ГУЛАГ без ретуши - Кузьмин Станислав Иванович - Страница 47

Исправительно-трудовая система, являвшаяся до последних лет од ним из элементов экономической системы государства, разваливается под действием так называемой экономической реформы. Стремительно растёт число осуждённых, лишённых из-за безработицы возможности честно зарабатывать себе средства на предметы первой необходимости. Для таких остаётся единственный способ удовлетворения своих минимальных жизненных потребностей: украсть, отнять, обыграть тех, кто это имеет. Именно отсюда исходят межличностные конфликты, рост преступных проявлений там, где этого быть не должно, — в местах лишения свободы. Администрация бессильна повлиять на негативные процессы, поскольку наши исправительно-трудовые учреждения не рассчитаны на содержание больших масс преступников (наполняемость колоний в среднем составляет от 1000 до 1500 человек), не занятых общественно полезным трудом. Есть ли выход из складывающегося положения? Он единственный и сводится к необходимости в срочном порядке построить несколько сот тюрем. Вот только где взять на это средства и материально-технические ресурсы? Если все предыдущие 75 лет шли от тюрем к воспитательным учреждениям, то теперь начинаем двигаться в обратном направлении…

Главное, однако, в том, что в отличие от 1930-1950-х годов со временная социально-экономическая политика российских властей ГЕНЕРИРУЕТ, стимулирует любые формы преступности, легализуя экономическую уголовщину под вполне респектабельными «рыночными» вывесками. Не секрет, что именно мафия стала одной из главных социальных опор нынешнего режима в России (и не только в России), союзником центральной и местной псевдодемократической бюрократии.

Поэтому, сколько бы сегодня ни арестовывалось бандитов, это борьба не с причинами, порождающими преступность, а с последствиями разрушительной политики предвестников, прорабов и преемников перестройки.

Часть вторая

ВКЛАД ГУЛАГа В РАЗРУШЕНИЕ СССР

Глава первая

Довоенные депортации: причины и организация

В современный период функционирования Российской Федерации отдельные авторы в своих публикациях акцентируют внимание на резком обострении межнациональных отношений, корни которых усматриваются ими ещё в первом десятилетии существования советского государства. По их мнению, руководители страны в 1930-50-х годах прибегали к депортации народов как средству урегулирования межнациональных конфликтов, «исправления» собственных ошибок, пресечения любых проявлений недовольства тоталитарным режимом. Фактически причины депортаций непосредственно связаны с необходимостью подавления вооружённого политического бандитизма, получавшего политическую, экономическую и финансовую поддержку спецслужб, прежде всего западных стран, ответственных за поддержку германского оккупационного режима, принадлежности к нации, с которой велась война. Отнюдь несостоятельным следует признать утверждение о том, что в правительственных актах даже не предпринимались попытки дать ответы на вопросы, почему отдельные группы тех или иных народов выступали против советской власти, что лежало в основе их недовольства.

Следует отметить, что депортация как мера, предполагавшая ссылку определённых групп людей или народов, не может трансформироваться в рычаг урегулирования межнациональных конфликтов и тем более не могла повлиять на дружбу народов. Нет никаких оснований полагать, как это делает доктор исторических наук Н.Ф. Бугай, что акции по депортации проводились стихийно и не были подкреплены юридически[7]. Между тем такие мероприятия проводились в каждом случае на основании указов Президиума Верховного Совета СССР и постановлений СНК СССР. В соответствии с постановлением правительства определялись территории расселения депортированных, основная сфера их трудовой деятельности, комплекс подготовительных мероприятий по приёму переселяемых, выделялись из государственного бюджета необходимые средства.

Резкое обострение международной обстановки и многочисленные провокации на приграничной территории УССР и БССР, в Средней Азии в конце 1920-х годов повлекло за собой принятие мер по пресечению деятельности социально опасного элемента в пределах 22-километровой приграничной зоны. Переселенцев с западных границ государства в основном отправили в Сибирь, а казахских баев осенью 1929 года отправили на Урал[8]. Мера эта была вынужденной, поскольку разведывательные органы государств, граничащих с Советским Союзом, широко использовали контрреволюционеров и уголовников для совершения диверсионных актов и шпионажа[9].

