Игры Боэтии (СИ) - Старк Джерри - Страница 8

Альтмер подумал и отрицательно мотнул головой. Левое ухо у него порой мелко подергивалось Похоже, это был непроизвольный тик.

— Ну так вот, анимункули – это двемерские устройства, в которых магия одушевляет механику, — обрадовался возможности почесать языком Тони. — Есть вещицы, которые работают от силы скрученной пружины или горячего пара. Есть такие, что оживают, когда в них вкладывается камень душ. Эти камни, сам понимаешь, на дороге не валяются. Их можно купить у магиков, умельцев по зачаровыванию. Можно создать самому, если знаешь нужное заклинание и удастся найти в развалинах нужный камень. Да еще не всякий подходит. И отнюдь не каждую душу удается заточить внутрь. Вот эта, которая разбилась, жила за счет старого злобного кабана. Я долго его выслеживал, выяснял, какими тропами он ходит, потом мастерил ловушку, а потом еще убивал его дОлжным образом. Я, знаешь ли, не некромант какой. Кстати, меня зовут Тони, если тебе интересен этот факт. И если ты мечтаешь поднять армию двемерских големов, чтобы пройтись с ветерком по Империи, вынужден тебя разочаровать – это невозможно. Большинство механизмов, оставшихся там, внизу, не действуют. Двемеры, прежде чем навсегда исчезнуть с Тамриэля, испортили свои игрушки. Наверное, чтобы они не попали в дурные руки.

Корноухий опять погрузился в замкнутое молчание, куда не допускались посторонние. Молчал он так долго, что Тони успел вернуть собранную головоломку на место, вытер с пола разлитую воду и поставил греться на огне котелок с настоем на меду и можжевеловых ягодах.

— Рингилл, — наконец выдохнул он.

— Это в каком смысле? – не понял Тони. – Ты, случаем, не какое-нибудь ужасное эльфийское проклятие вечной почесухи на меня наслал, а?

— Можешь меня так называть, — медленно, преодолевая огромное нежелание говорить человеку, представителю низшей расы, нечто подобное, объяснил Корноухий. – Это мое прозвище среди людей. На ваше наречие оно переводится как… как звание «Капитан».

— Почему – капитан? – немедля пожелал узнать Тони.

— Потому что в былые года у меня был корабль и преданная команда, — нехотя буркнул альтмер.

— И что с ними сталось?

— А куда исчезает свет падающих звезд?

— Понял, не дурак, — закивал Тони. – Был бы дурак – не понял. Рингилл. Отлично. Звучит намного лучше, чем Корноухий. Ну, коли мы теперь друзья навек, могу я спросить – какого ляда ты носился по лесам от егерей и притащил их к моему порогу? И что за магическую тряпочку ты бережно хранишь около сердца?

— Мы не друзья, — сухо отрезал Рингилл. – Никогда ими не станем. Я – чистокровный альтмер. В нынешние времена этого вполне достаточно, чтобы за тобой бегали с топором и петлей.

— А вот не надо было сжигать Золотую Башню, — отпарировал Тони.

— А вот не надо было лезть в дела, не касающиеся вас, людей! – огрызнулся альтмер. – Вам всегда всего мало, мало, мало. Вы хватаете еще и еще, даже не сознавая, что не в силах переварить и усвоить уже проглоченное. Вы плодитесь и множитесь, как насекомые, основываете города, крадете все, что подвернется под руку, и гордо именуете это своим. Вы ничего, ничего не хотите знать о том, что вас окружает!..

— Упс, — признал свое поражение в неожиданной дискуссии Тони. На его счастье, зашипел позабытый и выплеснувшийся через край котелка настой.

Глава 3. Рифтен, город-на-озере.

Мир побелел. Выглянув утром из хижины, Тони шумно втянул покалывающий острыми иголочками воздух и зажмурился. После ночного снегопада развиднелось. Тонкая корка свежевыпавшего снега ослепительно переливалась на солнце алмазной крошкой. Дальние горы подернулись светлой голубизной, а недосягаемая вершина Глотки Мира казалась не остроконечным пиком, но истинной обителью богов, исполненной великолепия и торжественности.

Преображение мира Тони созерцал уже в пятый раз, и все равно не переставал удивляться этому чуду – приходу зимы в Скайрим. Отлично зная, что здешняя зима не приносит с собой ничего, кроме суровых морозов, снегов, заметающих избушку почти по самую крышу, и полнейшей невозможности выбраться за порог. Знал – и все равно восхищался.

