Каждая мертвая мечта - Вегнер Роберт M - Страница 22

Восхищение наукой, инженерными проблемами и механическими игрушками было одной из немногих слабостей Первой Крысы. Если можно говорить о слабости того, кто, глядя на работу рычага на стройке, конструирует беззвучный механизм натяжения арбалета, который и ребенок может взвести одной рукой. Дружины убийц Крысиной Норы называли это улучшение люварком.

Эвсевения глядела на Первого с тем особым выражением лица, с которым смотрят на мужчин, что надоедают всем на приемах рассказами о своих успехах в постельных делах. Гентрелл не дал себя обмануть. Она настолько же выражала неприязнь, насколько Люво-асв-Нодарес был рассеян. Оба они так сильно пытались скрыть свои истинные лица, что, если бы увидели себя в зеркале без маски, небось содрогнулись бы от ужаса.

Однако император слегка заинтересовался. А может, просто хорошо знал, что Первый ничего не делает без причины.

— Интересная игрушка. Практичная?

— Цех шлифовальщиков немало преуспел в производстве этих стеклышек. И хотя продает их довольно дорого, интерес к ним велик. Даже среднесостоятельный ремесленник немало заплатит, чтобы иметь возможность видеть и продолжать работать… — Начальник Норы сделал паузу.

Креган-бер-Арленс взглянул на нечто выпирающее из-за пояса Крысы.

— Новый налог?

Нет ничего лучше, чем найти вещь, которая станет настолько необходимой для людей, что они вскоре не сумеют без нее обойтись.

— Небольшой. Может, десятая доля цены для начала. На шлифовальщиков. И, может, не сразу, а только через несколько лет, когда цех втянется в производство этих стеклышек, а люди захотят покупать их больше. Я рекомендую эту информацию вниманию вашего величества.

Император небрежно кивнул, а Гентрелл мог без труда представить себе большую книгу в его голове, в которой появилась соответствующая заметка с примечанием: «важно — через пять лет». Сукин сын ничего не забывал.

— Вернемся же к нашим делам. — Император сел на стуле свободней, положил ногу на ногу. — Кей’ла Калевенх, граф. Что мы о ней знаем?

— Ну да, Кей’ла. Младшая в семье. Дочка Анд’эверса Калевенха, кузнеца из Лифрева. Это такой небольшой городок в двадцати милях от Амерты, от тысячи пятисот до двух тысяч душ, зависит от того, сколько пастухов и членов свободных чаарданов остается там зимовать. К югу от городка находится Урочище, небольшое, без названия, преимущественно неактивное и…

— Ближе к делу, — нетерпеливо оборвала его на полуслове Эвсевения. — Нам нет нужды знать, какую скотину разводят в тех краях.

— Сахрийских длиннорогих и низинных из Ольве. Обе породы хорошо переносят тяжелые зимы и могут долго протянуть даже на дурном корме, хотя и не дают столько молока, как северная бурая скотина, или столько мяса, как асуверы. Асуверские быки весят по три тысячи фунтов. Но восточная скотина любит странствия, а потому идеально подходит для выпаса в Степях. Впрочем, сахрийские перешли к нам как раз от кочевников. — Люво-асв-Нодарес выдержал яростный взгляд Суки с таким выражением лица, словно она сама попросила его об этой лекции. — А утверждение руководительницы Псарни, что она может чего-то и не знать, пробуждает мое серьезное опасение. Гончая, которая потеряла интерес к тому, чтобы искать следы, должна прекратить ходить на охоту.

Воцарилась тишина, даже император задержал дыхание.

— Всякая вещь, о которой я говорил или стану говорить, имеет значение, — продолжил Первая Крыса, словно ничего не случилось. — Каждую нужно запомнить и проанализировать. Мы должны знать, что случилось при Лассе на поле битвы между Фургонщиками и се-кохландийцами, а это требует полного понимания ситуации.

Куда-то пропал смешной худой человечек с идиотскими стекляшками на носу. Появился командующий внутренней разведки, шеф организации Империи, пробуждающей серьезнейший страх и уважение.

