Говорящий сверток (с иллюстрациями) - Даррелл Джеральд - Страница 4

– Давайте, давайте, валите всю вину на меня! – закричал Попугай. – Откуда мне было догадаться, что жабы нападут ночью, а? Как я мог знать, что жабы упакуют нас в вульгарную оберточную бумагу и бросят в реку, а? Вас послушать, так это я подстрекал василисков захватить власть, ах вы… ах вы… безмозглая, несуразная, скудоумная паучиха, ах вы…

– Сейчас я начну дуться! – взвизгнула Дульчибелла, снова принимаясь рыдать. – Я буду дуться целый час. По договору вы не имеете права оскорблять меня чаще раза в неделю, а вы сегодня оскорбили меня уже два раза.

– Ну ладно, ладно, – встревоженным тоном произнес Попугай. – Простите. Ну же, перестаньте дуться, и я угощу вас пирогом из мясной мухи, когда мы вернемся.

– Правда? Обещаете? – Дульчибелла развеселилась.

– Да, да, обещаю, – раздраженно ответил Попугай.

– А нельзя еще суфле из кузнечика? – вкрадчиво осведомилась Дульчибелла.

– Нет, нельзя, – отрезал Попугай.

– Ну хорошо, – вздохнула Дульчибелла и опять принялась, напевая, пудрить нос.

– Что за жабы? – с любопытством спросил Питер.

– И василиски, – подхватила Пенелопа. – Кто они такие? И почему вы оказались в изгнании?

– И где они захватили власть? – добавил Саймон.

– Тихо! – закричал Попугай. – Тихо, тихо! Дети замолчали.

– Так, – произнес Попугай спокойно, – прежде всего не откроете ли дверцу?

Саймон поспешно достал перочинный нож, разрезал лиловую бечевку, державшую дверцу, и отворил ее.

– Благодарю, – сказал Попугай, выходя и взбираясь на купол клетки.

– Смотрите не простудитесь наверху! – крикнула Дульчибелла. – Вы не надели плаща.

Не обратив на нее никакого внимания, Попугай аккуратно поправил шапочку, съехавшую ему на один глаз, пока он карабкался на клетку, и долго смотрел на детей, переводя взгляд с одного на другого.

– Так, – проговорил он наконец, – стало быть, вы хотите услышать ответы на все эти вопросы, да?

– Да, пожалуйста, – умоляюще попросила Пенелопа.

– А могу я вам довериться?

– Конечно, можете, – с негодованием отозвался Саймон.

– Хорошо, так и быть. То, что я вам расскажу, – строгая тайна, понятно? Никому ни слова.

Дети пообещали сохранить в тайне все, что им расскажут, и, усевшись вокруг клетки, приготовились слушать.

Глава вторая

ПОЕЗД В МИФЛАНДИЮ

– Итак, – начал Попугай, – это случилось приблизительно в тот год, когда Хенгист Хайрам Джанкетбери закончил свое волшебное образование. Будучи седьмым сыном седьмого сына у седьмого сына, он, естественно, закончил одним из лучших и получил в числе прочих отличий премию Мерлина.

– Это высшая награда? – полюбопытствовала Пенелопа.

– Это означает, что вы волшебник почти не хуже Мерлина, а Мерлин был самым лучшим. Так вот, когда Хенгист Хайрам вышел из Университета Магии обладателем премии (состоявшей, кстати, из тех трех книг, о которых я упоминал), остроконечной шляпы и магического жезла, его старый учитель напутствовал его советом специализироваться в какой-то области и создать себе имя. В стране было слишком много третьеразрядных чародеев, бормотавших все те же устаревшие заклинания, и учитель считал, что Хенгист Хайрам, с его талантом, пойдет далеко. Поразмыслив, тот решил заняться мифическими животными, так как в то время они были заброшены.

– Что такое «мифическое животное»? – шепнул Питер на ухо Саймону.

– Придуманные, вроде морского змея, – прошептал в ответ Саймон.