От накатившей полноты чувств Тони сплюнул в начавший расти подле крыльца сугроб и шустро юркнул обратно.

Альтмер возился около печурки, размеренно подкармливая огонь тонкими полешками. В ответ на радостные вопли человека он только дернул плечом и скривил угол рта:

— Твой дом совершенно не приспособлен для зимовок. Удивительно, как ты умудрился не окоченеть в лед.

— Я согревался тем, что целыми днями и ночами бегал по лесу за медведями и накручивал им хвосты, — выпалил Тони. Корноухий чуть поднял бровь:

— Полагаю, образчик человеческого чувства юмора?

— Самого низменного и примитивного, совершенно несвойственного высшей и благородной расе альтмеров, — поддакнул Тони. – У меня небольшие потребности. Конечно, ближе к концу зимы приходилось затягивать пояс и грызть гнилую морковку позапрошлогоднего урожая, но живут же как-то люди! Поколение за поколением. И ничего, не жалуются.

— Они не живут, а выживают, — Рингилл пристроил на печь сковороду и принялся нарезать тонкими ломтями бекон. – Фалмеры, укрывшись под землей, тоже наверняка сперва не жаловались, считая, что им крупно повезло.

— Конечно, повезло, — не унимался охотник за сокровищами, принюхиваясь к ароматному запаху жарящегося мяса. – Им не сыпется на головы снег и дождь, они не платят налогов и сидят в тепле. Пользуются благами опустевших двемерских городов и мастерски режут глотки любым незваным гостям. Правда, теперь фалмеры слепее кротов, но это такая малость. Интересно, отчего двемеры не захватили своих приятелей, когда подались в увеселительную прогулку невесть куда? На них приглашение покинуть Тамриэль не распространялось?

Альтмер молча бухнул на стол выщербленные деревянные тарелки. Он быстро усвоил, что единственный надежный способ вынудить человека заткнуться – поставить перед ним миску с едой.

— В твоем складе бесполезного хлама отыщется карта провинций? – спросил он, дождавшись, когда Тони расправился с завтраком.

— Никакой это тебе не хлам, а мое имущество, — обиделся гордый владелец хижины. – Конечно, у меня есть карта. Даже не одна. Тебе которую? – он бросился перелопачивать содержимое полок в книжном шкафу. Часть фолиантов немедленно шелестящей лавиной съехала на пол, над ними взметнулось серое облачко пыли. Тони выудил несколько длинных, разлохматившихся по краю, пергаментных свитков, и широким жестом раскатал их по столу. – Вот Сиродиил, вот собственно Империя… ага, вот и Скайрим, кстати, весьма подробной и недурной работы. Ты что, собственно, ищешь-то?

— Безопасную дорогу, — показалось или нет, но в интонациях Рингилла звучала нотка извинения. – Я собираюсь уйти. Ты не обязан оказывать мне помощь и давать приют. Это твой дом, твое убежище… не хотелось бы навлекать на тебя неприятности.

— Какие крамольные для отпрыска Старшей крови речи, — подивился Тони. – Разве не вы на всех углах кричали о том, что люди – прах под вашими ногами? Ладно-ладно, я пошутил. Тебе совершенно необязательно прямо сейчас срываться в путь. Во-первых, — для наглядности он загнул указательный палец, — грядет зима. Седмица-другая, и нас по пояс завалит снегом. Во-вторых, куда бы ты ни сунулся, с тебя потребуют денег. Наличности в твоем кошеле — два септима серебром. На них даже пожрать в трактире толком не удастся. Отправляться в путешествие на север лучше по весне, когда сойдут снега и просохнут дороги. Если тебе совсем невмоготу тут оставаться и ты сумеешь очень шустро перебирать своими хромыми ногами, то успеешь до снегопадов добежать до Белой Долины. Там начинается Серебряный тракт в Бруму. В долине стоит имперский гарнизон, но альтмерскому магу не составить труда прикинуться невидимкой и проскользнуть мимо туповатых солдат, верно?

Тони сам не понимал, отчего намерение Рингилла вскоре уйти так задело его. Альтмер был логичен и прав – наступающей зимой двоим придется очень и очень тяжко. Однако Тони успел свыкнуться с мыслью о том, что альтмер останется в Ореховом урочище до весны. Вместе куда веселее. Хотя Корноухий чаще всего сидит и молчит, размышляя о своем, недоступном примитивному человеческому разуму.