Вход не с той стороны - Башибузук Александр - Страница 33

     — Ты просто неподражаем, милый, сделай мне бутерброд с колбасой…

     Сделаю, конечно. Для тебя хоть луну с небес. Продвинулись мы прилично и пока вроде не заплутали, особо пугающих монстров не встретили. Разок почти на грани видимости промелькнула гигантская тень и исчезла, я даже насторожиться не успел.

     Впереди показался лес. Вот это, конечно, сложнее. И по карте объехать не получится.

     — Герда заведи машину за кустарник, предлагаю сделать короткий привал. Перекусим, и я тебе кофе сделаю.

     — С удовольствием, милый. Только такой кофе, как в последний раз. Надеюсь, ты выгреб в лагере весь?

     — Весь. И еще чуть-чуть. Кстати, не мешает переодеться. Я тут из последней коллекции пару моделей прихватил.

     Из машины не выходили. Пока я возился, готовил еду и кофе, Герда успела сменить свой десантный прикид. Облик полностью изменился, но менее красивой от этого она не стала. Такая воинствующая амазонка, на современный манер. Подсумки с разгрузки она все поснимала, оставила карман для рации и все. На шею повязала шемах, подвесную надела сверху. Ладненько получилось. И, главное, камуфляж был местных расцветок, а то гитлеровский «осколочный» не в какие ворота не лез. Поел и тоже переоделся. Переложил все из карманов в новую одежду, попрыгал — нормально. И не так жарко. Камки летние, с учетом местной парилки. Вот мы все больше и становимся похожими на местных. По крайней мере, мне так кажется. Местных-то мы еще толком не видели. Вдруг в голову пришла мысль.

     — Нас все равно будут искать. Серьезно искать.

     — Знаю, — Герда невозмутимо наслаждалась кофе.

     — У меня есть идея.

     — Знаю.

     — Откуда знаешь?

     — Сам сказал.

     — Нас будут искать на спуске с плато. Здесь больше некуда ехать, только туда. А мы будем пробираться, не зная дороги, пару суток, не меньше. Нас уже хватятся и блокируют сверху и снизу.

     — Значит, не будем туда ехать. Правильно?

     — Ты самая умная.

     — Ты, главное, помни это.

     — Буду. Предлагаю уйти в сторону… вот сюда, — я показал ей на карте. — Это получается, по ходу нашего движения, левый отрог этого хребта. Заедем прямо под хребет. Местность там лесистая, а главное, очень далеко от спуска с плато. Там смотреть не будут, а если будут, то только с вертолета. А мы замаскируемся и будем сидеть, пока поиски закончатся, а потом уедем спокойно.

     — Я знала, когда выбирала тебя в мужья, что ты тоже умный. Не такой, конечно, как я, но ничего.

     — Ты меня уже выбрала в мужья?

     — Конечно. Мы, эстонские девушки, очень воспитанные и не можем заниматься этим с кем попало. Только с мужем.

     — А когда ты занималась этим с девушкой?

     — Тогда мужем была я, — отрезала Герда.

     — Ты меня опять пугаешь, дорогая.

     Через лес пробирались долго и нудно. Несколько раз возвращались, сдавали назад, объезжали овраги и топи. Никак не удавалось нащупать тропку, указанную на карте. Я даже пару раз пальнул из дробовика в стаю обезьян, или лемуров, толком не рассмотрел, носившуюся по деревьям и пронзительно верещавшую. Можно было не стрелять, но очень уж зубастые были. Пасть раскрывалась прямо до шеи. Мало ли чего от них можно ждать? Поплутали, но вырвались.

     Начинало светать. За руль сел я и направился к намеченному месту. Днем машину вести оказалось гораздо проще. Как бы ни был хорош ПНВ, но дневного света он не заменял. Ехал, наслаждался видами и машиной. Управление простое, никаких наворотов. Машина армейская, в армии сложности не приветствуются. Герда за пулемет не становилась, сидела рядом, иногда язвила, не обидно — любя.

     Показалось большое озеро. Ехать стало труднее, везде из земли торчали валуны и даже целые скалы. Мать честная… на краю озера в воде паслось стадо просто гигантских животных. Природа-матушка здесь на размеры не поскупилась. Слоны какие-то, только без хобота. Приземистей и длиннее. Башка в роговых наростах, бивни из пасти вверх торчат на полметра. Травоядные, слава Богу. Жрут водоросли. Ешьте, милые. Паситесь.

