Шаг в сторону. Часть 2 (СИ) - Никонов Андрей - Страница 34

— Мудрено, но передам, — заверил я. — Только для этого дом сначала надо получить.

— Хитер Всеволодов сын, какую штуку придумал, — Всеслав рассмеялся. Молодо, звонко. — Думал, что с камнем этим попугаю я тебя, а тронуть не смогу, а там ты на все его условия согласишься. Вот только дочка моя, хоть и кровиночка, но тварь та еще, не все тебе про камень рассказала. А должна была. Ну да ладно, дай-ка перстень наш фамильный, смотрю, уже как собственный носишь.

Он взял кольцо, развернул печаткой к себе, легонько дунул. На серебряном поле парящий над пушкой ворон с черного поменял цвет на золотой.

— На, носи, боярин Травин Марк Львович. Перед Велесом и Мокошью признаю тебя здесь своим потомком, а потомство твое здешнее — Травиными навек.

— Какое еще потомство, — хмыкнул я, но Всеслав только рукой махнул.

— Неважно. Травины во всех гранях этого мира — одной крови. Вдруг по глупости заделаешь кому ребенка, будет боярином, хоть что-то перейдет от меня. Да, коту своему скажи, чтоб птичку отпустил, ворон теперь твой спутник верный, с нашей семьей навсегда. Где животинку-то взял? Непростая она, чувствую, и мне вред нанести может.

Я с сомнением поглядел на кота. Тот, за исключением ворона, вроде вред мог нанести только себе своим обжорством. Так Всеславу и сказал.

— Ну и ладно. Солнце встает, время мое подошло. Не забудь, Рада через год чтобы сюда явилась.

— Обязательно передам, — пообещал я, и мужик растаял в воздухе. Будто и не было.

А ворон, выбравшись из кошачьего плена, замахал крыльями, взлетел, уселся ко мне на плечо как ни в чем не бывало, словно это не он меня хотел зрения лишить. Ох, что с птицы взять, мозг размером с грецкий орех, прощу.

Глава 17

Тому, что я вернулся живой и здоровый, искренне обрадовался только Шуш. Родственничек Фоминский кисло поздравил меня с удачно проведенной ночью, отсутствие на пальцах заблаговременно спрятанного перстня заметил, но вопросы задавать не стал, видимо, у него самого все прошло не слишком хорошо. Предупредил, что к князю пойдем вместе, когда мои права на наследство обьявят, а это только в среду, потому как в понедельник будут славить богиню весны, Лелю, с крашеными яйцами, гуляниями и мордобитием, а во вторник — опять же праздник, в честь Ярилы. Вроде как продолжение банкета с доеданием салатов и допитием остатков. Причем на сам банкет меня никто не приглашал, видимо, решили, что у себя приняли, к великому князю сводили, и хватит, достаточно деревенщину в свет навыводили. Ну а я и не набивался, с такими родственниками лучше исключительно по электронной почте общаться. А раз нет ее тут, то и общение на этом закончено.

Однако в среду Фоминские обязательно рассчитывали меня видеть в княжеском дворце. На что я резонно заметил, что дворец этот — не проходной двор, у него хозяин есть, если пригласит — приду. Ратька скривился еще сильнее, но гарантировал, что приглашение будет, он, мол, лично в понедельник на попойке Смоленскому напомнит. Ну а что там, основное условие я выполнил — признание предков получил. Как оно было получено, и как все прошло, не их собачье дело, выжил, значит происхождение подтверждено.

А мне до среды надо было уйму дел переделать, большую часть я отложил, а вдруг на поляне этой не выгорело бы, а вот теперь самое время было заняться.

Первым делом я посетил брата Милослава Драгошича, Кирилла Феофилатовича, служилого дворянина князей Вяземских. Похожий на славгородского родственника как две капли воды, местный оценщик благоприятного впечатления не произвел. В разговоре юлил постоянно, напирал на то, что дом только с виду такой приличный, а на самом деле — старье старьем, в общем, сделал все, чтобы я пожелал этот дом выкупить. Или чтобы я подумал, что он хочет, чтобы я дом выкупил, и сделал наоборот. Психология — дело тонкое и, как утверждал Фрейд, основанное исключительно на сексе. А поскольку сексуального в служилом дворянине не было ничего, то и заморачиваться я с этими намеками не стал. Предупредил только, что в среду в наследство вступать буду. Кирилл заверил, что все уже знает, и всегда готов.

