Туманы Серенгети (ЛП) - Аттэр Лейла - Страница 38

Я держала палку, потеряв дар речи, когда он нырнул в машину, чтобы взять нож. Прошло немного времени, пока до меня дошло.

«Здесь нет львов, бродящих вокруг».

Конечно, когда я подошла и распахнула дверь, он был там, согнувшийся пополам. Смеющийся. Этот звук напоминал рябь в пруду, после того как в него был брошен камень. Смех распространялся, обволакивая меня, пока я не смогла не присоединиться.

Именно в этом состоянии опьянения, высвобожденном из самосознания, между приступами смеха, я поняла, что была абсолютно и полностью влюблена в Джека Уордена. Это обрушилось на меня как тонна кирпичей, которая заставляет вас почувствовать себя живым, хотя ваше сердце никогда больше не окажется в вашем распоряжении, и вы знали, что собираетесь ходить без него всю свою оставшуюся жизнь. Я отошла от него, пока смех угасал на моих губах, как будто он пронзил мою грудь палкой, которую я держала. Я уронила её и повернулась на каблуках, но мой ботинок застрял в грязи, и я качнулась лицом вперед в сторону земли.

Моё падение было полным. В буквальном смысле. Абсолютное смущение. Абсолютное унижение. Потому что Джек мог читать меня, как открытую книгу, все мои «почему», «если» и «но»; мои «начинания», «остановки», «изгибы» и «повороты». Это было волнующе, потому что не требовало усилий — объяснения были не нужны. Это было пугающе, потому что это оставило меня открытой, без покрова притворства. Не было никакого способа скрыть свои чувства к нему.

Когда Джек помог мне подняться, я избегала его взгляда. Когда он вытер грязь с моего лица, я не сводила глаз с земли. Когда он усадил меня и полил водой на мои ладони, я смотрела, как смывается грязь.

— Родел.

«Чёрт бы его побрал. Чёрт бы побрал его голос. Чёрт бы побрал то, как он произнёс моё имя».

Он поднял мой подбородок, не оставляя мне выбора, кроме как встретить его взгляд. Он не улыбался и не смеялся. Он не был удивлен. Он смотрел на меня со смесью такой сильной нежности и тоски, что я с трудом подавила рыдания, потому под всем этим скрывалось желание попросить прощения. За то, что он взбудоражил меня, за то, что я взволновала его, за горькую поездку, которая свела нас вместе, и за прощание, которое должно было произойти. И затем очень мягко, очень осторожно, с одним пальцем всё ещё под моим подбородком, он поцеловал меня — один, два, три раза — как будто он собирал букет цветов с моих губ.

— Твои волосы в беспорядке, — сказал он, проводя пальцами по моим покрытым грязью волосам.

— Я вся не в форме, — я оценила себя — свои ноги, одежду, ногти.

— Есть простое решение. Оставайся здесь.

Он достал керосиновую печь из багажника и вскоре разогрел два больших горшка с водой, раздобыл мыло, ведро и складное кресло.

— Добро пожаловать в салон Джека в джунглях, — он поклонился. — Садись. Откинься назад.

— Что ты делаешь? — спросила я, садясь в кресло.

— Мою твои волосы, — он подкорректировал угол так, что моя голова свисала над краем стула.

— Разве мы не должны решить, что будем делать дальше?

— Шшш, — его дыхание обдуло мой лоб, посылая маленький озноб по моему позвоночнику.

И вот, по дороге в Магесу, рядом с машиной, застрявшей в грязи, Джек Уорден мыл мои волосы куском синего мыла, пока я сидела на старом стуле, который он возил в своём багажнике. Когда он полил на мои волосы тёплую воду, я закрыла глаза и подумала, какое слово может описать ощущение, когда ваши легкие наполняются самым сладким воздухом, и всё же, у вас полностью перехватывает дыхание.

Это было более интимным, чем поцелуй; руки Джека, скользящие по моим волосам, грубые подушечки пальцев, массирующие мою голову, совершающие медленные, непрерывные круги, намыливая их корней до самых кончиков. Он начал на моих висках, затем двинулся вниз к моему затылку. Массируя затылок, он разминал мышцы, пока моя голова не откинулась назад, расслабляясь в чаше его ладоней. Мою кожу покалывало от его прикосновений, от чувственного ритма его движений, от восхитительного, неожиданно покорного момента.

