Необычайные приключения Кукши из Домовичей. Сигурд победитель дракона. Повести древних лет - Вронский Юрий Петрович - Страница 24

В середине дня обед. Он состоит из чечевичной или фасолевой похлебки и нескольких сушеных рыбок. Справедливости ради следует сказать, что хозяин не скупится на попорченные плоды и овощи, благо они, даже самые лучшие, в Царьграде баснословно дешевы. В праздник к обычному обеду добавляется горсть изюма на брата и немного прогорклого оливкового масла. На ужин снова миска похлебки.

Вечером измученный Кукша засыпает, едва добравшись до тростниковой циновки в углу мастерской. У него уже нет сил вспоминать прошлое или задумываться о будущем. Даже во сне он все реже видит Домовичи, и все чаще вместо отчего дома и родных лиц ему снится кипящее сало, щербатая улыбка Антиоха и хмурое лицо Димитрия.

Если бы Кукшу спросили, давно ли он в Царьграде, ему трудно было бы ответить. Он помнит, что, когда он уплыл от викингов и его выловили в море сарацины, была весна, а до этого он зимовал с викингами в южных пределах франкской земли. Но сколько времени прошло с тех пор — полгода, год или два, — он не мог бы сказать. Несколько раз принималась осень, лили холодные дожди, даже выпадал снег, но проглядывало солнце, снег быстро стаивал, и до зимы дело, кажется, так ни разу и не дошло.

Мало-помалу Кукша выучился греческому языку. Его учителем был разговорчивый Антиох, лишившийся своего всегдашнего собеседника, когда умер предшественник Кукши. Антиох, которого никто не предупреждал, что новый раб — немой, попытался заговорить с ним. Убедившись, что отрок его не понимает, старый раб ткнул себя в грудь пальцем и сказал:

— Антиох!

Кукша тоже ткнул в себя пальцем и сказал:

— Кукша!

Свечник Епифан, узнав, что у молодого раба нет того изъяна, из-за которого торговец невольниками продал его столь дешево, очень обрадовался и велел Димитрию и Антиоху учить его греческому языку. Однако к отроку так и прилипла кличка «Немой», и никто не называет его иначе, даже Антиох, слыхавший его настоящее имя.

Димитрий доволен, что болтливый Антиох избавил его от обязанности учить человеческой речи нового раба. Этот раб ему не нравится. Димитрию чудится в нем что-то неукротимо звериное. Взгляд юного варвара не назовешь кротким или покорным. Проклятый дикарь никогда не опускает глаз перед своим начальником!

Сказать по правде, Димитрий — человек маленький, живет он со своей семьей в великой бедности и всю жизнь терпит унижения от сильных мира сего. Но именно поэтому ему так нужно хоть над кем-то чувствовать себя господином. Хоть над этим жалким рабом по кличке Немой! Однако он не чувствует себя господином! Более того, он должен со стыдом признаться самому себе, что даже побаивается Немого. Да, да, побаивается, несмотря на свою власть над ним.

Это бесит Димитрия. Ему необходимо утвердить свое господство. Он должен что-то сделать, например, вытянуть Немого батожком вдоль спины. Но Димитрий не решается на такое действие без повода, потому что тогда он не ударит достаточно уверенно и только испортит все дело. А повода проклятый варвар не дает — к работе его не придерешься, он легко перенимает навыки опытного Антиоха. Глядя на него, можно подумать, что он всю свою жизнь делал сальные свечи. Димитрий придирчиво наблюдает за работой молодого раба, ожидая, когда тот наконец допустит оплошность. Вскоре наблюдение превращается в настоящую охоту.

Глава третья

СКИФ[20]

Когда Димитрия нет поблизости, Антиох рассказывает Кукше всякие ужасы о жизни рабов в Царьграде.

— Хозяин, — говорит Антиох, — если захочет, может уморить раба голодом и холодом, может избить и убить его. Тут неподалеку дом одного богатого вельможи, так этот самый вельможа мучает своих рабов голодом и жаждой, зимой не дает им теплой одежды, и бедняги страдают от стужи. Он постоянно, и за дело, и без дела, избивает их плетьми и всячески издевается над ними. Впрочем, бывают вещи и похуже, — продолжает Антиох, озираясь по сторонам и понижая голос, — я слыхал от людей, что жена одного знатного сановника отрезала языки рабам, а потом и их самих велела разрезать на куски и бросить в море за то, что они донесли ее мужу о ее неверности. А еще был такой случай: раб из богатого дома потерял дорогую чашу и сам бросился в море, боясь пыток.

