Твое имя (СИ) - Платунова Анна - Страница 50

— Уютно? Тепло, птаха моя?

Мара только кивнула. Говорить не могла — в горле внезапно пересохло.

— Спи спокойно… Поцеловал бы тебя, но… лучше не нужно.

Мара поняла, почему лучше не нужно. Бьярн побоялся, что начни он ее целовать — и остановиться будет сложно. И то, что Мара планировала отложить еще на несколько дней, а то и недель, случится сегодня, когда она еще не полностью готова. Да что там говорить, совсем не готова. Потому и пришла «привыкать».

«Говорят, это здорово, когда с тем, кого любишь…» — горестно думала Мара. Она пыталась убедить себя в этом, но как-то пока плохо получалось. Но, во всяком случае, обнимать того, кого любишь, чувствуя его тепло, чувствуя защиту, действительно оказалось приятно.

Мара проговорила это про себя, а потом даже глаза распахнула от осознания: она ведь любит его! Вовсе не той глупой юношеской любовью, которая вспыхивает, как спичка, и горит недолго. Она любит его глубоко и искренне, так, как вообще можно любить. Как напарника, как верного друга, как мужчину, с которым хочется делить не только дом, но и постель.

«Я попробую! — мысленно пообещала она себе и ему. — У нас все будет. Ты только дождись, мой родной».

— Мой родной, — прошептала вслух.

+++

Праздник Поворота года наступал на пятки, когда Бьярн напомнил Маре о том, что они собирались увидеться с Вильямом иБимером в таверне «Сытый воин».

— Но если не хочешь, не пойдем, — сказал он. — Думаю, они поймут.

Мара задумалась — хочет ли? Бродячие артисты всегда ей нравились, а теперь, после месяца разлуки, наверняка припасли массу забавных историй и новых песен. Они никогда не лезли в душу, к тому же Мара действительно успела соскучиться, так почему бы не встретиться?

— Хочу, — ответила она и совершенно неожиданно для себя самой добавила: — Только ведь мне совсем нечего надеть.

Бьярн расплылся в улыбке.

— Ага, — сказал он довольно. — Может быть, купим платье?

Уже спустя час Мара сильно пожалела, что согласилась. Во-первых, Бьярн пытался затащить ее в самые дорогие ателье, на которые у них просто не было средств. Нет, если выложить все накопленное за это время, как раз хватит пошить платье, но Мара не могла себе такого позволить. В конце концов Бьярн сдался, и они отправились в магазины, где продавали готовую одежду. Во-вторых, здесь ее ожидала новая неприятность — перемерить гору платьев, чтобы выбрать подходящее, оказалось для нее непосильной задачей. Давно прошли те времена, когда девочка Любава начинала прыгать от восторга, когда дедуля предлагал отправиться на ярмарку и купить новую одежду.

С каждым новым платьем Мара становилась все мрачнее: ей решительно ничего не нравилось. И вообще, зачем она такая худая, и глаза такие большие, и локоны эти… Мара видела в зеркале юную девушку и жутко злилась. Бьярн, который молча переносил ее недовольные взгляды, посоветовавшись с продавцом, принес Маре платье, которое на первый взгляд казалось очень простым — серебристо-серого спокойного цвета, длинное, в пол. А вот когда Мара надела его, оказалось, что гладкая матово-светящаяся ткань оттеняет фарфоровый цвет ее лица, делая глаза еще более синими, а кожу почти прозрачной. Небольшой вырез на груди каким-то непостижимым образом одновременно скрывал и подчеркивал ее. На узкой талии алела лента, сначала казавшая лишней на сером фоне, но именно эта яркая деталь дополняла образ, делая его законченным.

Карие точки в глазах Бьярна показались вдруг искрами, когда он смотрел на нее. Но он ничего не стал говорить вслух, опасаясь, что спугнет, а Мара снова нахмурится и стянет платье, как многие другие до этого.

— Ладно, — нехотя признала она. — Это вроде ничего…

+++

Таверна «Сытый воин» была набита под завязку. Клубы морозного пара врывались с улицы в зал, заполненный людьми, звуками, умопомрачительными ароматами готовящейся еды.

Бьярн и Мара замерли на пороге. Глаза с трудом привыкали к темноте, но и так было ясно, что посетителей столько, что буквально яблоку негде упасть, все столики заняты.