Я не знаю, как долго мы провели на этой поляне, Джек мыл мои волосы так, как будто это было единственное, что он хотел делать. Когда он закончил, он налил ещё воды, пропуская свои пальцы сквозь мои волосы, пока всё мыло не было смыто. И потом снова повторил это. Я была готова встать, когда он взял мои волосы обеими руками и собрал их на макушке. Затем он скрутил их и выжал воду. Грубое ощущение после мягкого послало покалывание в глубину моего живота. Я вздрогнула, когда по моей шее и спине потекли маленькие ручейки, но это было не из-за воды. Это было из-за того, что я чувствовала взгляд Джека на себе — затылке, ушах, линии моей обнаженной челюсти. Затем он отпустил мои волосы и наблюдал, как они рассыпаются по плечам.

— Полотенце, — сказал он, вручая его мне. Он натянул простыню между двумя деревьями и подогрел ещё немного воды. — Ты можешь закончить здесь.

— Хорошо, — я шагнула за ширму и сняла с себя одежду. — Салон Джека в джунглях — это салон с полным спектром услуг. Девчонки могут привыкнуть к этому.

— Нападение носорога, проблемы с автомобилем, лицо, оказавшееся в грязи, и ведро-душ? — он рассмеялся. — Ты странная, Родел Эмерсон.

Было непривычно, когда я подумала об этом, — о том, что я буду в порядке с вещами, которые были так далеки от моей зоны комфорта. Но вещи не всегда имели смысл. Самые глубокие, самые незабываемые моменты жизни — это те, которые вы чувствуете. И это то, чего мне не хватало. Этого чувства, что я живая. Я пришла с сердцем, полным горя по моей сестре, не ожидая найти любовь или жизнь, подальше от всего. Похоже, Мо показывала мне возможное в невозможном.

«Мне бы хотелось, чтобы ты могла увидеть мир моими глазами», — её слова повторялись в моей голове.

«Я начинаю видеть, Мо. Я начинаю видеть».

Я заглянула за простыню. Джек вытаскивал палатку из грузовика. Меня тогда поразило, что со мной всё будет в порядке, несмотря ни на что. Иногда вы сталкиваетесь с радужной историей — той, которая пленяет ваше сердце. Возможно, вы никогда не сможете понять её или удержать, но вы никогда не пожалеете о цвете и магии, которые она принесла.

Глава 15

Вокруг нас равномерно опустилась ночь, и всё стало полностью черным. Луна висела над головой, но ни одна вспышка света не мерцала на горизонте. Желтокрылые летучие мыши упорхнули навстречу темноте, когда Джек развёл огонь.

— Мы отправимся в Магесу утром, — сказал он. — Как только найдем Фураху, мы можем вернуться к машине с механиком. Надеюсь, телефон тоже поймает сигнал.

— Ты когда-нибудь был там? В Магесе?

Я ополоснула наши тарелки и села рядом с ним.

— Я не был ни в одном из мест в списке Мо. — Он сидел рядом с пламенем, его лицо было расслабленным. — Они все такие разные — каждый город, каждая деревня. Я никогда не знаю, чего ожидать.

В ночи вокруг нас блестели глаза. Дикобраз? Мангуст? Я не могла быть уверена. Всё, что я знала, так это то, что я чувствовала себя полностью в безопасности рядом с Джеком.

— Ты скучаешь по дому? — спросил он.

— Да. И нет. — Я пошевелилась на покрытом мхом бревне, на котором мы сидели. — Я недавно купила свой первый дом. Мне этого не хватает. Я скучаю по его потёртым стенам цвета меда. Звуку реки, которая протекает поблизости. Мне не хватает моего маленького книжного уголка. Холмов с разбросанными по ним овцами. Полей лаванды. Июньских роз, свисающих со всех заборов. Мелкой дикой земляники, растущей даже сквозь трещины в плитах. Я скучаю по церковным колоколам, высоким шикарным шпилям. Знаешь, это дом. Когда я была моложе, мы много путешествовали. Я искала такое место всю свою жизнь, место, которое говорило с моей душой.

— Звучит красиво, — Джек повернулся ко мне, опираясь локтями на колени.

Я печально улыбнулась в последовавшей за этим тишине. После Сары он поклялся никогда не просить другую женщину жить на ферме вместе с ним. И я просто убедилась, что, даже если он передумает, этой женщиной буду не я. У нас у обоих были взгляды, от которых мы не хотели отказываться.