     Погода и природа очень напоминали Африку. Сам я там не был, но Герда подтвердила. Опять падальщики, жрут что-то. Еще падальщики. Да сколько их… Я старался не приближаться к остовам животных, вонь там царила омерзительная. Горный хребет приближался. Оп-па. Вдалеке замаячил остов машины. Один каркас. Все сгнило. Старый пикапчик, непонятного уже производителя. Люди все-таки сюда забираются. Остановился посмотреть, а Герда с пулеметом меня сверху прикрывала. Людей и следов пребывания нет. Нет, есть. На полу в машине лежала белая, изгрызенная берцовая кость и совсем ржавый, со сломанным прикладом автомат АК-47. Лет десять, не меньше, здесь валялся. С хрустом передернул затвор. Надо же, какое оружие делали, даже боек щелкнул. В салоне больше ничего. В кузове какие-то инструменты, превратившиеся в один бурый ком ржавчины, лотки. Золотоискатели. Светлая вам память. Бесшабашные ребята. Лопата, лоток и на край Земли. Часто даже пешком.

     — Милый. Посмотри, в салоне что-то блестит, — Герде сверху виднее.

     Смотрю. Действительно, блестит. Взял камешек размером с драже, облепленный грязью, ковырнул. Кусок стекла бурого.

     — Дай сюда, я посмотрю. Это… лезь в салон и собирай все такие камешки. Это алмазы. И большие. Лезь быстрее.

     Надо же. А я выбросить хотел. И выбросил бы. Под сидением валялся сгнивший брезентовый мешочек, похожий на засохшую масляную тряпку. В нем и рядом я нашел десятка три алмазов, размером как первый, и четыре больших. Все пересмотрел, больше не было. М-мать, меня как из пушки вынесло из салона. В дырку в днище высунулась змеиная голова. Фу, гадость. Все, с меня хватит. Не надо мне алмазов. Едем.

     В машине Герда покатала алмазы по ладони, очистила самый крупный и заявила:

     — На Земле мы могли бы продать все это в Европе тысяч за двести. Может, чуть больше. Камни крупные, чистые. Я, конечно, небольшой специалист, но в Африке сталкивалась. Местные иногда приносили нам на продажу. Вот такого размера продавали за пятьдесят долларов, — Герда показала самый маленький камешек, — а в Европе такой стоит две-три тысячи. Сколько здесь это будет стоить, не знаю. Меньше, наверное. А из этого ты мне закажешь кольцо на помолвку. На нашу.

     Я смотрел на дорогу, и камень не видел. Но не сомневался, что это самый крупный камешек. В чем-то женщины все одинаковые.

     — Ты не согласен?

     — Из этого кольцо. А из остальных колье и серьги. Не против?

     — Ты лучший муж на свете.

     Мужем я пока не был. Но очень хотел стать. Я подивился своим желаниям. К браку всегда относился резко отрицательно и женился просто по инерции. Ничем хорошим это не закончилось. Новый мир. Новый человек. Новые чувства и желания. Как мало все-таки надо для счастья. Или много? Все, что со мной случилось за последнее время, малым никак не назовешь.

     В полдень горы ощутимо приблизились. Я взял правее, к границе плато. Здесь места оказались совсем засушливые, воды не было видно нигде. И трава вся сухая, выгоревшая. Изредка попадались кости животных, выбеленные солнцем и отполированные ветром. Кружили в небе одинокие стервятники, бегали разнообразные ящерицы. Ехать стало гораздо легче, местность выровнялась, попадались большие участки голой растрескавшейся земли. Я глянул назад. Следов практически не оставалось, их моментально сглаживал сильный ветер. Это хорошо. Но пришлось замотать шемахом лицо и надеть очки — солнце резало глаза, как бритвой. Герда вылезла наверх и рассматривала местность в бинокль.

     — Еще километров двадцать — и будут деревья. Там, где деревья, там и вода. Я уже вижу в бинокль, — сообщила мне Герда и тут же спряталась в салон. Ветер и песок немилосердно хлестали в лицо.

     Хорошо бы деревья, а не мираж. Оказалось, деревья. К вечеру их стало больше, появились небольшие оазисы, и поблескивала вода. Горы нависали над нами, и я уже не видел их вершин, мешал потолок в салоне. К вечеру углубились в лес. Полноценным лесом его назвать было нельзя, просто большие группы деревьев. Скорость снизилась для минимума. Я упорно пробирался между россыпями камней как можно ближе к хребту. Наконец забрались довольно высоко и остановились в густой рощице около мелкой речушки. Все. Дальше только пешком.