе, и страсть их пока не остыла. Он уже успел прогулять ее по Парижу, а теперь усердно тренирует на предмет дайвинга, чтобы зимой свозить в Египет — попогружаться. За несколько месяцев любви Ягунова жутко помолодела и похорошела, и вообще, это уже моя третья подружка, поправившая в нынешнем году свое одинокое личное положение: Наташка вышла замуж за директора фирмы; Олька со своим малахольным Денисом, наконец, поженились, еще и ребенка ждут; Евгения вон по Парижам катается… Что ж мне-то так не везет? Одни придурки да женатики. Или и того чище — женатые придурки. Мда-а, правильно я где-то читала — мир полон женатых мужчин и одиноких женщин…

— Да ну-у, Же-еньк, — заныла я, — на фига тебе сдалось это Красное море? Там «дайвингисты» пропадают! Их теряют! Они тонут! Там акулы и ядовитые медузы, я в новостях видела! Наше Черное круче! Бери отпуск и прилетай ко мне! Мне ску-учно одной! Ну прилетай, ну Же-ень!

И тут пришла Волна.

Пришла, захлестнула с головой, опрокинула (еще и приложив затылком ко дну) и, обдирая мою беззащитную спину о камни, потащила за собой в неведомые глубины моря-океана…

Меня схватили под мышки и выдернули из цепких объятий пучины. Мокрая с головы до пят, я отфыркивалась и моргала слипшимися ресницами. Передо мной — руки в боки — стоял Роман в темных очках и плавках. Я поглядела на сотовый в своей вскинутой руке. Кажется, даже еще работает. Осторожно приложила его к залитому водой уху.

— Жень, ну пока. Я тебе еще позвоню.

— Ну? — спросил мой спаситель воинственно. — И кого из нас уносит в открытое море?

Я оглядывала рассеченную коленку. К вечеру наверняка выползет еще целая коллекция синяков на спине и пятой точке.

— Ну, меня, — сказала оглушено.

— Так заболтались со своим Женей?

Я не стала его поправлять — пусть хоть кто-нибудь думает обо мне хорошо.

— Ну, заболтались… — я стащила прилипшую майку, выжала и разложила на камнях.

— Прилетит?

— Не прилетит, — заторможено доложила я и вскинулась. — А вы что, подслушивали?!

Он ухмыльнулся.

— Вы же орали на весь пляж! А как ваш Женя относится к тому, что вы собираетесь закрутить курортный роман?

— Вот когда закручу, тогда и узнаем, — буркнула я. — А вы что, блюсти мою нравственность собираетесь? На себя сначала посмотрите!