В плену любви (СИ) - Лис Алина - Страница 38

Нет, не все, как выяснилось.

— Рано радуешься, — голос Хестора над ухом напоминал змеиное шипение.

Я попробовала отпрянуть, но руки принца стальным обручем сомкнулись на талии, не давая вырваться и сбежать.

— Ты все равно будешь моей. Иравия уже заплатила за тебя, принцесса. И заплатила куда больше, чем ты стоишь.

Запах его духов — тяжелый, восточный — ударил в ноздри. Но за душной смесью сандала, мускуса и пачули мне почудился иной — просто запах чужих волос и кожи. Тот самый, который я запомнила слишком хорошо, который снился в кошмарах, и я просыпалась с ощущением, что пропиталась им насквозь, а потом часами сидела в ванной, тщетно пытаясь смыть.

Горло свело от тошноты. Он? Все-таки он! Но как он выжил? Или это снова наваждение?

— Не понимаю о чем вы, — холодно сказала я. — Но эти слова доказывают, что мне очень повезло не стать вашей невестой.

— Станешь, — с угрозой пообещал он. — Я найду того, за кого ты успела выскочить замуж прошлой ночью. И убью его.

Глава 26. Неожиданный союзник

Разумеется, отец потребовал объяснений, и я с удовольствием их дала. Да, выходила замуж во время побега с Дантаром. Нет, не за Дантара, за Хопеша, он почему-то пожелал жениться на мне. Почему не рассказывала раньше? А зачем? Была уверена, что Хопеш, как и остальные садисты, мертв. Мне же сказали, что найдены останки всех четырех демонов. Неужели обманули и это чудовище еще живо? Тогда служба безопасности должна немедленно отыскать его и казнить. Нет, я понятия не имею зачем он женился и почему после этого продолжил меня насиловать вместе с друзьями, но что взять с сумасшедшего? И пожалуйста: не надо снова спрашивать, мне больно вспоминать про это — тут я начала рыдать, и допрос сам собой прекратился.

Когда я упоминала Хопеша, принца Хестора заметно перекашивало, отчего было трудно сохранять трагическую мину на лице, слишком хотелось злорадно хихикать.

— Ложь! — не выдержал в конце концов мой несостоявшийся жених. — Не было никакого обряда.

Внутри вскипела злость — такая отчаянная, что я забыла про слезы.

— Откуда вы знаете? Вас ведь там не было, Ваше Высочество.

Он вскочил и несколько мгновений нависал, сверля тяжелым взглядом. Горло перехватило от страха, но я не отводила глаз. Давай, скажи откуда ты знаешь, что эти ублюдки делали и чего не делали!

Хестор не выдержал и отвернулся первым.

— Принцесса лжет, — повторил он. — Она вышла замуж прошлой ночью.

— Принцесса Рианнон не покидала этой ночью дворца, — отрезал майор Рейгер. По его каменному лицу трудно было что-то понять, но я почувствовала, что Хестор не нравится майору почти так же сильно, как и мне, и ободрилась. Хоть какой, но союзник.

— Проверь ее окружение, вампиреныша, с которым она спит! Это должен быть кто-то из своих!

— Не учите меня делать мою работу, Ваше Высочество. Будет лучше, если вы покинете помещение.

— Если ты надеешься, что Иравия позволит себя обмануть…

— Никто не говорит об обмане, — в голосе императора зазвучали предупреждающие нотки, и принц опомнился, сообразив, что оскорблять монарха дружественной державы не самый эффективный способ добиться своего. — Я лично займусь этим делом. Но сейчас тебе действительно лучше уйти. Это, похоже, надолго.

Глаза принца сверкнули злостью, но он прошипел: “Надеюсь, ди Астар помнят о своих обязательствах”, поклонился и вышел.

Но торжествовала я недолго. Вслед за Гронгардом отец отослал и Рейгера, и мы остались в покоях одни. Я поежилась под пронзительным взглядом императора. Бойтесь своих желаний — не я ли мечтала, чтобы отец хоть раз взглянул на меня, как на живое существо. И вот теперь он смотрит… лучше бы не смотрел.

— Ты действительно хочешь убедить меня, что все это, — он презрительно отбросил в сторону листы, на которых Рейгер записывал мои показания, — правда? Еще вчера ты кричала, что Хестор Гронгард и есть тот самый Хопеш.