Начавшаяся в 1929 году коллективизация в сельском хозяйстве встретила ожесточённое сопротивление колхозному движению, принявшее форму поджогов и террористических актов против активистов, проводивших партийную линию коллективизации сельского хозяйства. Решать эту проблему оказалось невозможно без принятия мер, способных сломить сопротивление противников этого процесса. В связи с этим возникла не только необходимость проведения массовых арестов, но и такой формы репрессий, как выселение кулаков и тех, кто их поддерживал в отдельные районы страны, богатые природными ресурсами, которые предстояло освоить в интересах решения задачи индустриализации страны.

С начала 1930-х годов в стране принимались меры по ликвидации кулачества. Порядок решения этой задачи определялся приказом ОГПУ № 44/21 «О мероприятиях по ликвидации кулачества как класса» от 2 февраля 1930 г. При этом указывалось на необходимость заручиться поддержкой батрацко-бедняцких и середняцких масс.

Операция по ликвидации кулачества была достаточно продуманна, о чём свидетельствует постановка в качестве первоочередной задачи — нанесение удара по активу с целью дезорганизовать и обезвредить всё кулачество. Перед органами ставилась задача решительно и немедленно ликвидировать все действующие контрреволюционные кулаческо-белогвардейские и бандитские кадры, и особенно созданные ими и оформленные контрреволюционные организации, группировки, банды и наиболее злостных, махровых одиночек. Успешное решение этой проблемы позволило приступить к массовому выселению из районов сплошной коллективизации и погранполосы наиболее богатых кулаков (бывших помещиков, полупомещиков, кулаков, церковников и сектантов и их семейств) в отдалённые районы СССР: Северный край, Сибирь, Урал и Казахстан.

При отправке выселяемых им разрешалось брать с собой орудия производства: топоры, пилы, лопаты, плотничьи инструменты, по возможности хомуты и шлеи и продовольствие из расчёта на два месяца общим весом не более 25–30 пудов на семью[10].

В директивных указаниях органов ОГПУ, изданных в 1930 году, перечислялись категории кулаков, не подлежащих выселению, а именно:

1. Имущество кулаков — иностранных поданных тех стран, с которыми СССР находился в официальных отношениях, не подлежало конфискации, а сами они и их семьи — выселению.

2. Запрещалось высылать кулацкие семьи, чьи дети служили в Красной армии.

3. Не подлежали выселению с конфискацией имущества бывшие красные партизаны и действительные участники Гражданской войны (имеющие ранения и другие заслуги), за исключением случаем, когда указанные лица превратились в кулаков, ведущих активную борьбу с коллективизацией и участвующих в контрреволюционных группировках.

В силу различных причин при выселении допускались ошибки, в связи с чем в партийные, советские органы и ОГПУ поступали заявления о неправильном раскулачивании. Реагируя на это, ОГПУ издало специальную директиву № 12850 от 28 марта 1930 г. «О порядке проверки заявлений граждан о неправильном раскулачивании». Проверка за явлений возлагалась на полномочных представителей ОГПУ. Все бедняки, малоимущие середняки и их семьи, семьи красноармейцев, бывших красноармейцев и красных партизан, середняков и бедняков, доказавшие неправильность высылки и имеющие на руках соответствующие документы, подлежали возвращению на места прежнего жительства Вместе с этими категориями разрешался вывоз детей высланных кулаков, не достигших четырнадцатилетнего возраста, к их родственникам, при наличии согласия родителей. Однако бывшие махновцы, петлюровцы и бандитский актив, даже и значащиеся к моменту раскулачивания середняками и бедняками, возвращению не подлежали ни в коем случае Общие итоги по выселению кулаков весной 1930 года характеризуются следующими цифрами: выслано в другие области 68845 семей (344545 человек), переселено внутри областей 33057 семей (166690 человек), а всего 101902 семьи (521235 человек)[11]. По состоянию на 9 февраля 1931 г. количество выселенных семей увеличилось до 112828 (550558 человек).