Говорящий сверток (с иллюстрациями) - Даррелл Джеральд - Страница 30

– Ты, наверное, Пенелопа… – сказало существо, – …ик.

– Да, – удивилась Пенелопа, – правильно. А ты откуда знаешь? Кто ты?

– Я огневка, – прошелестело маленькое существо. – Вернее… ик… я еще птенец огневки. Я только неделю назад вылупилась… ик. Меня зовут Фенелла.

– Что с тобой случилось? – спросила Пенелопа.

– Я должна рассказать покороче, – выговорила, задыхаясь, Фенелла, – а то времени не остается. Этим вечером я училась летать, а тут зашло солнце, и я свалилась в куст. Я еще не очень хорошо летаю, и все мои огоньки погасли, так я была оглушена. Когда я пришла в себя… ик… около моего куста собралась кучка блуждающих огоньков… ик. Они сговаривались. Ты не знаешь, какие они заговорщики. На этот раз заговор был действительно коварный. Они говорили, что двое людей и мистер Попугай… ик… пробираются через остров, а жабу и Пенелопу – это, наверное, ты и есть – они оставили караулить лодку. Они говорили, что… ик… расскажут оборотням, где сейчас мистер Попугай и остальные, а как соберутся все вместе, то разбудят мандрагор… ик.

– Ах вот как! – с негодованием выпалила Пенелопа. – Противные, вредные заговорщики. А потом что?

– А потом на меня напала икота, – виноватым тоном ответила Фенелла, – и тогда они все накинулись на меня… ик… и стали меня колотить, и я упала и сломала крыло, и тогда они испугались и убежали… ик. А я решила пойти предупредить тебя. Правильно я поступила?

– Абсолютно правильно. – Пенелопа так была возмущена блуждающими огоньками и тем, что они сделали с Фенеллой, что голос у нее дрожал. – А теперь я тебе скажу, как я поступлю. Я устрою тебя удобно в лодке, и ты будешь ждать Этельреда – он и есть жаба. Когда он вернется, ты повторишь ему свою историю и скажешь, что я пошла предупредить мистера Попугая. Запомнишь?

– О да, – подтвердила Фенелла. – У меня очень хорошая… ик… память. Я только летаю плохо.

– А когда я вернусь, я вылечу тебе крыло, – пообещала Пенелопа.

– Будь осторожна, – посоветовала на прощанье Фенелла. – Не доверяй… ик… блуждающим огонькам.

– Буду осторожна, – пообещала Пенелопа, бережно укладывая Фенеллу в лодку. – Так тебе удобно?

– Да, спасибо тебе… ик… большое спасибо.

– Ну вот, лежи тут и жди Этельреда. – Пенелопа взяла фонарик и быстро поднялась от берега к кустам.

Сквозь кустарник вилась неровная тропа, по которой, очевидно, шли и Попугай с мальчиками. Продравшись через кусты, Пенелопа очутилась на лугу, поросшем сухой и довольно жесткой травой. За лугом стоял лес. «Наверное, здесь и спят мандрагоры», – подумала Пенелопа и постаралась ступать почти бесшумно, чтобы не разбудить их.

Дойдя на цыпочках до опушки, она остановилась и на минутку включила фонарик, – уж очень ей хотелось посмотреть, на что похожи мандрагоры. Увидев их, она чуть не прыснула со смеху. Они выглядели как огромные зеленые пасхальные яйца с большими, но сейчас плотно закрытыми глазами, большими ушами, курносыми носами и капризными ртами. Яйца сидели на пеньках, по бокам каждого пенька топорщились две короткие, как обрубыши, ветки, кончавшиеся пучками веточек с листьями, – видимо, они заменяли мандрагорам руки и пальцы. На голове у них, точно косматые парики, торчали коротенькие веточки с массой листьев. Все мандрагоры спали и так храпели, что в лесу стоял гул.

Пенелопа потушила фонарик и, пройдя на цыпочках мимо первых мандрагор, углубилась в лес. В тусклом свете луны она ступала с большой осторожностью, боясь нечаянно наступить на мандрагору или на сучок. Шаг за шагом она медленно продвигалась вперед среди храпящих мандрагор.

Вскоре она вышла на лесную поляну, освещенную луной, от которой в разных направлениях расходилось шесть тропок. И тут в темноте она заметила вокруг поляны несколько зеленовато-синих огоньков, мерцающих, но неподвижных, – они будто наблюдали за ней. То были блуждающие огоньки – она тут же расслышала, как они переговариваются тихими хихикающими голосами.

