Рыжая племянница лекаря. Книга 3 (СИ) - Заболотская Мария - Страница 41

— А кому же ты служил все это время, убивая людей? — рассмеялся Хорвек. — Ты можешь солгать другим, королевский племянник, но не себе. И не мне. Ты подавлял ту силу, которая жила в тебе, загонял в самый темный угол своей души, но исправно кормил ее, ловко найдя для этого возможность. Где же еще льется так много крови, как не в застенках тайных ведомств? Ты хотел узнать, что такое колдовство, а колдовство хотело узнать, что ты за человек, и, сдается мне, ты ему приглянулся, хоть и не понял этого… Так что же, в невесте принца Лодо ты почуял нечеловеческую природу?

— Да, — коротко ответил Эдарро. — Но никто не не верил.

— Еще бы, — Хорвек снова улыбнулся своим мыслям. — Колдовство защищало вас от нападения, от заклятий, подобных занесенному ножу, а магия личины — более тонкая, не несущая, на первый взгляд, опасности. Не каждый опытный маг может ее разгадать, что уж говорить о вас, использующих силу, словно неразумные дети. Только ты, одаренный больше остальных, заподозрил неладное.

— Личина? — переспросил Эдарро, к которому, кажется, возвращался некий интерес к жизни. Магия, и вправду, отзывалась в нем каждым звучанием слова, связанным с ее тайнами.

— Где ты убил ее? — спросил Хорвек прямо. В том, что он до сих пор так и не спросил имя невесты Лодо, я уловила нечто осознанное. Внешность красавицы была фальшивкой, и, следовательно, той таинственной девушки, которую полюбил принц, никогда не существовало. Имя несуществующего человека — пустой звук, бессмыслица. Нам следовало знать, кем она была на самом деле…

— Я повесил ее, — признание давалось Эдарро трудно, хотя, я была уверена, убивал он легко. — Повесил на одном из старых деревьев в этом саду. Я привел ее сюда…

— …Потому что твой прадед убил здесь Белую Ведьму, — закончил Хорвек вместо него. — И ты хотел совершить нечто равное, на том же самом месте. Сам, безо всяких помощников. Что же произошло?

— Она… плакала, — выдавил королевский племянник. — Я ждал, смотрел… Но ее смерть ничем не отличалась от смерти обычных людей. Я подумал, что ошибся. Она и в самом деле не представляла собой ничего особенного.

— Как досадно, — хмыкнул Хорвек. — Что было дальше?

— Я похоронил ее вон там, у ряда старых кипарисов, — Эдарро чуть заметно повернул склоненную голову в сторону. — Не слишком глубоко…

— Копать могилы всегда скучнее, чем убивать, — согласился Хорвек. — Ну, что ж, тебе повезло. Раз яма была неглубокой, то и копать придется немного. Пойдем, посмотрим на старые кости.

Королевский племянник, помедлив, неловко поднялся, словно не сразу понял, что от него требуется. Кинжал-коготь больше не прикасался к его горлу — Хорвек отвел руку. Краденая магия не защищала Эдарро, как прежде, и он, осознав это, в одночасье превратился в бледную тень прежнего бешеного безумца. Движения его стали скованными, взгляд помутнел как у пьяницы.

Пылающая головешка из костра, прихваченная Хорвеком, осветила наш путь. Земля здесь была каменистой, а у Эдарро не имелось при себе ничего, кроме того самого ножа, которым он собирался меня прикончить ради забавы. Но копал он старательно и без единой жалобы запускал в разрыхленную землю свои холеные пальцы, словно ожидая какой-то награды за исполнительность. Разумеется, он не мог всерьез верить в милость воскресшего сына ведьмы, однако я чувствовала: в Эдарро теплится какая-то неясная надежда.

— Да, яма тогда была приблизительно такой же, — бормотал он, с трудом выговаривая каждое слово из-за сбившегося дыхания. — Я не стал бы копать глубже… нет… Где-то здесь должны быть кости…

Но в грязи ему попадались только камешки да корни.

Меня снедало нетерпение, я слишком устала молчаливо терпеть холод и тягостную печаль, пропитавшую здесь каждый камень. «Зачем мы тратим врем на поиск этих костей? Вряд ли в них заключено хоть какое-то волшебство, как это было с останками Белой Ведьмы!» — думала я, переступая с ноги на ногу, чтобы хоть немного согреться. Но неподвижный силуэт Хорвека возвышался над чернеющей ямой словно надгробное изваяние, и ни у одного смертного не достало бы храбрости поторопить существо, чьи глаза в ночи блестят столь жадно.

