Свадьба Мари (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна - Страница 7

Целый день Мари не присела, но деваться было некуда. Девушка отлично понимала, что в эту ловушку она загнала себя сама, подчинившись воле короля и обстоятельствам, так что теперь приходилось принимать условия игры. Но кто бы знал, как не просто ей было привыкать к новой роли хозяйки замка!

Муж вечером не явился. Слуги, ездившие в деревню за молоком и мясом, сообщили, что лорд кутит в тамошнем трактире вместе со своими людьми. Мари не знала радоваться или огорчаться. С одной стороны, теперь, когда мужа точно можно было не ждать вечером у нее было больше времени на домашнее хозяйство с другой, та легкость с которой Виллард бросил ее в замке, удрав развлекаться, показывала слугам его слишком легкое отношение к супруге.

Ее расстройство вылилось в повышенную жажду деятельности, и к ужину уже было чем полюбоваться: главный зал, по старинке служащий столовой, и бальным залом уже сверкал. На стенах висели вычищенные от копоти лампы, ветхие штандарты отдали прачке, солому вымели вместе с объедками, собачьей шерстью и черепками дешевой посуды.

Мебель проверили, вычистили, пропитали воском, украсили подушками, часть отдали столяру для ремонта или замены. Вдоль стен насыпали смесь извести, золы и сухих трав, для выведения насекомых. В лампы и светильники добавили ароматное масло. В погреба отнесли несколько мешков семян репейника, для защиты от мышей и крыс, а у дверей поставили пару мальчиков в чистой одежде, чтобы встречать гостей и выполнять мелкие поручения барона и баронессы.

Не прошло и пары дней, как звон ключей на поясе, возвещавший появление Мари, заставлял слуг двигаться шустрее, и тщательнее драить посуду, пол и лавки. В благодарность за старания молодая супруга лорда Вилларда велела закупить в деревне мяса и сварить для работников густую похлебку, объявив, что хорошо кормить будут тех, кто хорошо работает. Во время обхода комнат она выбрала парочку откровенных лентяев, прятавшихся в погребе и оставила их голодными.

Позднее Мари собрала всех служанок и велела им привести дочерей обучаться шитью и вышивке, поскольку такое большое холодное строение требовало много занавесей, ковров и подушек. К счастью, в сундуках нашлось все необходимое, и вскоре пять девочек от семи до тринадцати лет сидели подле леди ковыряя иголками самые простые ткани, сшивая наволочки и накидки, пока их матери отмывали замковую кухню и погреба.

Глава 4

Проводя дни в компании слуг, Мари вздыхала. Ей остро не хватало привычного круга общения: матери, братьев, соседей и друзей. Теперь она еще больше ценила новости, книги и музыку, которые скрашивали ей часы одиночества. Конечно, существовала еще переписка, но зимой послания шли долго, и новости устаревали куда быстрее, чем о них сообщалось.

Ближе к весне матушка написала, что отправила обоз с вещами дочери в ее семейное гнездо, но помощницы и оборудование прибудут не скоро, так что Мари была даже рада этой суете с благоустройством замка, которая смягчала ее печаль по родному дому.

Чем больше девушка изучала и расчищала замок, тем больше убеждалась, что король был невероятно щедр, а может просто не знал, что именно он дарит. На втором этаже донжона отыскались библиотека и музыкальный зал, в оружейной было полно красивого старинного оружия, за которое ценители в столице выкладывали неплохие деньги. Конечно само строение не походило на модные просторные дворцы, с огромным количеством светлых чистых комнат, но и в этом тяжеловесном здании была своя прелесть.

Через месяц, дав новым хозяевам замка время на обустройство в Ирут потянулись соседи с визитами. Виллард оживился, стал чаще бывать в замке, порой обнаруживая в нем невиданные вещи, вроде сундучка с золотыми монетами, спрятанного в стене купальни или целого набора серебряных ножей и вилок в норе у крысы. Все находки он отвозил в город, сдавал в ювелирные лавки и ломбарды, а потом накупал оружия, охотничьих седел, лошадей и собак, чтобы был повод снова умчатся на охоту. Он жил так, как ему было удобно не замечая, грусти в голубых глаза жены. Он и ее замечал мало, считая, что все что она делает есть долг благородной женщины по отношению к своему мужу.

