Вечная история (СИ) - "JulyChu" - Страница 79

Проведя три дня в разных отделах, разговаривая и договариваясь с кучей людей, составляя графики, написав и подготовив парочку программ для обработки информации и возможности доступа к разработкам на расстоянии, Бриг принес свой труд на суд начальника. Взяв пухлую стопку исписанных листов, Дулит приказал подчиненному остаться и стал пристально изучать бумаги. Через час, довольно крякнув пару раз, он отбросил в сторону листы и потянулся в кресле.

— Ладно, Дантон, убедил. Отпущу тебя в исключительном порядке. Все равно после сдачи последнего проекта и вот этого удачного опуса эффективность твоей работы обратно пропорциональна росту живота твоей жены, так что отправляйся, рожай, приходи в себя и возвращайся…

Заботами доброго фея конец последнего рабочего дня превратился в фарс. Сотрудники увешали Брига пакетами с подгузниками, метровыми пустышками, розовыми и голубыми шарами и выпроводили из здания Управления под гомерический гогот прохожих. Встречавшая мужа в парке Рони смеялась сначала до слез, потом до болей в животе. Так что с подгузниками и метровыми пустышками пришлось ехать в больницу успокаивать нервы будущей матери.

— Перестать бояться, что случится что-нибудь плохое. Ты пытаешься любить этого ребенка вместе с чувством вины перед тем, неродившимся. За двоих. Так ты избалуешь малыша еще до рождения и изведёшь себя волнениями, — тихо шептал жене на ухо Бриг, укутывая её в своих объятиях и елозя ладонями по большому животу, который давно перестал в них помещаться.

Спасаясь от повышенной заботы родственников и знакомых, последние недели перед родами будущие родители провели у Джастины.

Тетушка, наконец, завела в компанию к своим собачкам мужчину. И не кого-нибудь а того самого семейного доктора, к которому когда-то водила Рони, вызволив его из цепких лап нелюбимой жены. Сколько бы Джастина ни пыталась шутить о том, что решение забрать к себе под крыло врача было лишь проявлением душевной доброты, она расцвела и с трудом прятала собственное счастье.

А потом наступил час Д.

Как ни жди, он все равно случается неожиданно.

Посреди супермаркета, в процессе спора, стоит ли красить стены в комнате с новыми обоями, Рони замерла, как статуя и, потеряв всю краску на лице, зашептала:

— Пора. Тот, кто рос, уже вырос.

Потом была сумасшедшая поездка в больницу сквозь забитые пробками улицы, показавшаяся бесконечной. Бриг боялся, что ребенок родится в машине скорой помощи, но оказалось, что долгая дорога боли, сопровождающая появление в мире нового человека, только начиналась.

Он сходил с ума, наблюдая за мучениями жены, в который раз поражаясь её мужеству, тому, как уверенно она шла по пути страдания и неизведанного к самой важной встрече. И эту дорогу они прошли вместе. И плач, сердитый громкий плач их дочери, показался счастливым родителям самой прекрасной музыкой во Вселенной.

— Джульетта! Здравствуй!

Стекло давно нагрелось от горячего лба и не дарило больше прохлады, но в душе Брига понемногу разливалось спокойствие.

Когда первые лучи восходящего солнца коснулись окна, Бриг почувствовал, что последние капли ненависти, пусть и к не прощенным родителям, прятавшиеся в его душе за жалостью и презрением, покинули его, оставив место покою. Он даже пообещал самому себе, что найдет могилы Сэга и Кэт и оставит на них какие-нибудь белые цветы в знак того, что отпустил свою боль. И скажет им, что на свет появилась очень красивая девочка, которой не было бы, если бы мечтательница Кэт и авантюрист Сэг не отправились вместе на поиски счастья в большой город.

Наверное, он даже простит своих не преуспевших в поисках родителей. Может, он это сделал уже сейчас вместе с лучами нового дня, в котором не было места старым ранам.

Услышав голос просыпающегося ребенка, утренняя медсестра зашла в палату, чтобы отдать девочку для кормления матери, которая уже открыла глаза, отвечая на зов голодной дочери.

Новоиспеченный папа ничего не слышал.

Он спал, скрючившись в маленьком кресле.

Его изломанная усталостью и неудобной позой фигура кричала о тяжелой ночи. На его лице со шрамом, что спускался от брови к виску, застыла счастливая улыбка.