В понедельник посыльный от князя принес приказ прибыть для признания наследства. Это только князей удельных, наверное, приглашают, а мне вот велели. Так что сьездил, купил себе еще один комплект парадной одежды, темно-синий, да еще по кое-каким делам заехал. Смоленск — город большой, пока во все торговые точки зайдешь, глядь, и день прошел. В одной лавке присмотрел украшение с сапфирами, как раз под цвет глаз Милы, и не обращая внимания на стенания Шуша, оплакивающего последние деньги, купил. Всего две сотни золотых, нам, боярам, дешевле нельзя подарки покупать, неприлично. Вот только самой Милы не было, как приехали в город, пропала и больше не появлялась, а я ведь почти привык к ней.

Так что остались мы вчетвером — Шуш в полуподвале и мы втроем на третьем этаже, я, кот и ворон. Ни в какую улетать не хотел, уж я и окно открытым оставлял, и намекал, что на соседней крыше симпатичная по птичьим меркам ворона одна тоскует, но нет, сидел пернатый гад на подоконнике и мрачно смотрел на мир своими янтарными глазами. Нас с котом подчеркнуто игнорировал. Из номера если и вылетал, то только в мое отсутствие, метка на это существо не ставилась никак. Зато в среду, стоило мне собраться в княжеский замок, уселся на плечо, стек серебряным ручейком на камзол и отпечатался там. Это у плебса голуби пометом гадят, а боярские птицы — исключительно драгметаллами.

В замке царила суета. Слуги выносили из дома приемов мусор, ковры и запоздалых гостей. Но князь на то и повелитель своей земли, что у него этой земли навалом, строения на каждый случай предусмотрены. Процесс вступления в наследство требовал помпезности и церемоний, под это дело был отведен отдельный павильон строгих сельских форм, с башенкой, высокими, метров пятнадцать, сводами, витражными окнами, длинными лавками, стоящими перед сценой, балконами, балюстрадами и отличной акустикой. Ни дать, ни взять методистский собор. Не хватало только певчих на возвышении, поющих госпел, и негра-священника. В купленном путеводителе я вычитал, что это — придворный княжеский театр.

Приглашенные на представление уже сидели по лавкам, человек тридцать, среди них я увидел и Фоминского, и его родственницу, дочку Всеслава. Ратибор одобрительно кивнул, заметив силуэт ворона на моем плече, но тут птица, как жидкий терминатор, снова собралась в птицу, и клёкнув, взвилась в воздух, уселась на балке под потолком. Свободу почуяла, не надо было кота в гостинице оставлять, в его присутствии ворон замирал и старался лишний раз не шевелиться. Среди гостей спектакля я увидел Кирилла Драгошича и его брата славгородского, Милослава, издали с ними раскланялся. Возле Драгошичей сидел крупный, центнера в полтора, мужчина с толстым носом и глазами навыкате. По тому, как братья угодливо ему улыбались, было видно, кто из них — главный.

Бодрый после вчерашней попойки князь влетел в распахнутые слугами двери минут через десять, оглядел присутствующих, по-свойски помахал рукой и залез на сцену, где уже поставили кафедру. Его сопровождающие, знакомый мне Жижемский и молодая женщина, рыжая и довольно привлекательная, заняли места на первом ряду. Я уселся на последнем.

— Ну что же, — начал князь, — как я вижу, все вы выглядите хорошо, особенно княжич Вяземский.

Толстяк с базедовой болезнью недовольно что-то пропыхтел.

Великий князь ему улыбнулся персонально и задвинул речь о традициях, важности семейно-родового уклада и заветах первого Рюрика. Те, кто познатнее, внимательно слушали, видимо, в общую нить вплетались нужные им намеки, гости попроще — откровенно скучали. Минут через пятнадцать, когда знать начала понимающе переглядываться, а один из их числа злобно сморщился, докладчик решил закруглиться.

— А теперь перейдем к тому, для чего я вас тут собрал, — прервал он перешептывания. — Своим повелением признаю Марка Травина наследником семьи Травиных и ее последнего представителя, колдуна второго круга, прекрасного человека и моего друга Сергея. Мы думали, что он так и сгинул, не оставив потомства, но нет, чудом ребенок Сергея и его жены, Ляны из Мезецких, остался жив. И сегодня мы принимаем в наш дружный семейный круг его потомка. Решение это, — князь строго оглядел присутствующих, — одобрено предками, так что не нам с этим спорить.