Харли Квинн. Безумная любовь - Дини Пол - Страница 47

Банда Джокера явилась в грязном, старом, сером фургоне, за которым следовал роскошный лимузин с тонированными стеклами. Джокер встревожено покосился на машину.

– Вы случайно ФБР с собой не притащили? – спросил он у одного из своих подручных, приземистого мужчины в джинсах и зеленом худи поверх выцветшей футболки.

По мнению Харли, он напоминал гидрант, на который напялили нестиранное белье. Впрочем, все шестерки Джокера выглядели одинаково, лишь двое из них были чуть выше ростом и напоминали мусорные баки, набитые всяким хламом.

– Что вы, босс, мы с федералами не связываемся. Это парочка особых гостей, которые хотят лично поздороваться.

Дверь лимузина открылась, и Харли чуть не упала от изумления.

– Душечка! – Мартовская Крольчиха бросилась к ней с распростертыми объятиями.

Следом появилась Ядовитый Плющ, все такая же прекрасная и утонченная. Только лиан в волосах прибавилось, да выражение лица было не таким сонным, как Харли привыкла. Ее костюм был целиком сплетен из растений и окутывал ее, точно живой сад. На Харриет висела «Аркхемская» пижама. Она схватила Харли и едва не задушила в объятиях. Ядовитый Плющ ограничилась ленивым взмахом руки.

– Как делишки, старушка? – спросила Харриет.

– Старушка? – удивилась Харли.

– Не обращай внимания, – устало протянула Плющ. – Я уже привыкла к ее оборотам. Казалось бы, говорим на одном языке, но понять бывает трудно. Считай, она назвала тебя подругой.

– Подругой? – Харли невольно попятилась.

– Ох, зайчик, да не держи ты на меня зла, – хихикнула Харриет.

– Надеюсь, ты на меня не дуешься? – продолжала Плющ. – После всего, что я для тебя сделала...

– Вот как на духу скажу, дорогуша, я сильно злилась на нашу Плющ, когда она не дала нам с тобой поиграть, попив чайку-кофейку. Мы же ждали этой заварухи. Но тут она вдруг заявляет, что ты – одна из нас, а одна из нас – это святое. А я ей на это, чушь ты несешь, чушь и все! И тут внезапно слышу, что ты послала эту Лиланд подальше вместе с работой. Да еще и Его Плохишество оттуда вытащила! Вот это да! Теперь-то мы все туточки, прямо, как на пруду уточки! – Харриет смачно чмокнула Харли в обе щеки.

Ядовитый Плющ закатила глаза.

– Как вам удалось выбраться? – спросила Харли.

– Долго рассказывать, милочка, – улыбнулась Харриет. – Как-нибудь в другой разок. Похоже, твоему мужику не терпится отсюда смыться. Хочешь поехать с нами?

Харриет забормотала про город, как вдруг Харли заметила, что Джокер забирается в фургон. Она подбежала к машине, когда один из подручных Джокера уже собирался захлопнуть замок.

– Стойте! Я его врач! У меня обезболивающее!

Одним движением Джокер остановил закрывающуюся дверь.

– Ты что, не слышал? – раздраженно бросил он своему помощнику. – Эта леди – мой персональный врач, у нее мои таблетки. Может, ты хочешь, чтобы я мучился от боли?

Он протянул руку и подтянул Харли в фургон. Ей с трудом удалось отвоевать место рядом с любимым среди раздраженных крепышей.

«Ничего, переживете, – подумала она. – Я – главнее вас, я – его врач и к тому же часть его души, его вторая половинка. Лучше ведите себя прилично, а то я вам даже пластырь не предложу, случись что-то паршивое».

– Можно вопрос? – неожиданно прервал тишину один из крепышей.

Харли кивнула, бубенцы на ее шапке зазвенели.

– Вас не достает этот постоянный... звон?

– Верно говоришь, – вмешался Джокер, прежде чем она успела ответить. – Моя дорогая, лучше снимите эту штуку, пока я не взбесился и не взялся за пулемет.

Харли стянула шапку и туго скатала ее бубенцами внутрь.

