Вход не с той стороны - Башибузук Александр - Страница 71

     — Я. Меня зовут Герда, а это моя сестра Инга. Максим про вас много рассказывал.

     Слава богу, они между собой уже решили. Так и поседеть можно. Нет, сто процентов нас в этом городе не поймут с нашим многоженством. Еще в мусульмане запишут. А это нам совсем не надо.

     — Боже мой! Вы такие красавицы, что я начинаю вспоминать времена, когда я был молодым. Очень приятно, очень, меня зовут Жора и меня здесь все знают. Максим, надо все же организовать маленький праздник и познакомить вас со всеми нашими людьми.

     — Я, собственно, за этим и приехал. Можно это сделать сегодня вечером? Мне, наверное, опять скоро уехать придётся.

     — Ради бога, конечно, сегодня как раз очень подходящий день. Я все сделаю, как у людей, и даже лучше.

     — Отлично. Мне тебе еще пару слов сказать надо, — я отошел с Жорой от столика. — Сделай действительно как у людей, Жор, и скажешь мне потом, что это стоит. И еще дело. Мне нужен ювелир. Не может быть, чтобы ты его не знал.

     — Как нет, есть ювелир. Мы, евреи, многострадальный народ. Когда бог раздавал профессии, мы опоздали, осталось только ювелирное дело и еще совсем чуть-чуть других. Есть здесь мой старый друг, Моисей Львович. Он вам сделает все в лучшем виде. Вечером он тоже будет на нашем маленьком празднике.

     — А не мог бы ты ему прямо сейчас позвонить, а я сразу заеду?

     — Спешка, спешка. Я тоже, когда был молодым, всегда спешил. Вот и Нина моя говорила всегда «… куда спешишь Жора, мы же только начали…» Иди к своим красавицам, я все сделаю. На главной улице, возле полиции, маленькая вывеска «Ювелирная Мастерская». Моисей Львович его зовут, я ему сейчас позвоню.

     Нашли мастерскую быстро. Около мрачного здания с надписью «Роliсе» обнаружилась маленькая скромная вывеска «Jеwеllеry wоrkshор». Ювелир выбрал самое безопасное место в городе. Инга и Герда подозрительно на меня посмотрели, когда я остановился возле мастерской и дружно сказали:

     — Инга, он хочет нам сделать подарки. Значит, любит.

     — Или все-таки подумывает нам изменить… надо на всякий случай горничную уволить…

     Железная логика. И в первом случае, и во втором. Может, они экстрасенсы…

     Моисей Львович оказался совершеннейшим воплощением еврея-ювелира. Маленький, худенький, с классическим еврейским носом, шапкой курчавых волос и седой козлиной бородкой. В фартуке, нарукавниках и ювелирным моноклем в глазнице.

     — Проходите, молодые люди. Мне Жора звонил за вас. Присаживайтесь. Арон, сделай гостям и мне кофе, — из двери выглянул и спрятался сын Жоры, получается, он подрабатывал и в ресторанчике, и в мастерской. Моисей Львович проследил за моим взглядом и сказал. — Таки да, я сделаю из сына Жоры настоящего еврея. Его призвание быть ювелиром. Ну, рассказывайте, молодые люди, зачем вам старый Моисей.

     — Моисей Львович, я хочу сделать три обручальных кольца. Два женских, — я достал из кармана пакетик с двумя самыми крупными алмазами и тремя маленькими, умудрился утром незаметно от девочек вытащить из тайника. — Вот с этими алмазами. И мужское кольцо, поскромнее, но в стиле с женскими кольцами.

     — Арон, быстрее неси кофе дамам, и две чашки ко мне принесешь. Дамы, посидите здесь, посмотрите журналы, сейчас принесут кофе, — ювелир положил перед девушками каталоги с украшениями. — А вы, молодой человек, пойдемте со мной.

     Мы прошли в маленькую комнатушку. Моисей Львович закрыл дверь. Я заметил стоящий у стола мощный юаровский дробовик с барабаном «Протекта». Не знаю, как он собирался из него стрелять, но весил он точно килограмм восемь. Ювелир показал мне на стул и принялся рассматривать алмазы. Светил, царапал и даже зачем-то лизнул. Наконец выпрямился и посмотрел на меня.

     — Это не местные, но очень хорошие камушки. Лучше, чем местные. Здесь такие крупные не встречаются. Я сделаю вам то, что вы хотите, но не советую носить их в других городах этой божьей земли. Вас убьют, прости господи, и потом еще зарежут. Это дорогие камни.

     — Скажите мне, Моисей Львович, сколько стоят эти два больших?

     — Я могу пока сказать только приблизительно. Примерно восемьдесят тысяч. Восемьдесят тысяч золотых денег. У вас их есть еще?

