Вечная история (СИ) - "JulyChu" - Страница 33

До отправления поезда оставалось еще немного времени, и Бриг решил навестить своего бывшего учителя. Того самого, что вместе с тренером сборной участвовал в его судьбе.

Даже в третьем браке у Самуэля Вержински не было своих детей. А из тех многочисленных, которых ему пришлось учить за долгие годы практики, близко к сердцу он подпустил только Брига Дартона. Мальчика с Аэродрома.

В школу неблагополучного района Вержински попал случайно и всего на полгода. Директор был старым знакомым Самуэля и просил помочь, добавив к уговорам вызов самолюбию знаменитого учителя — попробовать свои силы с проблемными детьми. И Сам согласился. Не чтобы доказать, что у него ничего не получится, а чтобы помочь старому другу.

Вержински был из семьи чешских евреев, иммигрировавших в Америку в самом начале второй мировой войны, и вырос в плотном, мягком, порой удушающем облаке материнской любви. С трудом пережив смерть матери, он три раза пытался найти ей замену в лице жен, но каждый раз неудачно. К последней жене Сам просто привык. Она его не раздражала, а это было очень важно в нервной работе с детьми.

В преподавательстве Вержински ценил возможность передать знания, а не влиять на судьбу ребенка. Для того, чтобы чувствовать себя счастливым учителем, ему требовались слушающие уши, светлые головы и восторженные глаза. Работа с неблагополучными детьми была не для него, и Сам подозревал, что будет с нетерпением ждать окончания срока, но не предполагал, насколько быстро и сильно ему этого захочется. Он задыхался в обстановке тотальной вражды со стороны учеников. Они приходили в классы не за знаниями, а самоутвердиться за чужой счет, лучше всего — за счет учителя. И Сам уже бросил надежду найти хотя бы одного заинтересованного ученика, когда обратил внимание на Брига Дартона. Мальчик привлек его сначала внимательным взглядом и робкой улыбкой, потом искренним интересом к предмету. Через месяц Сам был уверен, что Бриг Дартон являлся ошибкой судьбы, отвалившей громадную порцию математического таланта ребенку, у которого почти не было шанса этот талант использовать.

Улыбчивый мальчик стал отдушиной Сама в тяжелой атмосфере неблагополучной школы. И Дартон не переставал удивлять учителя. Например, тем, что не боялся проявлять свою заинтересованность в математике, хотя выделяться хорошими оценками и благосклонностью преподавателя было в этой школе не принято, и даже опасно. Но другие ребята Брига не трогали, словно не замечали его энтузиазма на уроках. Было в этом мальчике что-то обезоруживающее даже отчаянных хулиганов. Неужели так действовало его природное обаяние? То самое, под чары которого попал Сам.

А потом была Олимпиада, которую Бриг хоть не выиграл, но получил хорошие баллы. Сам факт, что от школы с Аэродрома нашелся участник, получил такой отклик, что Дартон заработал уважение многих ребят в классе.

Когда Сам вернулся в привычные стены элитного колледжа, то понял, что ему стала небезразлична судьба смышленого мальчика из неблагополучного района. Бриг был не самым талантливым из его учеников, но очень перспективным. Особенным его делало то, что даже самая маленькая похвала или взгляд одобрения превращались в глазах мальчишки в сверкающие бриллианты незамутненной радости, и, глядя в лицо Брига, Вержински чувствовал себя едва ли не Спасителем. Поэтому он решил вмешаться в судьбу Дартона и дать ему шанс на лучшее будущее. Через директора Сам продолжал нагружать Брига дополнительной литературой и заданиями, искал подходящие для мальчика Олимпиады, конкурсы, соискания на гранты.