Отличная конспиративная квартира оказалась подвалом под заброшенным складом в одном из самых заброшенных районов Готэма. Уютным гнездышком назвать это местечко было трудно, но Харли пришлось признать, что здесь лучше, чем в «Туннеле любви». Хотя бы потому, что тут имелась настоящая кровать. Точнее, огромный матрас в отдельной комнате, ставшей их личной спальней. Харли ощутила угрызения совести: она так много думала о лечении Джокера и демонстрации своей любви, что совсем не обращала внимания на неудобства.

Она начала скучать по «Развеселому Джойтауну» с той минуты, как они покинули парк. В парке она чувствовала себя как дома. Словно становилась более реальной, более Харли. Пусть речь шла всего лишь о заброшенном парке аттракционов, но там она знала, кто она такая.

Чего не скажешь об этом сарае.

Теперь Джокер уже не принадлежал ей одной, и это было огромной проблемой. Время от времени он вел себя так, словно она утратила свою важность, но он ведь сам говорил, что погибнет без нее, что судьба предназначила их друг Другу. Говорил, что любит ее, и не один раз.

Хотя... и не очень часто.

В последнее время он все реже произносил эти слова из-за своих подручных, которые постоянно толпились вокруг. Их становилось все больше, и далеко не все из новоприбывших выглядели глупцами. Типы в отличных костюмах с галстуками смотрели на коренастых молодчиков с явным раздражением. Точно так же они смотрели и на Харли, когда думали, что она не замечает. Неудивительно, что ей очень не нравилось, когда Джокер поддразнивал ее у них на глазах.

Теперь он часто смеялся над ней. Харли понимала, что он всего лишь шутит. В конце концов, он же Джокер. Он не умеет иначе! И все же шутки его казались неприятными и злыми. Иногда он говорил что-то настолько жестокое, что ей хотелось убежать в спальню и расплакаться, пока никто не видит. Будь с ней хотя бы кто-то, с кем можно было пообщаться, стало бы легче, но Харриет и Ядовитый Плющ уехали. Скорее всего, они и не собирались здесь оставаться. Харли уверяла себя, что поступила правильно, не поехав с ними. Неизвестно, где бы она оказалась. Наверняка, где-то далеко от своего любимого. Правда, иногда, когда он вновь выплевывал нечто скверное, она подумывала сбежать как можно дальше.

В один из дней Джокер объяснил ей причину своего неподобающего поведения: любое проявление чувств его банда сочтет слабостью, что неминуемо приведет к неповиновению. И тогда ему пришлось бы их убить и заново собирать свору, а это такая головная боль...

Как-то раз, когда она сидела у него на коленях в кабинете, он разоткровенничался.

– Секрет успешного управления в том, чтобы тебя боялись. В смысле, меня боялись.

– Но я же тебя не боюсь, – шепнула Харли, стараясь, чтобы голос у нее звучал уверенно.

– Знаю, что не боишься, – промурлыкал Джокер. – В том-то и проблема. Я просто не могу позволить, чтобы ты мелькала у них перед глазами и говорила все, что тебе вздумается. Они не должны думать, что я считаю тебя равной себе.

Харли в шоке уставилась на него.

– Это шутка?

– А мы смеемся?

– Нет.

– Значит, не шутка, – его рука легла ей на шею. – Если бы я шутил, ты бы уже хохотала вовсю, – он внезапно потянул ее за волосы, заставляя кивнуть. – Разве не так? Я же смешной? – Снова кивок. – Смешной?

– Очень смешной, – Харли попыталась улыбнуться сквозь боль его железной хватки.

– Отлично, тогда давай подведем итоги, – он разжал руку, откинулся в кресле и принялся загибать пальцы. – Никаких воздушных поцелуев, никаких объятий, никаких нежностей, кроме как за плотно закрытыми и запертыми дверями. Мои шестерки меня боятся, так что тебе тоже следует выглядеть слегка испуганной, словно ты не представляешь, что я сделаю в следующую минуту. А ты действительно не представляешь. Ты мне не ровня: я всегда буду выше тебя, и ты будешь делать то, что тебе прикажут. Я что-нибудь забыл?

Харли открыла было рот, чтобы возразить, но он не дал ей сказать ни слова.

– Ах да, вот еще что: это мой кабинет. Здесь я веду свои дела. У нас с тобой никаких дел нет, – он стряхнул ее с колен так, что она едва не упала. – Поэтому прекрати досаждать мне своими дурацкими девчачьими проблемами! Убирайся отсюда и не появляйся, пока не позову!