– Очень скоро, – продолжал Попугай, – если кто-то хотел знать, сколько когтей на лапе у дракона или какой длины волосы у русалки, он не колеблясь шел прямо к Хенгисту Хайраму (Ха-Ха, как зовут его теперь друзья), ибо он стал главным авторитетом по этим вопросам. В сущности, множество сведений в «Истории четвероногих» Топсела заимствовано у Джанкетбери, но Топсел не изволил ссылаться на него. Профессиональная зависть – ничего больше.

Попугай замолчал, полез под крыло, достал миниатюрную золотую табакерку, взял понюшку и отчаянно чихнул в испачканный платок.

– Говорила я вам, что вы простудитесь без плаща! – сердито вскрикнула Дульчибелла. – Где ваш здравый смысл?

Попугай, как будто не слыша ее, продолжал:

– Однако через несколько лет Ха-Ха вдруг заметил, что спрос на него, если так можно выразиться, падает. К нему уже не шли за рогом единорога и за сосудом с пеплом феникса, отвращающим молнии. А причина, как он скоро понял, заключалась в том, что люди перестали в них верить.

Попугай умолк и устремил на детей суровый взгляд.

– Не понимаю. – Саймон нахмурился. – Раз звери мифические, значит, их и так нет.

– Глупый ты мальчик, – возразил Попугай. – Они существовали, когда в них верили.

– Не понимаю, как можно существовать только оттого, что в тебя верят, – заупрямился Саймон.

– Не ты один не понимаешь, таких много, – возразил Попугай. – Смотри сам: когда-то никто не верил в паровозы и пароходы, верно? Вот их и не было. Потом масса народу поверила в паровозы и пароходы и… трах-тара-рах…

– Гром! – завопила Дульчибелла.

– И тогда развелось столько паровозов и пароходов, что шагу ступить некуда. Так и с мифическими животными. Пока в них верило изрядное число людей, их было много, а как только верить в них перестали, так… трах-тара-рах… численность их сократилась.

– Второй удар грома! – завопила Дульчибелла. – Идите в клетку, в вас ударит молния!

– Ах, да успокойтесь, пожалуйста, – нетерпеливо оборвал ее Попугай. – Пойдите займитесь чем-нибудь, сотките себе что-нибудь.

– А что? – спросила Дульчибелла.

– Что угодно, – ответил Попугай.

– Я сотку себе мантилью, – согласилась Дульчибелла. – Мне всегда хотелось иметь мантилью.

– Скоро дела пошли так плохо, – продолжал рассказ Попугай, – что Ха-Ха прямо не знал, как и быть: единорогов осталось всего четыре пары, морских змеев днем с огнем не сыскать – просто ужас какой-то, и все оттого, что в них перестали верить.

– И как же поступил мистер Джанкетбери? – Пенелопа внимала как завороженная.

Попугай огляделся вокруг, удостоверился, что их никто не подслушивает, и, приложив кончик крыла к клюву, прошептал:

– Он создал страну Мифландию.

– Где же она? – спросила Пенелопа.

– И как это разрешило проблему? – добавил Питер.

– Погодите, погодите, – остановил их Попугай. – В свое время узнаете.

– Вы еще не видели узора моей мантильи? – громко вмешалась Дульчибелла.

– Нет, не видел, – с бешенством произнес Попугай.

Некоторое время он молча шагал взад и вперед по куполу клетки, заложив крылья за спину. Потом остановился.

– Так вот, Мифландию Ха-Ха открыл совершенно случайно. Он бродил по холмам и обнаружил пещеру. Из простого любопытства, зайдя внутрь, он увидел, что пещера ведет к колоссальной подземной впадине, заполненной обширным внутренним морем с многочисленными островками. Он сразу понял, что это ему и нужно. В конце концов, мир терял веру с такой быстротой и так густо был заселен, что в нем и настоящим-то, реальным животным не оставалось места, не то что мифическим. И вот он забрал себе пещеру и с помощью немногих могущественных заклинаний превратил ее в обитаемую страну – в высшей степени обитаемую. Он переселил туда всех оставшихся мифических зверей и каждой породе дал свой островок или свой участок моря, и все зажили счастливо. Понимаете, пока мы верили друг в друга, мы были в безопасности.

Попугай замолчал, смахнул слезу и громко высморкался.

– Я говорила, что вы простудитесь! – взвизгнула Дульчибелла. – Послушались вы меня? Нет!