Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Рассказы, сказки, стихи - Осеева Валентина Александровна - Страница 15


15
Изменить размер шрифта:

В первое же воскресенье он отправился на пристань и нарочно прошел мимо раскрытых окон Татьяны Андреевны. Он чувствовал себя взрослым, рабочим человеком; на плечи была накинута отцовская куртка. Его провожал до околицы Николка.

- Ухожу, Татьяна Андреевна! На работу! - крикнул он в раскрытое окошко учительнице.

Она выглянула, кивнула ему головой.

Ленька весело зашагал по дороге, наказывая провожающему брату:

- Гляди тут без меня... Мать - она слабая!

* * *

Ленька уже два летних месяца работал на пристани. На его обязанности лежало записывать принятый с парохода груз. Работа была легкая; вместе с другими подростками Ленька успевал несколько раз в день выкупаться в реке, а от парохода до парохода - приготовить мешки для погрузки. Он не боялся никакой работы: чистил сарай, зашивал прорвавшиеся мешки, бегал за хлебом для грузчиков. Каждую субботу, чисто вымытый, с мокрым пробором на голове, Ленька облекался в бархатную куртку и отправлялся домой. Младшие дети выбегали к нему навстречу. Он оделял их черными медовыми пряниками, брал на руки Нюрку и, поминутно подгоняя отстающих двойняшек, шествовал по деревне, выспрашивая Николку обо всех новостях. В избе степенно здоровался с матерью и выкладывал на стол недельную получку.

Пелагея умилялась, долго держала на ладони деньги, не зная, куда их положить. И потом всю неделю, в ожидании сына, говорила соседкам:

- Мой-то... большак, каждую получку в дом песет!

* * *

Стоял конец июля. На пристани сновали люди, скрипели на воде привязанные лодки, гремели тяжелые, груженные солью вагонетки. Под навесом сидели на узлах пассажиры, топтались босоногие ребятишки. Ждали парохода.

Белоголовый, обветренный, вытянувшийся за лето Ленька стоял на пристани рядом с Пахомычем.

Издалека донесся протяжный гудок. В голубые облака поползли черные клубы дыма. Покачивая белыми, заново покрашенными боками, рассекая носом воду, показался пароход. Пассажиры заволновались. Матросы приготовили сходни. Пароход вплотную подошел к пристани. Тяжелые, намокшие кольца каната шлепнулись на чугунные стойки и тихо заскрипели, натягиваясь между пристанью и пароходом. Глубокая темная щель с мутной водой медленно сокращалась. Пароход, дрогнув, остановился. На палубе засуетились люди. Матросы сбросили сходни.

- Поберегись! Поберегись!

Ленька стоял, опираясь грудью на мешки. Пассажиры толпой протискивались мимо него к выходу.

И вдруг губы у Леньки дрогнули, глаза уставились в одну точку; он бросился в толпу и застрял в ней, пробиваясь вперед головой и руками. Пахомыч схватил его за рубаху:

- Стой, стой! Ошалел, что ли?

- Папка! Папаня! - вынырнув из толпы, отчаянно крикнул Ленька.

Люди стиснулись, откачнулись к перилам и пропустили человека в шинели. Одна рука его протянулась вперед к Леньке, вместо другой повис пустой рукав. Обхватив отца за шею и не сводя глаз с этого пустого рукава, Ленька повторял, заикаясь и плача:

- Пришел, ты пришел... папаня мой?!

* * *

Над лесной дорогой шумели старые дубы. В пышной зелени кустов пели птицы. Темные, согретые солнцем листья мягко задевали за плечи. В светлых лужах мокла изумрудная трава.

Сын крепко держал за руку отца и неумолчно, торопливо рассказывал ему о своей жизни. Голос его иногда падал до шепота и терялся в шуме ветра и птичьих голосов, иногда прорывался слезами, и, охваченный горечью воспоминаний, Ленька останавливался.

- Слышь, папка?..

Отец крепко сжимал тонкую жесткую руку сына.

- Слышу, сынок!..

Встречный ветер трепал полы серой шинели и срывал с Ленькиных плеч черную бархатную отцовскую куртку.

ТАТЬЯНА ПЕТРОВНА

День начинала мама. Она надевала нарядный клеенчатый передник и быстро-быстро бегала из комнаты в кухню, готовила завтрак, прибирала, мыла посуду. А когда бабушка порывалась встать, ласково говорила:

- Лежи, лежи! Нечего тут двоим делать!

