Пора выбирать (СИ) - Авдеев Макар - Страница 46

Сколько будет идти письмо из Николаева в Майский порт — то есть, буквально на другой край планеты — Захар точно не знал (так как ранее ничего не отправлял на такое расстояние), но явно не меньше нескольких недель. Будь приглашение у него в руках, Захар бы рванул в дорогу прямо сейчас. Но кто ж знал, что Алисе приспичит бросать его в конце лета. Сделай она это раньше, Захар бы ещё в августе «заказал» Сергею приглашение, и в начале сентября, когда подошёл к концу намеченный им срок проживания в квартире родителей, стартанул бы с места. А так получается, что ещё как минимум на месяц ему придётся остаться здесь, в городе, и не устраиваться на работу, потому что найти работу, чтобы через краткий срок всё бросить и уехать, нет смысла. И денег особо много не заработаешь, и людей зря напряжёшь.

Но съехать от родителей он всё же решил. Иначе, если изменять ранее озвученным намерениям, можно вызвать подозрения, что ты всю жизнь собираешься просидеть у них на шее. Мало того, что не поступил, но обещал по возвращении съехать и найти работу. Так ещё и не съехал, а продолжает занимать жилплощадь и ничего конкретно не говорит о своих планах. Нет уж!

Говорить родителям о том, что планирует поехать в Украину, Захар не собирался. Не сбрендил же он, в самом деле. Мать упадёт в обморок. Отец с трагическим выражением лица попросит сына три раза всё взвесить, прежде чем отправляться в такое дальнее путешествие в страну с «нестабильной ситуацией» (в том, что в Украине, по крайней мере в невоюющей её части, ситуация более нестабильна, чем в России, Захар сомневался, но отец был отчасти подвержен влиянию «ватных» СМИ, нагнетавших обстановку).

Значит, недели две-три надо бы где-то перекантоваться, и желательно закончить акцию с докладами за это время. Снимать квартиру на условный месяц глупо — во-первых, вряд ли какой-то хозяин согласится на такие условия, во-вторых, по возвращению придётся либо заново искать квартиру (точно так же, как с работой), либо платить за месяц простоя, что совершенно нерационально, исходя из неимения лишних материальных средств. Единственный вариант — пожить у бабушки по материнской линии, которая жила отдельно от родителей, одна (дедушка умер, а перед этим развёлся с ней), и в хорошем районе.

Но существовала проблема: бабушка всеми руками и ногами поддерживала Клыкова, а Гордеев со своими оппозиционными речами был для неё кем-то вроде Чацкого для Фамусова. Поэтому навещать её иногда, по возможности не затрагивая тему политики, Захар более-менее мог, но не был уверен, что сможет с ней круглосуточно находиться в одном помещении. Хотя вообще-то бабушка была добрейшей души человеком и ни разу в детстве его не обидела. Из всех родственников она была самой миролюбивой и неприхотливой.

Из этой неоднозначной ситуации Захара выручила, как ни странно, Алиса, которая практически взмолилась, чтобы он пожил у неё в гостинке на Окатовой. Дело в том, что ей оттуда было далеко добираться до штаба на работу, и она решила перебраться к Жоре, который жил поближе (ровно на половину пути), на Луговой. А гостинку она собиралась сдавать. Но только в перспективе. А Захару сказала, что он может жить у неё, сколько захочет, в обмен на то, что приглядит за её кошками (у Жоры, несмотря на гораздо большую жилплощадь и уровень комфортабельности, дома жила собака), и разберёт книги. После предыдущего переезда, вся огромная библиотека, которую собирали в том числе родители Алисы, была беспорядочно сложена в коробках, и у девушки, что неудивительно, никак не доходили руки разложить книги по авторам и по жанрам. Захар счёл, что разобрать книги — плата за месячное проживание чисто символическая. Алиса, судя по всему, так пыталась извиниться перед ним за то, что его бросила.

Ну что ж, он не против. Захар незаметно перетащил из дома за городом свой компьютер (так как у него был моноблок, он просто завернул его в большой пакет и замотал скотчем). Утром Гордеев поехал в город с мамой и её водителем, и после того, как маму завезли на работу, попросил водителя отвезти его не на квартиру, как обычно, а на Окатовую. Постепенно Захар перетащил и все остальные вещи, в частности, новый принтер для распечатывания докладов, одежду и остальное.

