На север! - Граевский Александр Моисеевич - Страница 6

— Мы с тобой тогда что выяснили? Что у нас вместо винта другой движитель. А какой? Водометный. В днище катера есть щель, отверстие. Через него при помощи насоса в трубу засасывается вода. Насос гонит воду по трубе и выбрасывает наружу через отверстия в корме. Вода бьет в одну сторону, судно движется в другую. Потому и зовут его водометным, потому что оно воду выбрасывает, мечет.

Энергично хлопнув ладонью по крышке колодца, дядя Гриша выпрямился. Внимательно посмотрев вперед, он снова повернулся к Мише.

— Но тут, между прочим, есть один фокус. Водометный движитель будет толкать судно вперед лишь при одном условии. Надо, чтобы вода из него вылетала с большей скоростью, чем засасывается. Понял? Иначе катер на месте будет стоять. Такой уж тут закон физики действует. Какое ускорение придадим воде, такое и сами получим. Баш на баш. Мы вам, вы нам.

— Здесь, — он снова хлопнул рукой по колодцу в трубе, — помещается пропеллерный насос. Вращается этот пропеллер, засасывает воду. Проходит она насос и дальше по трубе течет. В конце, на выходе, труба суживается. В этом большой смысл. Воде надо быстрей выскочить из трубы, ведь сзади на нее все новые порции давят. Приходится волей-неволей поторапливаться. Здесь и возникает ускорение.

Схема устройства водометного катера: 1 — двигатель; 2 — приемный канал; 3 — пропеллерный насос; 4 — дефлектор.

— А что это так щелкает? — задал Миша вопрос, который давно уже занимал его.

— Камни, — односложно бросил дядя Гриша. Потом пояснил: — Насос на мелких местах вместе с водой всасывает в трубу довольно крупные гальки. Они и бьют по лопастям пропеллера. Я боюсь, как бы не сломило лопасти.

Катер двигался вперед с трудом. Бешеное течение норовило отбросить его обратно, плотно посадить на каменистые отмели. В одном месте он так и не мог пробиться. Стоило включить мотор, как судно «подлипало» ко дну — слишком тонок был слой воды. Если же мотор останавливался, бурный поток подхватывал катер и начинал вертеть его, как щепку.

Взрослые взялись за шесты. Мотор работал на малых оборотах, а четверо мужчин, краснея от натуги, помогали ему, упираясь шестами в дно.

И легкое суденышко пошло вперед. Сначала почти незаметно, потом все уверенней и уверенней.

Когда вошли в довольно глубокую протоку, дядя Гриша не выдержал, чтобы не похвастать.

— Перемололи Меленки! — шумел он на всю реку. — Ай да катер!

Когда ему напомнили, что судну пришлось помогать шестами, он тут же возразил:

— Подумаешь, четыре мужичишки толкали этакий дредноут! Он и не заметил этого.

«Мужичишки» пообещали вздуть его на ближайшем же привале за такой презрительный отзыв о них.

За поворотом открылся большой плес. В конце его на обоих берегах реки стали видны группы домов. Среди деревянных строений и зелени резко выделялось большое красное кирпичное здание.

— Усть-Улс! — объявил отец.

На катере поднялась суета. Срочно извлекались брюки, которых днем обычно никто не носил, обходясь трусами. Дядя Саша начал бриться. Иван Александрович заклеивал объемистые пакеты и писал на них адреса. Дядя Гриша извлек два больших мешка и приготовился к походу в магазины.

Поддаваясь общему настроению, Миша натянул сапоги. Надо помочь дяде Грише закупить продукты. Остановка в Усть-Улсе будет короткой. Пополнят запасы — и дальше в путь.

ОТКУДА ВИШЕРА ТЕЧЕТ?

Все чаще на берегах возникают высокие увалы. Порой горные цепи, поросшие чернолесьем, вздымаются одна за другой, словно гигантские волны колоссального, навеки застывшего моря. Если забраться на высокий вишерский берег и взглянуть на восток, в сторону Уральского хребта, то вид открывается поистине неповторимый. Горные кряжи громоздятся один за другим, насколько хватает глаз. Эти темно-зеленые, подернутые легкой дымкой таежные дали словно манят, зовут к себе. Так бы и взобрался на какой-нибудь хребет, чтобы далеко, беспредельно далеко было видно окрест…

Но катер бежит и бежит вперед, отважно заплывая на перекаты, весело стуча мотором на задумчивых таежных плесах.

