Мятные пряники (СИ) - Енодина Анастасия - Страница 20

— Почему он не пытается уйти…ну или уползти? — спросил Тима. — Может, всё-таки это Путь, который откроется при сожжении этого Зала?

— Он понимает, что не успеет, — спокойно и со знанием дела ответил Юрий, поймав на себе непонимающий взгляд товарища. — Слушай, я, кажется, знаю, откуда он… Любой бы попытался выбраться — против инстинкта самосохранения не попрёшь, а значит — он из семёрки.

Тиме было безразлично, какой номер присвоен подпространству, человек из которого мог сгореть заживо, тем более, что этот номер ни о чём не говорил технологу, а на выяснение подробностей времени не было. Времени вообще ни на что уже практически не было — огонь стремительно охватывал всё новые и новые участки деревянного здания, а дым мешал дышать и ел глаза.

— Что будем делать? — спросил Тимофей в полный голос, отбрасывая в сторону горящий факел, от которого больше не было никакого толка.

— Я это у тебя спросить хотел, — смутившись, признался Юрий. — Вариантов немного: либо спасаем себя, либо его.

— Думать надо быстро — ещё немного, и можно не думать: второго варианта уже не будет! — поддержал Тима.

— А если ещё замешкаемся — то никакого не будет, — угрюмо подтвердил доктор.

— Да, невесело… — пробормотал Тимофей, обводя взглядом помещение, в котором становилось трудно что-либо разглядеть из-за дыма. — Ладно, пойдём, попробуем, может?

Юрий не был удивлён его решением. Тима был достаточно бесстрашным, хоть и сам не знал об этом.

— Штука в том, что он может оказаться нехорошим человеком, а мы ради него рисковать будем… — усомнился доктор, но Тима как всегда аргументировал своё мнение просто:

— Да ладно, это неважно! Если сейчас уйдём — потом тебя будет совесть мучить…

— А тебя не будет? — усмехнулся доктор на такое прямое заявление.

— Ну не знаю, я пока никого не бросал на произвол судьбы, — пожал плечами он. — Но думаю, не будет: в контексте вечности это всё мелочи! Пойдём уже! — и Тима торопливо зашагал по охваченному огнём коридору, стараясь не замечать кренящихся обугленных стропил, поддерживающих высокую крышу и нервировавшего треска горящей древесины.

Юрий немного позавидовал невозмутимому технологу, обречённо вздохнул, набрал в лёгкие побольше воздуха и ринулся вслед за Тимой. Поравнявшись с Тимофеем, он увидел, что тот натянул футболку себе на нос, и последовал его примеру, хотя лёгкие всё равно обжигало горячим воздухом, пропитанным дымом. Расстояние до Зала Ответов было небольшим, и оно преодолелось на удивление легко и быстро, так что создавалось ошибочное впечатление, что и вытащить раненого будет не намного сложнее.

Тимофей и доктор подскочили к откинувшемуся на спину мужчине. Человек вздрогнул и несколько секунд напряжёно вглядывался в незнакомые лица. Тима неаккуратно помог ему подняться, не особо заботясь о его состоянии, поскольку никогда прежде первой помощи оказывать кому-либо ему не доводилось. Человек не стал задавать глупых вопросов или говорить высокопарных слов, и молча принял предложенную помощь. Едкий чёрный дым и нарастающий гул огня заставляли действовать быстро, не особо разбираясь в причинах и следствиях. Человек находился в паршивом состоянии от удара по голове: перед глазами всё плыло, а когда он закрывал их, ему виделись разноцветные яркие пятна, как в калейдоскопе, и от этого становилось ещё хуже, а посему глаза приходилось открывать, отчего дым сразу начинал разъедать их. Распоротая гвоздями от упавшей балки нога приносила ему гораздо меньше неудобств, так как не норовила лишить сознания, а лишь изрядно затрудняла движения и резала острой болью.

Вдвоём тащить раненого, но по мере сил помогающего и способствующего продвижению к выходу, человека оказалось в целом нетрудно. Но опасно и крайне не манёвренно: по одиночке от рушащейся кровли и начинавших опасно крениться стен было бы уйти гораздо проще. Собственная одежда обжигала так, что, казалось, если она не загорится, это будет чудо, но стянуть её с себя можно будет лишь вместе с кожей.