Ничего подобного не слыхивал Кукша в усадьбе Хальвдана Черного. И там, конечно, рабство не мед, Кукша помнит, как, глядя на рабов, он всегда радовался, что сам он не раб, но жизнь царьградских рабов еще тяжелее.

Антиох рассказывает все новые и новые истории. Его память хранит неиссякаемый запас всяких случаев, один другого страшнее. В голове Кукши они постепенно сплетаются в единый безысходный клубок страданий, без начал и концов. Кукша прерывает Антиоха и спрашивает, не бывает ли так, чтобы кто-нибудь из рабов убежал, и Антиох говорит:

— Иногда кто-нибудь не выдержит и убежит. Но это безнадежно, по всем дорогам вокруг Царьграда ходят особые отряды стражников, их дело — ловить беглых рабов. Стражники жестоко истязают пойманных и препровождают их в темницы. Там руки и ноги беглецов забивают в колодки, несчастные мучаются, потому что не могут пошевелиться. По возвращении к хозяину их ждет новая расправа. А жаловаться раб может только богу, на земле у него нет заступника.

По словам Антиоха, Кукша должен радоваться, ему повезло, что он попал к Епифану. Епифан — хороший хозяин, у него рабы всегда едят досыта. Он благочестивый, богобоязненный человек, усердно читает «Жития святых» и никогда не лишает своих рабов положенных им свободных дней. Таких дней три в году — это праздники пасха, вознесение и пятидесятница. Епифан не заставлял в эти дни работать даже Скифа, хотя тот был некрещеный.

Кто такой Скиф? Это умерший раб, Кукшин предшественник. Скиф — это, собственно, не имя, его так называли потому, что он происходил из скифских племен. Родом он был откуда-то с севера и рассказывал, будто у них там чуть ли не полгода лежит снег.

Антиох говорит, что Скиф обликом был похож на Кукшу — такой же белобрысый и светлоглазый. Кто знает, может быть, Кукша и Скиф — земляки. Скиф, подобно Кукше, попал в рабство совсем молодым. Он рассказывал, что люди у него на родине, даже если они одного языка, часто нападают друг на друга ради добычи, особенно ради пленных, которых продают купцам. Купцы же везут пленных на продажу к сарацинам или христианам. В один из таких набегов Скифа взяли в плен, и он попал в рабство в Царьград. Сначала Скиф сильно тосковал по родине, даже отказался принять святое крещение, надеясь, что его боги, если он будет им верен, вызволят его из неволи. Годы шли, а Скиф все оставался рабом, видно, власть его богов не простиралась на Царьград. Со временем Скиф забыл и имена этих богов, и свое собственное имя, и родной язык.

— И ты забудешь, — говорит Антиох Кукше. Он улыбается, но большие черные глаза его остаются печальными. Он часто улыбается: приветливо Кукше, подобострастно Димитрию. — В конце концов, — продолжает Антиох, — Скиф перестал мечтать о возвращении на родину. Умер он возле котла с растопленным салом. Выронил черпак, ткнулся носом в пол и умер. И мы с тобой так умрем.

Антиох уверен, что тех, кто обездолен на этом свете, на том ждет вечное блаженство. Как же иначе? Ведь не может же бог допустить такой несправедливости, чтобы человеку и при жизни страдать, и после смерти мучиться! Сын божий сказал: те, что на этом свете были последними, на том свете станут первыми. В праздники Антиох ходит в церковь и возвращается просветленный, будто уже побывал на том свете. Кукше тоже хочется в церковь, но он некрещеный.

Разговорчивый Антиох охотно рассказывает все, что знает сам, и Кукша узнает от старика много нового. Оказывается, сын божий, Иисус Христос, чью слабость высмеивали викинги, был распят на кресте вовсе не из-за слабости, а нарочно принес себя в жертву, чтобы умилостивить бога-отца, перед которым люди тяжко провинились. Они так сильно оскорбили его, что их невозможно было простить без очень большой жертвы. Прежде люди всегда отдавали богу лучших быков и баранов, но это были слишком пустяковые жертвы для искупления их грехов. Поэтому сын божий и принес в жертву своему отцу самое дорогое для него — самого себя.