— Я ошиблась, — лгать ему в лицо было не просто тяжело — почти невыносимо. Отец всегда казалс непостижимым и пугающим, грозной силой, перед которой я ничтожная былинка. Как можно соврать ему и не быть уличенной?

Можно, как оказалось.

Потому что он не помнит подробностей. Когда я искала поддержки, пыталась поделиться тем, что случилось — отец не желал меня слушать. Уходил, закрывался, фыркал сквозь губу: “Надеюсь, ты понимаешь какую глупость сделала, когда сбежала из дома?” И почти убедил меня в том, что я сама виновата в случившемся. Ведь если бы не мой побег, ничего бы не было.

Ох, как же Дэмиан ругался, когда я поделилась с ним этими мыслями. Прямо руки зачесались записать за ним некоторые конструкции.

— Дерьмо это все! — подытожил он, немного спустив пар. — В том, что этот ушлепок оказался мудаком твоей вины точно нет. Кончай себя есть!

— Но…

— А твой папаша или тоже тот еще мудак, или просто психовал, что не сумел тебя нормально защитить. Но тогда он вдвойне мудак, потому что нашел на кого перекладывать.

Я беспомощно пожала плечами — слишком странно это звучало. Странно, ново и, пожалуй что… освобождающе. Словно где-то в глубине души я не могла перестать обвинять отца, а сейчас демон подтвердил, что я имею на это право.

Но именно отцовское нежелание смотреть лишний раз на эту печальную страницу моей биографии сейчас давало мне шанс.

— Я знала, что Хестор должен стать моим мужем, а до этого моим мужем был Хопеш, поэтому в голове все смешалось.

— Что за бред?

— Это не бред! — стояла я на своем. — Просто помутнение сознания. Я нервничала из-за знакомства, помнила, что брак связан с насилием, вот и испугалась.

Кажется, у меня получилось произнести это достаточно убедительно, потому что отец послал за мозгоправом. Мы с Дэмианом обсуждали вероятный сценарий событий, и демон убеждал меня, что любой целитель душ подтвердит — подобные выверты восприятия нередки.

Так и вышло.

— Вполне вероятно, — заявил штатный мозгоправ, к которому я ходила раз в три месяца для профилактической беседы. В отличие от миссис Янг, которая реально когда-то помогла мне вылезти из беспросветной черной ямы, с ним мы занимались чистой профанацией. Я уже знала, что любой дворцовый врач (неважно лечит он душу или тело) обязан докладывать о состоянии здоровья членов императорской семьи Его Величеству, а заодно начальнику СБ, поэтому не пускалась в откровения. Так, иногда скармливала мозгоправу что-нибудь неважное, чтобы ему было чего написать в отчете. Думаю, он догадывался об истинной цене моих “откровений”, но никогда не пытался узнать большее. Не лез туда, куда я его не звала.

— Для нас это тоже очень тяжело, Риана, — сказала миссис Янг мне на прощание, когда я увольняла ее, швыряя в лицо свои обиды и неприкрытое возмущение из-за предательства. — Передавать слова пациента третьим лицам — вопиющее нарушение этики, поэтому хороший целитель душ никогда не согласится работать в таких условиях.

— Надо полагать, что вы не слишком-то хороший, раз согласились, — ядовито ответила я ей тогда слова, за которые мне потом было стыдно. Потому что она как раз была очень хорошим целителем. И рассказывала отцу куда меньше, чем могла бы.

Но рассказывала. И тем самым окончательно убила во мне желание доверять хоть кому-то.

Отец, выслушав мозгоправа, задумался, барабаня пальцами по столу. А потом приказал вызвать миссис Янг.

И вот тут мне стало страшно.

Поскольку миссис Янг давно не служила во дворце ожидание затянулось. По распоряжению отца для нас накрыли обед — не в столовой, а прямо в комнате, по-простому. Я ковыряла вилкой стейк и подавленно молчала. Меня тошнило от страха.

Сейчас целительница войдет и скажет, что я никогда ей не рассказывала, даже не упоминала о замужестве с насильником, и отец убедится, что я лгунья. Начнет искать среди моего окружения того, кто мог бы быть моим мужем и, разумеется, найдет. Наше взаимное притяжение с Дэмианом в академии мог не заметить разве что слепой.