Стараниями леди замок потихоньку обретал жилой вид, и Мари взялась за прилегающую к нему территорию: слуг обязали подметать двор, скотный двор огородили глухим забором, чтобы солома и комки навоза не разлетались по всему пространству перед воротами. Псарня, соколятня, конюшни — рука хозяйки добиралась всюду, наводя порядок, назначая ответственных, карая виновных в безделье и вредительстве.

Когда стаял снег девушка перебросила свое внимание на сад, огород и давно заброшенные теплицы. Её муж, ворча что расходы растут, а доходов они еще и не видели, выдал денег на дорогое стекло, семена и луковицы, а когда пришел посмотреть на слом старых теплиц, нашел горшок с золотыми украшениями и парой старинных кинжалов.

Мари поражалась, ей казалось, их замок просто нашпигован кладами. Как могло такое случится в довольно бедном на деньги пограничье? Ведь здесь порой единственной ценностью семьи были золотой пояс и шпоры лорда!

Впрочем, недоумения Мари вскоре разрешились. Одна из соседок, немолодая и говорливая леди Зарт, поведала девушке, что замок частенько переходил из рук в руки:

— Когда он в казну отошел, все удивились, моя дорогая, — рассказывала дама с удовольствием попивая подогретое вино.

— Почему? — вежливо спросила Мари, сматывая в клубки только что спряденную ее подопечными шерсть.

— Когда замок строили, лет триста тому назад, но сначала поставили вон ту башню, — гостья указала на самую низкую и широкую крышу видную из окна гостиной. — Поговаривали, что король дал эти земли в награду за смелость юному рыцарю, и тот приехал сюда с молодой женой из самой столицы.

Здесь тогда разбойники шалили, в общем в одну из отлучек барона на башню напали, но леди успела спрятать украшения и деньги, а сама погибла. Очень, очень грустная история, — гостья печально покачала головой и выбрала печенье в сахарной глазури.

— Замок как вы видите отлично укреплен, но супруг вернулся во время осады, и решил прорываться в замок. Напоролся на чей-то меч и скончался на месте, а леди увидела это и бросилась из окна. Разбойники так впечатлились этой историей, что даже грабить никого не стали, просто ушли, крича что место проклято. Слуги похоронили господ, да и разбрелись по деревням. Долгое время башня стояла пустой, но затем король снова наградил кого-то этими землями. Поскольку все награжденные принимали титул, дарованный замку, то их имена стерлись из летописей, «барон Ирут» и все.

Тут гостья прервалась и отведала чудесного теплого бисквита, пропитанного пряным сиропом. Мари же постепенно складывала в голове картинку: места опасные, владельцы прячут сокровища, но не успевают ими воспользоваться.

Между тем леди запила лакомство глотком чая и продолжила:

— И вот так на протяжении трехсот лет! Приедет какой-нибудь столичный лорд, обживется, да и пропадет. Когда замок в казну отошел, многие пытались тут клады искать, но никто ничего не нашел, — тут соседка перешла на шепот: — говорят сам замок эти деньги не отдает, копит.

Мари в ответ откровенно улыбнулась, но мысль о хорошем доспехе не давала ей покоя. Конечно, они с Виллардом жили, как соседи. От него постоянно пахло дешевыми самодельными духами, он мог неделями кутить с соседями-холостяками или пропадать на охоте, но деньги давал регулярно, все нужное из города привозил, и на ее постель не покушался — не самый плохой вариант из возможных. Многие замужние соседки видят своих мужей не чаще, ведь жизнь в пограничье — это постоянная служба.

Вилларду повезло, что его замок находился во второй линии обороны и не требовал патрулирования границы, и все же, в замке был гарнизон, а владелец должен был регулярно объезжать земли, следя за порядком и устраняя поломки в засеках и околицах.

Через неделю Мари удалось уговорить мужа поменять доспех на более надежный, а также подшить кольчужной сеткой несколько дорожных камзолов, благо средства позволяли. Не смотря на постоянные выезды на охоту, лорд продолжал открывать новые способы обогащения в своих землях. Например, он занялся восстановлением старого широкого моста, через часто разливающуюся реку.