Лягушки Манхэттена (ЛП) - Ааронс Кэрри - Страница 32

И вот мы здесь. На презентации продукта. В считанные часы моя новая система «Умный дом» будет на обложке каждого журнала в сфере разработок, на каждом сайте страны, не говоря уже о всем мире.

Пока я размышляю над тем, как подняться на сцену и не свалиться в обморок, дверь уборной открывается, и в мужской туалет заходит Коди.

Твою мать. Это будет неловко. Всю прошлую неделю я чувствовал себя семнадцатилетней девчонкой, которая избегает парня, посмевшего расстаться с ней по смс. Коди мой подчиненный, и он отлично работает, но я знаю, что именно я вбил клин между ним и Джеммой. Я сделал свой ход, и почему бы она ни поступила так, как поступила, — может, по велению сердца, — Джемма решила бросить Коди. Знаю, я сам просил ее принять решение и надеялся, что она выберет меня.

Никто из тех, кто когда-либо просил объект своей страсти сделать выбор, не хочет, чтобы тот человек выбрал вариант, который сделает его счастливым. Я многому научился благодаря ведению бизнеса, и эгоизм — один из лучших инструментов в вашем арсенале. Так что, когда я дал знать Джемме, что желаю быть с ней, и попросил решить что-то насчет Коди, я не надеялся втайне, чтобы она была счастлива при любом раскладе. Хрен там было. Я почти что люблю эту девчонку и не расскажу ей об этом, но проявлю себя истинным мазохистом, если захочу, чтобы она была с кем-то другим.

— Как типично, — бормочет Коди, проходя мимо меня.

— Что ты сказал? — Я резко разворачиваюсь, потому что и так на взводе из-за предстоящей речи и раздражен его присутствием.

Меня охренительно бесит, что Джемма была с ним. Ревность. Это что-то новенькое. Похоже, теперь я понимаю парней, которые заявляют, что порвут глотку тому, кто притронется к их девушке. Я чувствую себя чертовым пещерным человеком.

— До меня только сейчас дошло. Ты слишком ссыкливый, чтобы предъявить свои права на что-то, но всё равно это получаешь, да, Андерс?

Коди говорит не о презентации, это точно.

— Ты правда хочешь пойти по этому пути? Я твой начальник, мужик. Я думал, у нас взаимопонимание.

На самом деле никакого взаимопонимания у нас нет, но сейчас у меня нет на это сил, да и он один из лучших разработчиков.

— Просто смириться? Ну конечно. Ты избегал меня, как чумы, с того самого дня, как увел мою девушку. Если хотел ее, нужно было предъявить на нее права до того, как я построил то, на что у тебя не хватило мужества.

Я закатываю глаза.

— Предъявить на нее права? Она не стол на гаражной распродаже. Она женщина. Наши отношения были сложными. Если она порвала с тобой, это ее решение. Богу известно, никто не может заставить Джемму Морган сделать то, что ей не по душе.

Коди смеряет меня взглядом и подходит ближе, его грудь тяжело вздымается. Хоть я и парень, но тоже подобным жестом не гнушаюсь. И у меня есть право на подобный взгляд.

— Ты придурок, Олли. — Он использует тупое прозвище. — Когда у вас все было сложно, она тебе была не нужна. Но как только у нее кто-то появился, тебе нужно было прискакать, будто ты гребаный рыцарь в смердящих дерьмом доспехах. Ты тридцатилетний мужик, ведущий себя, как трехлетний пёс, ссущий на то, чем хочет обладать.

Мне не остается ничего иного, как воспользоваться полномочиями.

— Следи за языком, Коди. Ты говоришь со своим боссом.

Я вижу, как он сжимает руки в кулаки.

— Я прямо сейчас без колебаний швырну тебя в это хре́ново зеркало.

Мы смотрим друг на друга, и у меня такое ощущение, словно мои сосуды вот-вот полопаются. Это невероятно тупо и попахивает замашками мачо, но я наконец поумнел и понял, что хочу быть с Джеммой, а потому не позволю этому светловолосому Кену забрать у меня желаемое.

— Да плевать, чел. Ты этого не стоишь. Иди туда и постарайся не налажать, потому что я все еще работаю в этой долбаной компании. Но если ты не будешь заботиться о Джемме, не будешь обращаться с ней как следует, я приду в твой особняк в Трайбеке и лично затолкаю твои яйца тебе же в глотку.