Со временем оказалось, что быть Спасителем сложно. Иногда сопротивлялась среда — недостаточно было побед в конкурсах, гранты не закрывали даже половины стоимости обучения в приличной школе. Но иногда сопротивлялся сам парнишка. Когда заработали гормоны и включился дух противоречия, Саму пришлось заставлять Брига учиться. Особенно трудно стало, когда Бриг оставил школу и связался с какой-то бандой уличных мальчишек. В тот год Спасителю было так тяжело, что неоднократно появлялось желание оставить все, как есть. Помощь пришла со стороны тренера сборной по баскетболу, того самого, что сначала мешал планам Сама, обещая Бригу баскетбольную славу и обеспеченное будущее топ-игрока. Это из-за него, вернее, обманувшей мальчишку мечты, когда стало ясно, что серьезной карьеры не получится, Дартон забросил и школу, и спорт. И начал сопротивляться всем попыткам помочь со стороны Вержински. Не иначе, как чувствуя свою вину, тренер не забыл о Бриге, как о расходном материале, а продолжил принимать участие в его судьбе, стараясь помочь парню снова стать на ноги. Вместе учитель и тренер добивались, что Дартон каждый раз возвращался к учебе. Последнее возвращение Брига за парту далось совсем тяжело. Для него уже было готово место в хорошем колледже на условиях двойного гранта по математике и спорту, и оставалось только закрыть среднее образование более или менее приличным дипломом. Но Бриг стеснялся своего возраста, и ему приходилось много работать, чтобы оплачивать отдельную квартиру. Решающую роль сыграла внезапно случившаяся болезнь Вержински. Неизлечимая, неотвратимо уничтожавшая Сама изнутри, несмотря на тяжелое лечение. Бывший учитель понимал, что уйдет даже раньше, чем сможет узнать будущее самого сложного своего ученика. Оставалось верить в то, что он увидит все с небес. Парню нужно учиться. Бриг слишком умен. Еще пара лет — и шансы на хорошее будущее станут не просто шансами, а почти неизбежностью, и Вержински не постеснялся использовать себя тяжелым аргументом, чтобы связать парня обещаниями и заставить в очередной раз сесть за парту.

Дартон пришел к учителю вечером, после звонка. Кларисса, третья жена Вержински, проводила гостя в затемненную комнату мужа.

Сам чувствовал, что жена не любит Брига, и даже понимал её чувства. После семи лет брака сын Клариссы так и не смог занять какого-либо места в сердце Вержински, и матери было обидно, что муж принимает больше участия в судьбе чужого паренька из трущоб, чем в учебе и будущем собственного пасынка. Но Сам не мог врать и не подстраивался под запросы других. Особенно теперь, когда ему осталось так мало жизни.

Бриг подошел к кровати, сдержанно поздоровался, отводя в сторону глаза. Он чувствовал себя виноватым, потому что итоговые оценки оказались намного ниже ожидаемых, даже по математике, физике и программированию. Что делать. Мальчишка влюбился. Отчаянно, безрассудно, как это бывает только в Юности. И хотя Бриг ничего не рассказывал о своем романе, лишь упомянув пару месяцев назад имя девочки, которой он помогал с занятиями, не нужно было быть чересчур внимательным, чтобы не заметить блеск в его глазах и смущенную, теплую улыбку. А то, что Дартон мог быть увлеченным только на все сердце и душу, учитель уже давно знал.

— Не отворачивайся, Бриг. Все не так плохо, — сказал Сам, поражаясь слабости собственного голоса. Он видел, как вздрогнул парень.

Молодость отрицает неизбежность смерти, пока не сталкивается с ней воочию и теряется, не зная как себя вести. Но Сам уже привык к неловкости и смятению, испытываемыми окружающими. Даже для взрослых людей это тяжелое испытание, как вести себя с теми, кому нельзя помочь.

— Ты очень постарался завалить экзамены, но у тебя не получилось, — попытался пошутить учитель, — жаль, что придется начинать на уровень ниже, но значит, придется больше поработать.

— Извините, Сам.

— Ты же это сделаешь, Бриг? Обещаешь мне, что будешь учиться дальше?

Дартон кивнул.

— Обещаешь? — Сам хотел слышать слова. — Ради своего будущего? Ради твоей девочки, как ты её называл? Ради её будущего рядом с тобой?

— Солнечная девочка, Сам, она совершенно удивительная Солнечная девочка по имени Рони Таймер. И я обещаю. — Бриг смотрел в уставшие глаза учителя.

— Я верю, — довольно кивнул Сам. — А теперь открой занавески.

— Но Кларисса сказала…

— Открой, открой. И окно тоже. Пусть ко мне заглянет солнце. Может, это будет улыбка твоей девочки?