ПИКНИК И ПРОЧИЕ БЕЗОБРАЗИЯ - Даррелл Джеральд - Страница 11

- Мадам желает помидора, - начал он все сначала.

- На гренках, - повторила мама.

Он уныло побрел обратно к казначею, и завязалась новая перепалка, завершившаяся тем, что тот отправил его на кухню.

- Честное слово, - сказала мама, - сразу видно, что мы вернулись в Грецию, от них невозможно добиться толка.

Мы принялись ждать следующего раунда. Находясь в Греции, главное, - настроиться на то, что все будет делаться шиворот-навыворот, и с легкой душой воспринимать любой исход.

Наконец официант появился снова. Он принес наши заказы, поставил на стол перед мамой чайничек с чаем и тарелку с куском хлеба и двумя разрезанными пополам помидорами.

- Но это не то, что я заказывала, - пожаловалась мама. - Помидоры сырые, и это не гренки.

- Помидоры, мадам, - упрямо молвил юный грек. - Мадам сказала: помидоры.

- Но обжаренные, - возразила мама. - Понятно?

Он молча смотрел на нее.

- Послушайте, - сказала мама, словно обращаясь к дебилу, - сперва вы поджариваете ломтики хлеба, понятно? Получаются гренки.

- Да, - уныло произнес официант.

- Так вот, - продолжала мама. - Потом кладете на гренки помидоры и обжариваете их. Понятно?

- Да, мадам. Вы не желаете этого? - Он показал на тарелку с хлебом и помидорами.

- В таком виде - нет. Надо поджарить.

Официант унес тарелку и опять затеял перепалку с казначеем, крайне озабоченным тем, что в столовой появилась требующая внимания группа греческих пассажиров во главе с уже знакомыми нам тремя тучными леди.

Затаив дыхание, мы смотрели, как наш официант ставит на стол тарелку с помидорами и хлебом и расстилает рядом бумажную салфетку с видом фокусника, намеревающегося исполнить сложнейший трюк. Заметив наши напряженные взгляды, мама и Марго обернулись в ту самую минуту, когда официант аккуратно поместил хлеб с помидорами в центр салфетки.

- Что он там делает? - спросила мама.

- Выполняет некий древний греческий ритуал, - объяснил Ларри.

Тем временем официант обернул хлеб с помидорами салфеткой и покинул угол столовой.

- Он что, собирается подать мне их в таком виде? - удивилась мама.

Словно завороженные, мы смотрели, как официант важно прошествовал в центр столовой и опустил свою ношу на металлическую доску большой керосиновой печки. Несмотря на весну, стояла прохладная погода, поэтому печь топилась и распространяла приятное тепло. Предвидеть, что задумал этот парень, было несложно, и все же нам не верилось, что такое возможно на самом деле. На глазах у нас он осторожно опустил салфетку с хлебом и помидорами на раскаленную плиту и отступил на два шага, наблюдая за процессом. Не прошло и нескольких секунд, как салфетка вспыхнула, следом за ней загорелся и хлеб. Встревоженный тем, что его новый способ приготовления пищи не оправдал себя, официант схватил с ближайшего стола другую салфетку и бросил ее на плиту, пытаясь потушить пожар. Салфетка, как и следовало ожидать, тоже загорелась.

- Не знаю, что у греков называют деликатесами, - сказал Ларри, - но это блюдо выглядит вполне деликатно, притом оно приготовлено почти у самого столика клиента.

- Этот парень, должно быть, сошел с ума! - воскликнула мама.

- Надеюсь, теперь ты не станешь этого есть, - заметила Марго. - Гигиеничным это блюдо не назовешь.

- Единственный по-настоящему пикантный способ жарить помидоры, - возразил Ларри. - Представляешь, сколько удовольствия ты получишь потом, выковыривая зубочисткой кусочки обугленной салфетки.

- Оставь свои отвратительные шутки, - возмутилась мама. - Будто ты и впрямь думаешь, что я стану это есть.