Сначала бабушка слушалась, потом начинала охать и возмущаться:

- Да чего это я лежать буду? У тебя одной дела, что ли? Мне вон кур выпустить надо!

Бабушка вставала, одевалась и шла к сарайчику. Оттуда уже неслось громкое кудахтанье и крик петуха.

- Ишь ты! - говорила бабушка. - Сейчас! Сейчас! Иди, иди, петушиная голова! Нечего на хозяйку глотку драть! Недовольный какой!

На крыльцо выбегала Таня. От утреннего умывания волосы и ресницы ее были мокрые, руки тоже были вытерты наспех. Она громко чмокала бабушку в щеку.

- Фу-ты, вся мокрая! - говорила старушка, утирая лицо платком.

- Ничего, обсохну, - не смущалась девочка.

Ей нравилось смотреть, как, густо сбившись в кучку, куры, оспаривая друг у друга крошки, стучат клювами по тарелке. Белые, черные, пестрые хвостики торчали вверх. Таня, растопырив руки, неожиданно бросалась ловить их. Куры с громким криком разлетались в разные стороны. Рассерженный петух бросался на Таню. Бабушка хватала девочку за руку:

- Ну, что ты делаешь? Озорница этакая! - И, втаскивая Таню в комнату, закрывала за ней дверь.

Таня бежала к маме:

- Мамочка, я тебе посуду помою! Нет, лучше подмету, ладно? Или пыль сотру, ладно?

- "Ладно, ладно"!.. - передразнивала ее мама. - Ну что ты ходишь за мной? Возьми щетку и подметай. Кажется, большая девочка - сама видишь, что нужно делать!

Таня со щеткой лезла под кровать и выметала оттуда башмаки и туфли. Потом высовывала щетку в окно и стучала по подоконнику, стряхивая с нее пыль.

- Тише! Тише! Бориску разбудишь!

Но трехлетний Бориска уже открыл глаза:

- А мама?

Он всегда просыпался с одним и тем же вопросом: "А мама?"

Таня бежала в кухню:

- Уже "А мама" проснулся!

Мама подходила к кроватке. Бориска теплыми руками обнимал маму за шею, дотрагивался пальчиком до маминых губ и просил:

- Смейся, мама!..

Бориска любил одеваться сам. Застегивая рубашечку, он часто попадал не в те петли, начинал сердиться, натягивал на себя одеяло и прятался под него с головой.

Тане становилось жалко братишку. Она бегала вокруг кроватки:

- Ку-ку! Ку-ку!

И, приподняв краешек одеяла, прижимала свое смеющееся лицо к толстым щекам брата.

- Уходи!.. Уходи! - отбивался Бориска.

Мама обнимала девочку:

- Оставь его. Он капризный сегодня, неприятный какой-то.

- Нет, приятный! - кричал Бориска, высовывая из-под одеяла испуганное лицо. И, видя, что мама с Таней уходят, протягивал к ним пухлые ладошки: Нет, приятный, нет, приятный!

Мама с Таней переглядывались, как две заговорщицы.

- Вернемся уже, - шептала Таня, - а то заревет...

- Ну, будешь хорошим мальчиком? Я тебя сейчас одену...

- Ладно, - неожиданно соглашался Бориска.

По сравнению с братишкой Таня чувствовала себя очень умной и взрослой.

- Тебе до меня еще много жить надо, и все равно я всегда старше буду, - говорила она братишке.

На дворе Таня затевала шумные, беспокойные игры. Большей частью она придумывала их сама. Любимая ее игра в "путешествие" редко кончалась хорошо. То какой-нибудь мальчишка сваливался с корабля, построенного детьми из садовых скамеек, то разбивал себе нос, прыгая с бочки. За рев маленький путешественник исключался из игры. А Таня снова выезжала в открытый океан, отбирая себе самых ловких и крепких ребят. Младшие, сбившись в кучу, завистливо смотрели, как, сидя верхом на скамейке и разгребая руками воздух, уплывают от них старшие.

Моряки - народ отважный,

Не пугает их вода...

запевала Таня. Но тут появлялись взрослые:

- Почему ты малышей не берешь? Играйте все вместе. Нехорошо так...

Тане становилось скучно, и она шла домой.

- Что прибежала? - подозрительно спрашивала бабушка. - Напроказила небось?

- Скучно, - говорила Таня.

- Ну, сейчас плясать будем, - ворчала бабушка. - Погляди лучше книжку. Все перезабыла поди. Второклассница!..

За ужином мама была молчалива, что-то обдумывала про себя, а потом вдруг подошла к бабушке и крепко поцеловала ее.