— Та-ак, — протянула Мара, — кажется, мы опоздали… Ну, в следующий раз будем умнее. И Эрл обрадуется, что мы раньше домой вернулись.

— Эрл прекрасно проводит время у Вики с ее сорванцами, они себе занятия продумали на всю ночь вперед. Так что скорее огорчится… — ответил Бьярн, оглядывая зал, потом вдруг пожал ей руку. — Подожди немного, я сейчас поищу парней.

Он врезался в толпу, направляясь в сторону большого камина и пространства перед ним, обычно занимаемого под выступления артистов. Интуиция его не подвела: Вильям и Бимер, наряженные в традиционные желтые рубахи, уже были здесь.

— Бьярн! — оба кинулись обнимать его и жать руки. — Как сам? Как Маруня?

Оказалось, их ждали. Приготовили удобный столик, на котором стояли тарелки со снедью и даже маленькая вазочка с редкими для этого времени года фруктами. Бьярн отправился за Марой, но она, разглядев друзей, подошла сама, стояла за спиной Бьярна и улыбалась.

Вильям ее не узнал, она поняла это по сосредоточенному выражению его лица, но секундой позже бард расплылся от радости.

— Я-то думаю, что за красотка с Бьярном! Маруня, ты отлично выглядишь!

И Мара, против обыкновения, не смутилась, не закрылась, пытаясь спрятаться, а отчего-то вдруг рассмеялась лучистым смехом.

— Спасибо, Вильям. Ты тоже красавчик, как всегда!

Праздник удался на славу, хотя Мара так и не сумела понять, что именно сделало вечер необыкновенным. Казалось бы, ничего необычного. Ну, еда вкусная, музыка веселая, хорошая компания. Но и раньше ведь бывало все то же самое, а сердце так не пело, не билось, точно пытаясь взлететь.

Правда, танцевать до этого дня ей не доводилось. Может быть, именно танец с Бьярном сделал праздник таким незабываемым? Вильям и Бимер заиграли на свирелях медленную мелодию. Еще раньше центр зала освободили от столов, расчистив пространство, куда теперь, заслышав звуки музыки, начали выходить парочки.

Вообще парный танец по традиции принадлежал высшему свету. Это Благородные старательно разучивали сложные движения, чтобы потом блистать на балах. В низшем обществе люди предпочитали танцевать простые, быстрые танцы все вместе, встав в круг и повторяя незамысловатые движения. Но иногда, особенно на большие праздники, можно было позволить себе помечтать.

Мара смотрела на танцующие пары и понимала, что они все делают неправильно, что попади они на бал — тут же были бы высмеяны и выгнаны с позором. Да о чем это она, никто из них никогда не оказался бы на настоящем балу. Но зато парни и девушки так искренне смотрели друг другу в глаза, так трогательно тянулись друг к другу, что это с лихвой заменяло отточенные па высокородных болванов.

— Потанцуем? — спросил Бьярн, протягивая Маре руку.

— Что ты, — почти испугалась она. — Я не умею. Я никогда не танцевала.

— Просто доверься мне, — улыбнулся он. — Да и не все ли равно, как мы будем танцевать. Здесь никто не умеет.

С этим невозможно было не согласиться. Что же, почему бы нет!

Они встали напротив друг друга, Мара заглянула в глаза Бьярна. Снова искрятся. Так вот почему глаза влюбленных так часто описывают этим словом — не перепутаешь! А потом… Мара с трудом смогла бы описать, что случилось потом. Она просто летала в его чутких сильных руках. Взмывала вверх и кружилась, кружилась под музыку. Это оказалось весело и совсем нестрашно. Летать в руках того, кому доверяешь и точно знаешь, что он удержит и не уронит.

Когда свирель затихла, Мара с трудом отвела взгляд от Бьярна — все это время она смотрела только на него и не увидела, что посетители окружили их, наблюдая за танцем. Как только смолкли последние звуки, они разразились аплодисментами и приветственными криками.

— Им понравилось, как мы танцевали? — удивилась Мара.

— Думаю, им понравилась ты, — не моргнув глазом, ответил Бьярн.

— Врунишка, — беззлобно рассмеялась она. — Наверное, они думали, выронишь ты меня в конце концов или нет.