Рыжая племянница лекаря. Книга 3 (СИ) - Заболотская Мария - Страница 47

— Слышишь, как бушует море? Как ревут подземные воды? — говорил он тем временем, все так же тихо и бесцветно. — Ее прежние владения поглотили взбунтовавшиеся морские волны, но они помнят прежние времена и торжествуют вместе с ней, старой союзницей. Для проигравших и мертвых нет большей радости, чем смерть победителей, ведь она уравнивает всех в правах.

— Ты убил короля? — спросила я, наперед зная ответ.

— Его. И многих других, — ответил он равнодушно. — Там, наверху, сейчас разыгралась страшная буря, но сюда она не доберется, о нет…

— И что теперь? — в ужасе спросила я, не в силах отвести взгляд от короны, зажатой в окровавленной руке. Король Юга был мертв — а ведь я так и не запомнила, как его звали!.. Знала ли я вообще когда-либо его имя? Наверное, нет — мне не было дела до столь высоких особ, не имевших ничего общего с Йель и ей подобными, и я не догадывалась до последнего, насколько далеко заведет Хорвека его месть.

— Теперь? — переспросил он чуть удивленно и приподнял голову. — Теперь в живых остался только принц Лодо, но он все равно, что мертв.

Я сощурилась, пытаясь рассмотреть, в каком обличье сейчас пребывает демон — что-то подсказывало мне: заклятье личины еще не развеялось. Но он, словно не желая мне подыгрывать, держал лицо в тени.

— К черту Лодо, — вскричала я, не выдержав. — Что ты собираешься делать с самим собой?!

Ответом мне было долгое молчание. Хорвек медленно и тяжко приподнимался, цепляясь за решетку одной рукой. Вторая, с короной, теперь безвольно висела вдоль тела, как будто сломанная.

— Разве я не гожусь в короли? — наконец промолвил он, выпрямившись с внезапной горделивостью.

Его лицо ужаснуло меня — каждая черта непрерывно содрогалась, и все вместе они складывались в уродливые гримасы, на долю мгновения приобретавших гротескное сходство то с Эдарро, то с прежним Хорвеком. И то верно — оба они желали служить магии и носить корону Юга, оттого легко воссоединились и не желали теперь расставаться.

Что из себя представлял переродившийся Хорвек? Тело ничтожного бродяги да измученная память Рекхе, чудом устоявшая под натиском истинных воспоминаний Ирну-северянина. Ослабив свою волю личиной, демон едва не лишился себя самого. А королевский племянник, к тому же, оказался именно таким, каким следовало некогда стать сыну Белой Ведьмы, не прикажи Виллейм швырнуть ведьмино отродье на острия ограды. Честолюбивый, бессердечный и одаренный будущий правитель Юга — недаром сила колдуньи так любила его! Должно быть, в Эдарро мертвая Белая Ведьма увидела замену утраченному сыну — так рабыни, разлученные с собственными детьми, порой привязываются к детям господ, выкармливают их своим молоком и начинают любить, как родных. «Стань мной, — нашептывала кровь Эдарро Хорвеку. — Стань мной, подчинись моей воле, и лишись тех слабостей, которые причиняют тебе боль. Они не позволят тебе стать королем — а ведь твоя мать хотела, чтобы ты правил Югом!».

Разумеется, разгадать все это мне в ту пору было не по силам — понимание того, что произошло с Хорвеком под действием заклятья личины, пришло ко мне гораздо позже. Тогда я смогла почуять лишь одно: демону недоставало сил прогнать Эдарро — он чудовищным образом сроднился покойным с королевским племянником,  и единственным путем к спасению могла стать только распря между ними.

— Я думаю, — начала я, тоже поднявшись на ноги, чтобы смотреть в глаза демону, — что из тебя, Хорвек, получился бы славный король. Но из тебя прежнего, а не из того, во что ты сейчас превратился.

— Прежний Хорвек не был достоин короны, — презрительно ответило страшное создание, стоявшее за решеткой.

— Значит, это никуда не годная корона, — сказала я с бесстрашным пренебрежением. — В самый раз для какого-нибудь глупца вроде Эдарро!

— Да что ты… Ты ничего не смыслишь в этом! — голос Хорвека дрогнул.