В экспедиции утвердился определенный порядок. На привалах никто не сидел без дела. Один рубил сучья и разжигал костер, другой устанавливал палатку, третий заботился о еде. И делалось все весело, с шутками, дружно.

В этот неписаный распорядок входило и сидение у костра по вечерам. Оно не отменялось даже в дождливую погоду. Перед сном все сходились вместе поговорить о впечатлениях дня, поспорить, послушать интересные истории.

Чаще других в роли рассказчика выступал Иван Александрович. Он знал много, успел побывать на Новой Земле и в горах Памира, объездил необъятные сибирские просторы и плавал по Черному морю. Он очень задушевно, неторопливо вел рассказ, заражая слушателей настоящим интересом.

Во время этих рассказов Миша норовил подсесть поближе к Ивану Александровичу и слушал, боясь пропустить хоть слово. Другие перебивали, переспрашивали, а он только сердился про себя на эти помехи. Ему хотелось, чтобы истории, которые рассказывал этот спокойный, много видавший на своем веку человек, длились без конца.

В тот вечер, когда ушли из Усть-Улса, разговор зашел о Вишере, о ее истории. Одно время, как рассказывал Иван Александрович, в конце XVI века, здесь проходил путь из Руси в Сибирь. По Вишере и ее притокам поднимались на Уральский хребет, потом переваливали его и по другим речкам спускались в Сибирь.

Но этот путь просуществовал недолго. Когда Соликамский крестьянин Артемий Бабинов нашел более короткий и удобный путь из Соликамска к реке Туре, то для сношений с Сибирью стали пользоваться им.

Зато Вишера еще долго оставалась воротами, через которые врывались в Прикамье отряды сибирских татар и союзных с ними мансийских князьков.

Дядя Гриша, подбросив дров в костер, повернулся к Ивану Александровичу.

— Илья Васильевич, — он кивнул в сторону Мишиного отца, — говорил сегодня, что здесь когда-то французы хозяйничали. Что они тут делали?

Иван Александрович ответил вопросом на вопрос:

— Кирпичное строение в Усть-Улсе видели? В нем сейчас склад. Так вот, это строение, развалины Кутимского завода да еще та самая каменная насыпь в реке, которую нам сегодня пришлось преодолевать, вот, пожалуй, и все, что осталось на Вишере после деятельности акционерного общества с французским капиталом.

Иностранцы вообще были не прочь урвать кусок пожирнее от русского пирога, благо царское правительство им в этом не препятствовало. Появились иностранные капиталисты и на Урале.

В 90-х годах прошлого столетия Волжско-Вишерское акционерное общество, созданное на французских капиталах, попыталось освоить богатства Вишерского края. Были пущены железоделательные заводы в Кутиме и Велсе, строился Вижаихинский завод, по речке Кутим, притоку Улса, велась добыча золота.

Но уже в начале нынешнего века заводы один за другим позакрывались. До революции дожил лишь золотой прииск. Не под силу оказалось французским толстосумам освоение сурового Вишерского края, не выдержали они конкуренции с другими заводами, находившимися в более благоприятных условиях.

— А навредить, однако, успели, — сказал в заключение своего рассказа о минувших днях Иван Александрович. — Обратили внимание, сколько березняка по берегам встречается? Это лес, выросший на месте вырубок. Хищнически ведя хозяйство, концессионеры порубили лес прежде всего по берегам Вишеры. А на порубках первыми растут береза и осина. Потом уже только развиваются хвойные породы. В конце концов они вытеснят лиственные деревья, но на это в общей сложности потребуется не меньше ста лет. А хвойный лес нужней, из него бумагу делают.

Когда зашел разговор о бумаге, Мише подумалось о бумажном комбинате в его родном Красновишерске. Он несколько раз бывал на нем с экскурсиями. Лучшую в стране бумагу делают на Вишере! Недаром на ней печатают сочинения Владимира Ильича Ленина…