     — Да, есть. В основном небольшие, но я не уверен, хочу ли я их продавать. Что вы мне по этому поводу посоветуете?

     — Если бы вы за это не думали, я бы об этом не узнал. Конечно, продавать. И если вы знаете, где они лежат, везти еще. Я вам скажу как своему, а вы свой и есть, что деньги можно положить в банк. Инфляции на этой земле еще не придумали, и обманывать не научились. У себя это хранить опасно, здесь у каждого шлемазла есть пушка и нет мозгов. Я вам дам божескую цену, и никто об этом не узнает.

     — Я подумаю, Моисей Львович, и сегодня вечером отвечу вам. Вы же будете у Жоры?

     — Конечно, буду. Здесь так мало наших людей, что мы радуемся им, как второму пришествию. Думайте, Максим. Это будет хороший гешефт. Давайте пойдем пить кофе и говорить с вашими женщинами. Я им покажу, какую красоту я сделаю.

     Пока ювелир показывал девочкам свою красоту, они посматривали на меня очумевшими влюбленными глазами. Правильно, я такой… и не надо горничную увольнять. Девы, наконец, выбрали красоту, и мы покинули старого еврея.

     Самый верный способ найти тир в городе — это зайти в оружейный магазин. Таких магазинов нашелся всего один, но с амбициозной вывеской «Тhе bеst Wеаропs, fоr thе bеst Shооtеrs». Неплохой ассортимент, но гораздо хуже, чем у Курта в подвале. Может быть, и здесь был подвал, но я у хозяина, высокого, худого англичанина по имени Джим Андерсен про подвал не спрашивал. А про тир да. И оказалось, что у него есть пятидесятиметровый тир с мишенями IРSС, в который он за двадцать экю в день с удовольствием будет нас пускать. Людей там практически нет, в тире стреляют только покупатели, пробующие оружие. По поводу стрельбища Джим посоветовал поговорить с полковником Мак-Набсом, командиром военного гарнизона города.

     Я договорился, что придем завтра, и мы поехали к полковнику. Началась целая морока. Сначала нас не пропускали часовые в штаб, затем он не мог нас принять, а когда принял, долго не мог понять, чего мы хотим. Скорее всего, не хотел понимать. Красномордый, коротконогий крепыш оказался совершенным занудой и любителем показать презрение ко всем не англичанам. В конце концов заявил, что мы должны вступить в местную самооборону и тогда сможем три раза в неделю тренироваться на полигоне. Дружно в мыслях его обматерили и поехали в штаб местной самообороны.

     Командир самообороны, к счастью, оказался в штабе, и тоже был англичанином, но гораздо более приветливым, чем Мак-Набс. Звали его Генри Питерсон, и был он по совместительству местным мясником. Обрадовался нашему желанию, записал данные, телефон и сразу оформил карточки сотрудников самообороны. Мы обязались раз в месяц дежурить в патруле, предупреждать в случае отъезда, по возможности тренироваться со всеми и участвовать в собраниях. Тренировки по средам и субботам. Пожаловался, что мало людей на них ходит, пожаловался на козла Мак-Набса, и отрекламировал свою мясную лавку. Получил заверение в лояльности и дружбе, и мы распрощались. Слава богу, с этим закончили.

     Приехали домой, где садовник и еще три африканца ждали согласований и разрешения на работу. Раздал указания и полез в подвал разбирать снаряжение. Жены на крыльях любви понеслись готовить. Потом выяснилось, что готовила Земфира, а они просто наблюдали процесс, но сразу я этого не узнал, с аппетитом съел густой фасолевый суп и ризотто из местных морских обитателей, нахваливая и удивляясь прорезавшимся у женушек талантам. Затем опять в подвал.

     Провозился там почти до вечера. У нас скопилась масса снаряжения и оружия, и определить все по уму долго не получалось. Пришлось вылезти наверх и обязать садовника Петера заказать у плотника два шкафа с полками и две оружейные пирамиды, в разобранном состоянии. Собирать их я планировал сам. Доступ в подвал работникам был закрыт, всем другим, кроме нас, естественно, тоже. Совсем чужим туда попасть было вовсе проблематично, вопросы безопасности в городе были продуманы неплохо. Мы часто отсутствовали, но наш район охранялся. Раз в месяц жители платили по триста экю в местную маленькую охранную компанию, и район круглосуточно охранялся. Ездили и армейские патрули, к тому же и доступ в город строго контролировался. Преступность практически отсутствовала, за проступки потяжелее вешали на центральной площади, за те, что полегче, отправляли на алмазные копи, и воришки скоро начинали жалеть, что их не повесили. Я пообещал себе продумать собственные меры безопасности и опять полез в подвал.