— Смыслю достаточно для того, чтоб отличить хорошего человека от плохого! — я говорила намеренно дерзко. — И из демона Хорвека человек вышел куда лучше, чем из королевского племянника, что бы там он ни воображал о себе. Да что там! Нет большей несправедливости в мире, чем та, которую совершит Хорвек, предпочтя самому себе такое гадкое и низкое создание, как Эдарро. Слышишь? Я знаю, что за эти слова ты можешь убить меня, но не боюсь их произнести, потому что цена жизни Хорвека в моих глазах гораздо выше!

Решетка, разделявшая нас, вовсе не была препятствием — лже-Эдарро знал, как открыть ее и вряд ли успел позабыть за то время, что прошло с тех пор, как он меня здесь запер. Я видела, что мои слова разозлили его, но куда я могла спрятаться, даже если бы захотела?

— Эдарро? — почти выкрикнул потерявший себя Хорвек. — Эдарро?! Да знаешь ли ты, что бы он сделал, если бы услышал это?!

Он шагнул вперед и решетка отворилась.

— И что бы он сделал? — спросила я, собрав воедино все силы, чтобы не дрогнуть под натиском его ненависти. Наверное, не стоило отводить взгляд, но на это моей решимости не хватило — слишком страшен был уродливый лик, сохранивший явное сходство с Эдарро, но исказившийся ровно настолько, чтобы в полной мере отобразить безобразие его души.

Пальцы почти коснулись моей шеи, но дрогнули и рука замерла — я чувствовала, что она пахнет кровью. Глухо звякнула корона, упавшая на каменные плиты пола.

— Эдарро вырезал бы твое сердце, — сказал Хорвек, и я едва не вскрикнула от радости, услышав знакомый голос. — Он наверняка пожелал бы узнать, каким чудесным образом устроено это вместилище упрямства и бесстрашия. Мне и самому иногда хочется разгадать эту загадку, но вряд ли она кому-то по силам.

И я поняла, что он наконец-то вернулся.

Но исправить содеянное было нельзя — я обнимала его и в отчаянии понимала, что все снова изменилось навсегда, нравится нам это или нет.

О, как бы мне хотелось никогда не узнать, что именно совершил Хорвек, пока я лежала здесь, ослепнув и оглохнув, точно похороненная заживо. Но я не могла не понимать, что лгать самой себе бессмысленно: сегодня погибло множество людей, которых сын Белой Ведьмы счел заслуживающими мести.

— Я… ошибся, — с трудом сказал он, опустившись на колени и утягивая меня за собой. — Эдарро был слишком силен, а я… я слишком слаб.

— Это все магия, — пробормотала я, желая утешить Хорвека, хотя и знала, что он об этом ни за что бы не попросил. — Она всегда жульничает, треклятая хитрая сила!..

— Мне следовало бы догадаться… — воскликнул он, вдруг дернувшись всем телом. — Следовало!..

— О чем? — бездумно спросила я, все еще поглощенная мыслями о том, как опасно прибегать к помощи магии, пусть даже речь бы шла о спасении собственной жизни.

— Да о том, что Эдарро желает покончить с королевской семьей гораздо неистовее, чем я сам! Я мог бы усомниться в верности своих решений, и остановиться, но он не сомневался ни на миг!.. — вскинулся Хорвек, и мне показалось, что никогда еще он не был так искренен со мной. — Я освободил то, чем не мог повелевать, понимаешь?.. — тут он запнулся, очевидно, в очередной раз решив, что зашел слишком далеко, предполагая, будто я могу разобраться в столь сложных душевных терзаниях.

— Понимаю, и еще как! — угрюмо ответила я, почувствовав себя задетой за живое, и отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты освободил то, чем должен был стать… когда-то, давным-давно. Но вдруг оказалось, что не так-то это и весело — убийства королей… троны… кровная месть…. и прочие важные дела чести, которые в ходу у наследников великих династий… королевских и чародейских?.. Так ведь?

Хорвек смолчал, окаменев под моими руками.

— Так, — неохотно согласился он спустя некоторое время, достаточное для укрощения оскорбленного моей догадливостью самолюбия. — Но тебе стоило бы обеспокоиться совсем иным, Йель.

— Давай уйдем отсюда побыстрее, — сказала я, не желая более говорить о произошедшем. Запах и тьма подземелья, где множество людей приняло мучительную смерть, становились все более нестерпимыми.