Я тут же представляю, как Коди приводит свои слова в действие, и мои шары мгновенно сжимаются и подтягиваются чуть выше, ближе к телу.

— Понял.

Коди выходит из уборной, обуреваемый эмоциями и с зашкаливающим уровнем адреналина в крови, а мне остается обдумать то, что он сказал. Я собираюсь приложить максимум усилий, чтобы не обидеть Джемму, если она даст мне шанс. Черт, да я освежую свои яйца, если поведу себя так же неразумно, как и в тот момент, когда наши взаимоотношения стали сложнее.

Сделав глубокий вдох, а затем еще один, я наконец направляюсь на сцену. В зале чрезвычайно шумно, с разных сторон доносится едва сдерживаемый шепот и болтовня о специфике сферы. В толпе полно знакомых лиц, и мне до смерти страшно опозориться на их глазах. Что если слайд не включится вовремя? Что если я недостаточно репетировал? Черт, терпеть не могу публичные выступления. Вот бы для таких случаев у меня был двойник.

Вообще, двойник был бы не лишним для всех событий подобного рода. Для встреч с бухгалтером, воскресных ужинов в доме тетушки в Коннектикуте, даже для занятий с тренером. И, если что, на него бы кричал потенциальный Брэд, чтобы не приходилось мне.

Должно быть, мыслями я унесся слишком далеко. Мой организатор мероприятия яростно хлопает меня по плечу, сообщая тем самым, что до выступления остаются считанные минуты.

Вообрази, что все эти люди в одном нижнем белье. Как только этот школьный трюк возникает на границе сознания, я фыркаю, потому что это мерзко. Мне не хочется представлять Канна Джейкобса, журналиста из «Сегодняшних технологий», голым. У него сильно выдающийся вперед живот и гниющие зубы… Господи, да это даже не гигиенично.

В аудитории становится темно, и загорается экран. Одно изображение. Яркое фото моего детища, которое я выхаживал в течение последних двух лет, выставлено на всеобщее обозрение.

Во время речи я запинаюсь всего раз, а шесть часов спустя все, начиная с первой десятки периодических изданий и заканчивая блогерами, называли «Умный дом “Графита”» технологией будущего.

Глава двадцать седьмая

ДЖЕММА

Не понимаю, как не замечала этого раньше, но стоило в него влюбиться — и мне не удавалось убежать от Оливера Андерса. И я имею в виду его многометровое лицо, размещенное на каждом билборде города. Оно на Таймс-сквер, на Бродвее, рядом с моим домом и отвлекает от вида на Центральный парк. Даже там не удается скрыться. Я хожу туда и когда мне весело, и когда грустно. В моменты скуки или когда необходимо что-то обдумать. Парк стал моим убежищем, и сейчас, когда создается впечатление, что жизнь разваливается на части, мне нужна помощь и опора мудрого, сотворенного человеческими руками озера и деревьев.

Я зажгла факел и швырнула его в свою личную жизнь, наполнившуюся любовью, выжигая разбушевавшимся пламенем все, чего я так хотела. Коди был отличным парнем, стабильным, привлекательным, умным… И я бросила его. Ради чего?

Оливер непредсказуем. Он незрелый и эгоистичный. Иногда отстраненный. И он бы не понял, что такое обязательства, даже если бы те обрели телесную форму и стали отсасывать ему посреди Таймс-сквер.

Что хуже всего, я сделала именно то, от чего, как мне казалось, избавилась давным-давно.

Вдобавок ко всему меня решило настигнуть прошлое, как если бы вселенная посылала мне огромную неоновую вывеску, обозначая, насколько я беспросветно тупая. И этот вывеской был Эрик Уайл.

Сразу после переезда в шумный мегаполис у меня случилась первая городская интрижка. Я была от него практически без ума. Мы оказались в постели в первую же ночь и в течение следующих семи месяцев ссорились, расставались и сходились шесть раз. Эти отношения сводили меня с ума: я походила на слепленную из стереотипов эмоциональную девицу, подвергавшуюся психологическому насилию. Он изменял мне, я страдала от неврозов, а закончилось все выброшенным в окно телевизором.