Гостинка Алисы оказалась очень атмосферным местом. Захар никогда раньше не жил в таких условиях, и для него это было в новинку. По шкале обычного человека из среднего класса такие условия проживания считались низкими. Но Захар почти всё детство прожил в довольно роскошном загородном доме, и устал от «хором». К тому же, он знал и что такое настоящая нищета, в основном по рассказам и по статьям о том, как живёт люд в русских деревнях и даже просто провинциальных городах. На самом деле, даже задрипанная Алисина гостинка была бы для кого-то манной небесной. Поэтому Захар быстро прижился в ней.

У Алисы обитали две кошки — Пуся и Дуся, первая тонкая, вторая округлая, как бидон. В чём был реально серьёзный минус гостинки — то, что на полу постоянно валялись кусочки кошачьего корма и наполнителя для кошачьего туалета (хотя второй стоял в ванной). Мытьё пола помогало на пару часов, а потом он возвращался в прежнее состояние. Поначалу Захару, у которого вся семья была повёрнута на чистоте, было сложно с этим свыкнуться.

Вместо кровати большую часть комнаты (а гостинка — это «квартира», которая состоит из ОДНОЙ комнаты + ванна + маленький коридор, в Алисином случае объединённый с кухней, не как коммуналка, а совсем изолированно) занимал надувной матрас. Причём после долгого лежания на нём он постепенно сдувался, и его приходилось подкачивать заново, включая специальный моторчик, который делал своё дело с отвратительно режущим по ушам звуком. Но вообще спать на нём оказалось не хуже, чем на кровати, только непривычно низко. Захару было приятно спать на нём с мыслью о том, что здесь прежде спала Алиса, хотя он уже её не так любил.

А однажды, когда Захар обнаружил в ванной на батарее оставленные Алисой розовые носочки, у него возникла шальная мыслишка сделать с ними то же, что сделал с носочком главный герой книги «Лолита» Набокова (правда, в книге носочек был белый).

Помимо матраса, основную площадь комнаты занимал высоченный, до самого потолка, одёжный шкаф, в котором в страшном беспорядке была запихнута Алисина одежда (для Захарова гардероба девушка освободила две полки, просто утрамбовав лежавшую там одежду поглубже). В принципе, ничего удивительного, ещё когда Захар планировал с ней сожительствовать, Алиса откровенно предупредила его: «В бытовом плане я жуткая свинья». Хотя Захара это и не испугало.

Ну, и последнюю треть комнаты занимали, собс-но, коробки с книгами. Они тоже были выстроены высоченными рядами до потолка, в три штабеля горизонтально и в десяток ярусов по вертикали. Какие-то были открытые, какие-то закрытые, какие-то разорванные наполовину, другие вполне целые, какие-то квадратные, какие-то прямоугольные, какие-то плоские и широкие, другие узкие и высокие.

Среди всего этого безобразия/великолепия как-то ютились два стола — один для еды, другой для компьютера (на который Захар поставил моноблок, а также свои клавиатуру и мышку, повозившись с переключением кабеля интернета с Алисиного системного блока на своего «коня», и задвинув Алисин допотопный монитор подальше). Между всем вышеперечисленным вились узкие проходики. И при этом везде были разбросаны всевозможные вещи, которые можно было обобщённо охарактеризовать как «хлам». Например, рядом с неделю не мытой тарелкой из-под еды на столе лежали старые объявления о митинге 12 июня. А из-за шкафа торчал на деревянной палке памятный плакат, с которым Алиса ходила на тот самый митинг: «Я — чиновник, я не хочу ничего решать, я хочу яхту!»

И ещё здесь ползали тараканы. Много маленьких чёрных существ. Захар никогда раньше не сталкивался с этим явлением (почти неизбежным для жилья такого социального статуса), а потому ему было весьма любопытно.

Своё проживание здесь Захар начал с того, что провёл ревизию в кухонных шкафчиках и повыкидывал все крупы, приправы и прочие продукты, у которых истёк срок годности. Также он потратил около часа, чтобы помыть всю грязную посуду. Потом он вынес на помойку стоявшее возле компьютерного стола сломанное крутящееся кресло на колёсиках, на котором одно неверное движение приводило к тому, что оно падало, и заказал Алисе новый аналогичный стул. Он был весёлого ярко-зелёного окраса с белыми ручками. Неважно, что Захар проведёт здесь всего месяц, но он проведёт его с каким-никаким комфортом (рабочее место преважнее всего!), да и Алисе сделает приятно. Для неё купить из своего бюджета предмет удобства не жалко. «Ничего не жалка для такой красавица!» — как говорят темпераментные кавказцы.