Пламя ревело уже со всех сторон, и Юрий начинал сомневаться, удастся ли им выбраться, но отпускать раненого он уже не стал бы и под страхом смерти, который, к слову, уже вот-вот должен был начать просачиваться в его сознание. Клятву врача Юрий не успел дать, так как не доучился, но здесь он как-то привык быть Доктором и ощущал некий врачебный долг перед пострадавшим. Впрочем, Юрий и сам по себе был весьма добр и благороден, чтобы бросить его сейчас.

Тима остановился резко, и Юрий сперва даже не понял, почему, но вслед за технологом были вынуждены остановиться все.

— Мы не успеем к выходу, — задыхаясь, сообщил он.

Юрий огляделся и нехотя признал правоту слов технолога: деревянное ветхое здание рушилось с поразительной скоростью, достойной хрупкого карточного домика. Тимофей лихорадочно искал глазами наименее охваченный огнём участок, и наконец, нашёл его. Это была комната с провалившимся полом. Подпол был подтоплен водой, и лежащая там мебель не могла быстро загореться, как он рассудил.

Тима потянул на себя раненого, увлекая его и Юрия вместе с ним в сторону спасительной комнаты. Добраться до двери оказалось несложно, но перемещение в комнате было затруднено: вода из подпола испарялась, стены полыхали, идти по неровной поверхности приходилось вслепую, временами спотыкаясь о поломанную мебель, что провалилась вместе с напольными досками. Тима убрал со своих плеч руку человека и сказал Юрию хриплым свистящим голосом:

— Подержи, я сейчас!

Технолог нащупал на полу склизкую от плесени ножку стула, отломал её, потом окунулся в затхлую воду, глубина которой позволила ему это сделать, и, вздохнув, бросился к стене, отделяющей их от улицы. Тимофей со всей силы принялся наносить удары ножкой от стула перпендикулярно стене, от чего из горящей древесины вырывались снопы искр. Доски оказались хрупкими: они и без того обветшали за долгие годы, а огонь довершил уничтожение их прочностных свойств. Юрий и опирающийся на него человек всем своим совместным весом резким броском навалились на стену, когда поняли, что она истончена и непрочна. От их удара она, а вернее, некоторая её небольшая часть, с хрустом и гулом рухнула на землю вместе с навалившимися на неё людьми. Приток воздуха из образовавшейся бреши спровоцировал усиление пламени. Тима быстро опомнился, подскочил к раненому и даже кое-как поднял его на ноги. Юрий тоже не растерялся, и помог Тиме оттащить человека на безопасное расстояние от опасного рушащегося здания. Дворец уже вовсю полыхал, а вместе с ним и растущий рядом ельник с припрятанной в нём телегой. Что Тафрак позорно смысля из этих мест, было тоже очевидно. Доктор досадливо вздохнул, одёргивая рубашку, чтобы она сползла с носа. Посетовав на судьбу и злой рок, Тима и Юрий изучающе уставились на спасённого.

Он полулежал-полусидел на земле, вцепившись руками в траву, чтобы не терять своё ощущение в пространстве и окружающем мире: на голове красовалась шишка и рядом с ней сочилась кровь из повреждённой кожи. Его серые глаза слезились от дыма, и по этой же причине он временами заходился приступами кашля. Вспотевшие закоптившиеся волосы доходили почти до плеч и частично закрывали лицо, испещрённое чем-то вроде следов от ветрянки, но они не бросались в глаза на фоне заметного шрама, тянувшегося через всю левую щёку.

— Вы, кажется, врач, — чуть картавя, прошептал спасённый, разглядывая Юрия. — Вам не следовало меня спасать… — его голос сорвался и кашель с новой силой принялся душить его.

— Да, я врач. Вроде как спасать жизни — моя работа… — Юре редко удавалось ввернуть в разговор что-то красивое и не пафосное одновременно, и он был собой доволен, но человек развеял его удовольствие от собственной значимости, хотя именно на значимость и был акцент:

— Очень глупо было рисковать — если бы вы погибли, не смогли бы в будущем спасти многие жизни, — укоризненно заметил он, тяжело прерывисто дыша, и посмотрел на Тиму: — А Вы?.. — начал он, но Тимофей, видя, что разговор даётся раненому с трудом, опередил его вопрос своим простым ответом: