Забвению не подлежит - Яцовскис Евсей Яковлевич - Страница 27

…Это было в зените боя. Немцы открыли ураганный огонь. Даунис вплотную подполз к проволочным заграждениям на верхушке холма, бросил гранату и поднялся во весь рост. Рота услышала голос своего любимца: «За Родину! За свободу!»

Все видели, как из рук Дауниса упал автомат. Увидела это и Зося Денинайте. Хрупкая девушка, за два дня боев она вынесла шестьдесят двух раненых. Под огнем она бросилась к товарищу. Даунис еще стоял. Даунис еще кричал: «Вперед!» Потом он упал. Зося наклонилась над ним. Пуля пробила грудь девушки. Тяжело раненная, она нашла в себе силы перевязать Дауниса…

…Немцы не выдержали натиска. Тактически важная высота была занята литовцами.

На холме лежали два бездыханных тела: Дауниса и Зоей. Кто взял высоту? Йонас Даунис, который, умирая, крикнул: «Вперед!»? Зося, поспешившая ему на помощь? Бойцы командира Лисаускаса? Они не спасли двух погибших, но они отвоевали у жадного врага кусок русской земли. Они сделали шаг на запад — к родной Литве…

…Даунис и Зося не только говорили о свободе Литвы, они за эту свободу умерли. Слова верности они написали своей кровью, и нет во всех чернильницах мира чернил, которые могли бы перечеркнуть такую присягу.

«Сердце Литвы» И. Эренбурга оказывала на воинов дивизии такое сильное эмоциональное воздействие, значение которого трудно переоценить. Повесть эта волновала и будоражила наши сердца, накаляла их гневом и яростью против фашистов.

Любопытный случай произошел в апреле в нашей чекистской практике.

Вернувшись в один из вечеров из 167-го стрелкового полка, увидел в отделе задержанного красноармейца, направлявшегося в сторону передовой. Наши патрули его доставили в Погудаевку. Поздней ночью пришлось разбудить начальника отдела и доложить о результатах допроса. Полковник Барташюнас, внимательно выслушав меня, приказал немедленно под личную ответственность отконвоировать задержанного в Особый отдел армии.

Как сейчас, вижу перед собой этого рослого, статного, смуглого украинца. Когда его ввели в комнату, он тут же вытянулся по стойке «смирно» и, как бравый солдат, щелкнул каблуками. «Прошел хорошую муштру», — мелькнула у меня мысль. Предложил ему сесть, а сам принялся рассматривать изъятую у него при личном обыске красноармейскую книжку. Она никаких подозрений не вызывала. Других каких-либо документов у задержанного обнаружено не было.

Первым делом, в таких случаях я заполнял анкету задержанного, что и в этот раз начал делать: фамилия, имя и отчество, дата рождения, место рождения, место постоянного жительства…

Я спрашиваю, он отвечает, записываю, опять спрашиваю:

— Профессия и специальность?

— Тракторист.

— Место службы и должность или род занятий?

— Агент немецкой разведки…

Мне показалось, что я ослышался. Ничего не стал записывать и еще раз переспросил. А он в ответ:

— Я уже сказал, агент немецкой разведки. Прошлой ночью был переброшен в тыл Красной Армии.

Я поспешно кончил заполнять анкету и принялся писать протокол допроса подозреваемого.

— Вы запишите, пожалуйста, в протокол, что я явился с повинной, с тем чтобы во всем чистосердечно признаться, — попросил допрашиваемый.

— Но ведь вас задержал патруль, — возразил я.

— Не моя вина, что весь день пришлось искать Особый отдел.

И тут он мне поведал из ряда вон выходящую историю.

Еще задолго до получения задания от гитлеровской разведки этот агент твердо про себя решил: «Поручения фашистов выполнять не буду и сразу после выброски добровольно явлюсь в Особый отдел НКВД». После приземления на парашюте в нашем тылу он штыком заколол своего напарника-радиста, который намеревался выслужиться перед врагом, спрятал рацию, оружие, другое выданное немцами снаряжение и направился в сторону фронта на поиски Особого отдела. Повстречавшиеся на рассвете красноармейцы указали ему на землянки возле опушки леса. Он приблизился к одной из землянок и спросил у часового, здесь ли Особый отдел.

Красноармеец недружелюбно спросил:

— А тебе какое дело?

— Я немецкий шпион.

— Я тебе покажу, «шпион»! Давай катись-ка отсюда! — зло прикрикнул часовой и направил на него дуло автомата…

— Что ж мне оставалось делать? — продолжал свой рассказ задержанный. — От того места весь день петлял по дорогам, пока не встретил ваши патрули.

Приблизительно месяц спустя в отдел заезжал руководящий работник Особого отдела армии, от которого мы узнали, что все показания задержанного полностью подтвердились, — был обнаружен убитый немецкий агент — радист, парашюты, радиоаппаратура. Разобрались и с ротозеем-часовым, прогнавшим прочь немецкого агента. Он, видите ли, думал, что, называя себя шпионом, красноармеец над ним подшучивает, издевается.

— Не встречал таких шпионов, которые сами приходят в НКВД, — пытался оправдаться незадачливый боец взвода охраны Особого отдела.

Но на фронте случалось всякое!

ВНОВЬ НА ПЕРЕДОВОЙ

Контрразведка «Смерш». Плюс и минус в работе. Разведка боем. Наш первый Герой Советского Союза. Не каждый враг.

2 мая посыльный доставил мне с командного пункта дивизии записку начальника нашего отдела:

«3 мая в 17.00 Вам необходимо быть в Особом отделе армии. Полагаю, что там Вам будет вручена правительственная награда. Надеюсь, что именно так и будет, а поэтому заранее сердечно поздравляю. С Вами поедут товарищи Лепа и Юргайтис, которых я уже вызвал. Барташюнас».

Эта весть для меня была большой неожиданностью, и ночью заснул не сразу: шутка сказать — первая правительственная награда!

Рано утром с КП приехал Барташюнас. В отдел также прибыли из полков Лена и Юргайтис.

Начальник нам тогда сказал:

— Я еще не знаю, какие награды получите, но, во всяком случае, вы их честно заслужили!

Он обнял и поцеловал каждого из нас.

Так уж заведено, что чекисты отмечают 1 Мая, как и другие памятные даты, не накануне и не в день всенародных торжеств, а немного позже. В праздничные дни чекисты призваны обеспечивать надлежащий порядок, они обычно дежурят на своих постах. Так было во время войны, так оно и поныне.

Празднование 1 Мая 1943 года в Особом отделе 48-й армии и вручение наград происходили в довольно просторном зале. Здесь выяснилось, что оба моих товарища награждены медалью «За боевые заслуги», которую им прикрепил к гимнастерке командующий армией генерал-лейтенант П. Л. Романенко, а заместитель начальника Особого отдела подполковник И. Бородулин вручил мне… именные часы. Ничего не скажешь, везет мне на эту награду — в действующей армии получаю уже вторые часы…

По дороге в дивизию нас встретил военный фотокорреспондент Ю. Каценбергас, услышал о нашем награждении и тут же, в поле, заставил нас позировать: Лепа и Юргайтис со сверкающими на груди медалями стоят по обе стороны от меня и рассматривают часы на моей ладони.

Вернулись в дивизию и сразу, как с корабля на бал, попали на созванное начальником отдела экстренное оперативное совещание.

Полковник Барташюнас внимательно оглядел собравшихся, как бы проверяя, все ли в сборе. В небольшой комнате начальника отдела было тесно, и кое-кому пришлось стоять.

— Прежде всего я должен вам сообщить, что особые отделы НКВД реорганизуются в отделы контрразведки «Смерш». Такое теперь будет новое официальное название наших органов в составе Наркомата обороны СССР. «Смерш» означает смерть шпионам! В этих двух словах отражено главное направление нашей работы — выявлять, задерживать, разоблачать агентуру противника! Это не просто переименование органов. За ним должна последовать перестройка нашей работы. Я подчеркиваю — главная задача советских контрразведчиков — смерть шпионам! Однако с нас не снимается обязанность пресекать любые покушения на измену Родине, вести борьбу с дезертирством, членовредительством, не давать паникерам и трусам разлагать наших людей! Мы должны и впредь всячески помогать командованию и политорганам в укреплении боеспособности дивизии, полка, батальона, роты. Еще будут вопросы?