– Это она, она, – хихикнул один.

– Да, да, да, да, – хором подхватили остальные.

– Она заблудилась, заблудилась, – со смешком шепнул первый.

– Заблудилась, заблудилась, потерялась, потерялась, – подхватил хор.

– Ее скоро съедят.

– Да, да, да, да.

– Съедят, съедят, съедят.

– Да, да, да, да.

Тут они скользнули прочь между деревьями и пропали так же внезапно, как появились.

Пенелопа осталась стоять посредине поляны и раздумывала, какую тропинку выбрать. Девочка жалела, что не захватила компас. Она закрыла глаза и попыталась мысленно вообразить карту острова и вспомнить, где находится поле руты.

Когда она открыла глаза, в начале каждой тропинки стояло по волку.

Оборотни напоминали больших лохматых овчарок, но ходили на задних лапах, а передними пользовались с ловкостью обезьян. Глаза их сверкали зеленым светом, они тяжело дышали, свесив красные языки, в пасти блестели белые зубы. Пенелопа не успела шевельнуться, как волки быстро и молча сомкнулись вокруг нее, на голову ей набросили мешок, схватили твердыми мохнатыми лапами и потащили. Она слышала их хриплое дыхание, пока ее, потряхивая, несли по тропинке.

Через короткое время Пенелопу поставили на ноги, привязали к чему-то, – очевидно, к дереву – и тогда только сняли мешок с головы. Она увидела, что стоит в просторной мрачной пещере, освещенной большим костром. Она была привязана к стволу, вбитому в земляной пол, и по обе стороны от нее тоже к двум стволам были привязаны Питер и Саймон.

– Пенелопа! – воскликнул Питер. – Что ты тут делаешь?

– Почему ты не с Освальдом? – закричал Саймон.

Торопливо, пользуясь тем, что оборотней в пещере нет, Пенелопа рассказала про огневку и про то, как попала в плен.

– Ну а мы, – сказал Питер, – мы благополучно прошли через Мандрагоровый лес и разыскали руту – она растет на берегу моря недалеко отсюда.

– Набили ее в мешки, – продолжал Саймон, – и тут вдруг появляется Освальд и говорит, что ты послала его к нам. Тогда мы попросили его вернуться назад и привезти в лодке тебя и Этельреда…

– Попугай отправился к вам, – подхватил Питер, – и мы ждали вас всех, и тут вдруг появился рой этих противных огоньков с криками «Тут они, тут они!» и на нас кинулись волки, мы и сообразить ничего не успели. Это произошло с полчаса назад.

– Что они собираются с нами делать? – спросила Пенелопа.

– Превратить в оборотней, – мрачно ответил Питер, – чтобы увеличить свои ряды.

– Что за глупости, каким образом? – в ужасе воскликнула Пенелопа.

– Укусят нас – и мы превратимся в оборотней, – объяснил Саймон. – Нам караульный рассказал. Когда луна зайдет, они устроят специальный обряд, во время которого нас укусят, – и дело сделано.

Пенелопа замолчала, раздумывая об уготованной им участи.

– Освободиться нам не удастся, мы уже пробовали, – добавил Питер. – Ничего не скажешь, связывать они мастера.

– У меня в кармане нож, но мне не достать, – сказал Саймон.

В эту минуту в пещеру вошел волк. При свете костра вид у волков был еще страшнее и отвратительнее, чем при лунном освещении.

– Не разговаривать! – рявкнул он грубым лающим голосом. – Сказано уже!

– Иди ты в болото, – огрызнулся Питер.

– Мы имеем полное право разговаривать, – поддержал его Саймон. – Почему вдруг нельзя?

– Таков закон. – Волк улегся у костра.

– Откуда он взялся? Вы в первый раз поймали пленников, и уже закон, – негодующе заявила Пенелопа. – Тупицы вы.

Волк прижал назад уши и зарычал.

– Мы не тупицы! Сумели мы вас всех сцапать? Сумели. Ну и сидите тихо.

Настала тишина, лишь потрескивал костер. Внезапно волк, дремавший положив голову на лапы, навострил уши, потом сел и уставился на вход в пещеру. Дети увидели, как нечто диковинное вползло внутрь. Оно походило на длинную большую белую гусеницу и неуклонно подползало все ближе к костру. Волк опустился на все четыре лапы, шерсть на спине у него встала дыбом, и он зарычал на странное существо.

– Стой, кто идет? – гаркнул он.