— Кей’ла Калевенх родилась около десяти лет назад, точная дата нам неизвестна, Фургонщики не признают Баэльта’Матран, наши жрецы Лааль Сероволосой считают верданно отщепенцами из-за этой их одержимости лошадьми, а потому рождение ее не было отмечено ни в одной из храмовых книг. Об отце мы тоже знаем немного. Хороший кузнец, один из лучших в тех местах, имел прекрасные контакты с армией и Ласкольником. Четверть века назад он был Эн’лейдом одного из самых больших караванов во время Кровавого Марша, когда Фургонщики убегали со своей земли, уничтожаемые се-кохландийцами. Эн’лейд, или же Око Змеи, означает командира во время военного марша. В нашей армии было бы звание как минимум старшего полковника, хотя в этом случае — скорее, полного генерала. О матери мы не знаем почти ничего, хотя и подозреваем, что именно с ее стороны Кей’ла унаследовала талант.

Гентрелл уголком глаза заметил, как император согласно кивает. Эта информация не была для него новостью. Эвсевения только смотрела. Так спокойно, словно наблюдала за тестом, растущим в квашне. Первая Крыса продолжал:

— Я о магическом таланте, несомненно. Мы не знаем, оказалась ли она умелой во владении аспектами или же, скорее, в какой-то разновидности племенной магии, но многое указывает на то, что раньше или позже ее талант расцвел бы и оказался замеченным. Однако она воспитывалась не в одном из лагерей Фургонщиков, где кто-то из чародеев мог бы быстро обратить на нее внимание, она родилась и росла в небольшом городке, в котором есть лишь один маг. А Пансе Вейльхорн не узнал бы талантливого ребенка, даже если бы вокруг того принялись летать свиньи. Это всего лишь обычный сельский чародей. Кроме того, — одновременно с поднятым пальцем Крыса вздернул брови, — во-первых, такие вещи случаются преимущественно в период созревания, а потому Кей’ла была слишком молода, чтобы выдать себя чем-то существенным. Во-вторых же, Урочище подле города и само по себе мутит аспекты: слегка, но этого достаточно, чтобы скрыть присутствие девочки.

Люво-асв-Нодарес послал Суке широкую улыбку.

— Я не даю несущественной информации, графиня. Естественно, все это только спекуляции, но многое указывает на то, что на се-кохландийских крюках, на поле кровавой битвы, в сопровождении племенных духов сахрендеев и сотен, а после и тысяч душ, насильно вырванных из тел, повис ребенок, способный тянуться за Силой. Как я уже сказал, ее талант не был замечен ранее, но это совершенно не имеет значения. Все мы знаем, что временами талант к магии пробуждается слишком резко, мгновенно, часто во время неких интенсивных переживаний. Духи пришли к ней, заинтересованные и разгневанные — или ищущие нового тела. А она, подходя все ближе к смерти, стала открываться. Наверняка видела нечто, что посчитала бредом, началом безумия, может, даже пыталась с этими духами разговаривать… Не знаю. Однако знаю другое: весь процесс был прерван отрядом Горной Стражи под командованием лейтенанта Кеннета-лив-Даравита из Шестой роты Шестого полка из Белендена. Одной из тех, которые по просьбе Восточной дивизии отослали в Олекады с целью поддержать тамошние отряды.

Эвсевения прищурилась.

— Та самая рота, что проводила верданно через горы?

— Естественно, нет. Фургонщики-верданно взбунтовались и сами нашли проход, а наша рота в нескольких десятков солдат не имела ни шанса их остановить.

Последние две фразы были произнесены настолько снисходительным тоном, что ими удалось бы унизить половину жителей среднего размера городка. Но Первая среди имперских Гончих не дала себя спровоцировать.

— Значит, это именно они. Те самые, которые передали в руки Крыс… станем и дальше называть ее Лайвой-сон-Барен, близнеца таинственной невольницы, благодаря которой Йавенир восстановил силы и сумел вести войска против Фургонщиков. А мы не можем допросить эту женщину.

Гентрелл почти улыбнулся. Сука никогда не отступала. Никогда.

Люво кивнул:

— Верно. Ту самую персону, связанную каким-то образом с парнем, который, согласно признаниям стражей, обладал умением проходить между нашим миром и Мраком. Как, впрочем, и группки странных убийц, ответственных за смерти в Олекадах. Это мы тоже знаем со слов лейтенанта Шестой роты и его людей и считаем эту информацию вместе с данными, полученными от фальшивой графини и нескольких других персон, исключительно вероятной. Увы, руководство Горной Стражи отказало в допросе этих солдат на постоянной основе. А приказы его величества относительно армии были совершенно ясны.