— Вот! — воскликнул Эдарро и закашлялся. — Я что-то нашел!..

В руках он сжимал что-то, напоминавшее камень, облепленный влажной землей. Я скривилась, не ожидая ничего хорошего. Но королевский племянник обрадовался своей находке едва ли не больше, чем нищий радуется куску хлеба: он возбужденно бормотал что-то неразборчивое и скреб ногтями грязь, хотя пальцы его, непривычные к грубому труду, давно уж одеревенели и не разгибались. Однако его странный противоестественный восторг угас так же быстро, как и вспыхнул.

— Откуда здесь эта дрянь? — с заметным разочарованием произнес Эдарро, поняв что именно держит в руках.

Собачий череп — вот что он откопал у ряда старых кипарисов. Разумеется, в том, что его закопали у дома Белой Ведьмы, имелась некая странность, но все-таки это была голова паршивой дохлой собаки да и только!..

— Все верно, — Хорвек безо всякого отвращения взял в руки находку, которую Эдарро в досаде собирался отшвырнуть в сторону. — Можешь не продолжать. Ничего сверх того ты здесь не найдешь.

— Но я похоронил ее здесь, клянусь! — воскликнул королевский племянник, и в голосе прорезалась столь несвойственная ему жалобная нотка. — Никакой морок не заставил бы меня ошибиться! Я не лгу и не сошел с ума — она подохла вон на том суку!.. Нас не могли выследить и могилу не разрыли дикие звери — я приходил сюда и не раз…

— Разумеется, — согласился Хорвек. — Тело повешенной было предано земле, и ни одна лесная тварь не касалась его. Однако… — тут в голосе его зазвучала откровенная насмешка. — Ты ведь повсюду искал магию, изучал ее приметы, чтобы распознать… Многое узнал о чародеях… Разве ты не слыхал, что истинную ведьму нельзя умертвить ничем, кроме огня? Твой славный прадед-ведьмоубийца, должно быть, переворачивается в гробу...

— Но мне приказали убить ее как можно тише и незаметнее, — растерянно промолвил Эдарро, не делая попыток выбраться из неглубокой ямы и пропуская мимо ушей насмешку. — Ведьма?.. Ты говоришь, что она была ведьмой? Но почему тогда…

— Ничем себя не выдала? — едко рассмеялся Хорвек. — Должно быть, она захотела тебя огорчить. Из жадности не показала ни единого фокуса, до которых ты падок, словно уличный ротозей. Признайся, Эдарро, ты просто боялся всерьез поверить...

— Так она была жива, когда я похоронил ее? — теперь Эдарро выглядел воистину жалко.

— Не вполне жива, однако и не мертва. Обычно колдунье хватает трех ночей в могиле, чтобы очнуться и обрести прежнюю силу, а некоторые именно так пробуждают свой скрытый дар. Схожий ритуал практиковали при инициации: только самые отважные и неистово верующие в свою счастливую звезду могли решиться на это испытание. А твоя ведьма, Эдарро, бесстрашна и во многом безумна.

— Ты ее знаешь?

— О, да, — Хорвек бросил взгляд на меня. — И маленькая Йель ее знает. А еще ее знает один художник, к которому она отправилась сразу после того, как восстала из могилы — он до сих пор помнит синяки на ее шее.

— Рыжая чародейка? — я впервые подала голос за все это время, и он прозвучал, как короткий скрип ржавых дверных петель.

— Она самая, — Хорвек все еще вертел в руках собачью голову. Эдарро смотрел на нее, как зачарованный.

— Почему здесь был этот череп? — спросил он, облизав губы, как будто разглядел в своей находке что-то чертовски аппетитное и манящее.

— Могилы неохотно отпускают тех, кто в них лежал, — демон отвечал охотно, с заметным удовлетворением, и я подумала, что он не прочь поделиться своими догадками с нами. — Чтобы окончательно попрощаться с этой землей, ведьма должна была оставить здесь что-то взамен. Она прикончила первое попавшееся на ее пути живое существо — должно быть, бродячую собаку с кладбища, — и расплатилась ее головой с покинутой могилой.

— Но почему она дала себя убить? — я так и не дождалась этого вопроса от Эдарро, и решила задать его первой.