Еще два официанта присоединились к своему товарищу, и втроем они принялись тушить пламя салфетками. Кусочки помидоров и горящего хлеба летели во все стороны, приземляясь на всех столах и людях без разбора. Одной из тучных леди достался сочный шлепок шматком помидора, а одному престарелому джентльмену, только что занявшему свое место за столом, красный уголек пришпилил галстук к рубашке, точно раскаленная индейская стрела. Вынырнувший из кухни казначей мгновенно оценил ситуацию, схватил кувшин с водой, подбежал к плите и вылил на нее всю воду. Конечно, пламя погасло, зато ближайшие столы были окутаны облаками пара, который распространился по всей столовой, неся с собой смешанный запах помидоров, горелого хлеба и жженой бумаги.

- Узнаю запах овощного супа с вермишелью, - заметил Ларри. - По-моему, мама, ты просто обязана отведать немного после таких стараний юного официанта.

- Что за чушь ты городишь! - воскликнула мама. - Они тут все сумасшедшие!

- Нет, - вступил Лесли. - Они тут все греки.

- Синонимы, синонимы, - заключил Ларри.

Почему-то один официант ударил кулаком другого; тем временем казначей схватил виновника суматохи за лацканы пиджака и честил его нехорошими словами. Ко всему этому прибавились негодующие крики пострадавших. Угрожающие жесты, толчки и сочная брань являли собой увлекательное зрелище, но у всякого удовольствия есть свой предел, так и здесь все кончилось тем, что казначей влепил нашему официанту добрый подзатыльник, в ответ на что тот сорвал с себя не первой свежести форменный пиджак и швырнул в лицо казначею, а тот швырнул его обратно и велел парню убираться из столовой. После чего сердито приказал оставшимся официантам навести порядок и направился к нашему столу, извиняясь налево и направо перед другими пассажирами. Подойдя к нам, остановился, выпрямился во весь рост, достал из петлицы пиджака свежую гвоздику и подал маме одной рукой, беря другой ее правую руку и запечатлевая на ней галантный поцелуй.

- Мадам, - сказал он, - примите мои извинения. Мы не можем подать вам обжаренные помидоры. Любое другое блюдо, какое пожелаете, только не обжаренные помидоры.

- Это почему же? - полюбопытствовал Ларри.

- Потому что наш гриль не работает. Понимаете, - продолжал он объяснять, - это наш первый рейс.

- Представляю себе второй, - съязвил Лесли.

- Скажите, - не унимался Ларри, - почему ваш официант задумал жарить на той плите?

- Это очень глупый парень, - ответил казначей. - У нас на судне только опытный персонал. Его демонтируют в Пирее.

- Расскажите, как вы демонтируете официантов? - не выдержал Ларри.

- Ларри, дорогой, - поспешила вмешаться мама, - господин казначей - очень занятой человек, не будем его задерживать. Пусть мне сварят яйцо.

- Благодарю, - с достоинством произнес казначей, поклонился и отступил на кухню.

- На твоем месте я довольствовался бы сырыми помидорами, - сказал Ларри. - Сама видела, как они их обжаривали. Страшно подумать, что они сделают с вареными яйцами.

- Ерунда, Ларри, - отозвалась мама. - Вареное яйцо при всем желании не испортишь.

Она ошиблась. Когда ей через десять минут принесли два яйца, они не только были сварены вкрутую, но и тщательно очищены заботливыми, однако немытыми пальцами.

- Смотрите! - воскликнул Ларри. - Какое блюдо! Сварено на совесть и покрыто пальцевыми отпечатками, которым сам Шерлок Холмс позавидовал бы!

Пришлось маме спрятать эти странные реликвии в сумочку и после завтрака незаметно выбросить их за борт, чтобы, сказала она, никого не обидеть.

- Одно я скажу, - произнес Ларри, глядя, как яйца летят в воду, - три дня питания одной только горячей анисовкой, и мы сойдем на берег худые, как щепка, и веселые, как Бахус.

Однако он тоже ошибался.

Вечерняя трапеза была, по греческим меркам, почти эпикурейской. Нам подали три блюда: первое - холодное по закону, поскольку речь шла о закусках, два остальных - холодные потому, что их подали на холодных тарелках препирающиеся, как обычно, друг с другом официанты. Тем не менее все было съедобно, и единственное недоразумение возникло, когда Марго в своих закусках обнаружила маленький глаз каракатицы. Мы не устояли против соблазна приналечь на вино и поднялись из-за стола, слегка покачиваясь, в чудном настроении.

- Вы пойти ночной клуб? - осведомился казначей, кланяясь у выхода из столовой.