Конкистадор (СИ) - Кисличкин Михаил - Страница 20

За одиннадцать отпущенных нам на подготовку целых дней мы успели немногое. Освоили скафандры, с которыми отработали упрощенную учебную программу не только на полосе препятствий, но и в глубоководном бассейне, имитирующим пониженную марсианскую гравитацию. Отстреляли по паре десятков батарей из тейтонгов на каждого, научились работать с переносным экспериментальным буром, с помощью которого ученые из Роскосмоса предполагали искать воду и несколькими научными приборами, выслушали с десяток лекций об особенностях марсианской атмосферы и грунта. Вот и все. Чем-то мне наша экспедиция напоминала наспех подготовленную авантюру. Но с другой стороны – если ты первопроходец, то этого не избежать. Как ни готовься, все будет не так, как ты представлял.

А на двенадцатые сутки мы сели в орбитальный челнок, опустившийся на площадку за автостоянкой, чтобы уже через несколько часов пристыковаться к марсианскому кораблю. Лань или тем более Вепрь, Иттор ради экспедиции гонять не стал. Нашим межпланетным кораблем суждено было стать только что отремонтированному малому рейдеру – военной переделке из старой внутрисистемной яхты. Той самой «стрекозе», которой посчастливилось уцелеть в схватке с креонами.

Однако, даже такой корабль качественно превосходил возможные земные аналоги. Ему не требовалось лететь по вытянутой траектории баллистического захвата полгода или больше, отчаянно сберегая химическое топливо. Использующий антиматерию альдеянский внутрисистемный двигатель позволял покрывать межпланетное пространство быстро – по прямой Гомановской траектории, не экономя на энергии для разгона и торможения. К тому же яхта, пусть и бывшая, переоборудованная в малый рейдер – звездолет быстрый. Восемь запланированных на полет к Марсу суток для нее не рекорд, а крейсерская скорость, но излишний перерасход антиматерии Иттор не одобрял.

Вдобавок к штатному вооружению рейдера, альдеяне как отчаянные милитаристы пристыковали к нему «кистень» Нейки, соединив его с рейдером временным шлюзом – переходом. На всякий случай, ага… Вообще-то для спуска вниз была предназначена гравитационная посадочная платформа для планет с разряженной атмосферой или без таковой. Но мало, ли, вдруг штурмовик пригодится для быстрой эвакуации или разведки? Я подобные меры лишь одобрял – запас карман не тянет. Конечно, похожий на стрекозу изящный силуэт рейдера, под «насекомым» названием «Шершень» пристыкованные к корпусу штурмовик и посадочная платформа испортили, но это ладно…

Внутри было тесновато, даже моя каюта на Лани показалась по сравнению с удобствами рейдера тесноватой. Дефицит пространства ощущался как в подводной лодке. В доставшейся мне, как командиру экспедиции комнатушке, еле-еле позволявшей стоять во весь рост, с трудом умещалась противоперегрузочная койка с ремнями, маленький стол, тесное кресло, экран терминала бортового интеллекта и что-то вроде шкафчика для вещей, спасательного скафандра, одежды и приборов. По обшарпанным панелям и частично стершимся надписям на сенсорах было понятно – корабль старый, салон, выражаясь языком пишущих отзывы об отелях туристов, «убитый». Бывшей яхте было хорошо за полсотни лет, ее построили еще до войны с креонами. Однако, все системы функционировали нормально и по уверениям Веррна, это был все еще надежный и крепкий корабль, несмотря на возраст и ремонт после последнего боя с ящерами.

Еще одноместные «офицерские» каюты достались главному пилоту рейдера – немолодому альдеянину Алькку, и второму пилоту, которым на Шершне значился наш инженер Веррн, рекрутированный в совместную экспедицию прямо с рейдера. Нейка согласилась жить в одной каюте вместе с Катей Таловой, а Борис с Павлом и майор Иванов с Мигелем заняли оставшиеся две. Двухместные каюты выглядели немногим больше моей, размерами чуть больше стандартного купе в поезде. Еще жилой отсек включал в себя тесную кают-компанию, крохотный медотсек на две койки, камбуз, санитарный блок и тесный коридорчик между ними. Зато, располагавшийся в голове «стрекозы» мостик или отсек управления рейдером оказался неожиданно просторен – в нем, среди приборов и виртуальных экранов свободно могли уместиться все члены нашей экспедиции. И если мне наш кораблик казался тесноватым, то живший на борту МКС Борис Вербин, был просто в восторге. Лететь всего восемь суток? С нормальной гравитацией, с собственной койкой и даже каютой на двоих? Это вам не спать при невесомости стоя, пристегнувшись в шкафу, рядом с приборами. Отличные условия!

Приготовления к полету долгого времени не заняли, и уже через несколько часов наш рейдер выдал первый разгонный импульс, сходя с земной орбиты и нацеленный в ту точку пространства, где через несколько суток окажется Марс.

Глава 9. Приехали

Вопреки моим опасениям, первый межпланетный перелет к Марсу прошел без проблем. Не подвела ни техника, ни люди. Хотя, вспоминая свой невеликий армейский опыт, поначалу я ломал голову, чем занять своих подчиненных во время полета, раз уж нас везут пассажирами. Солдат не должен сидеть без дела – первый принцип хорошего командира. Если не нагрузишь его как следует ты, он сам придумает себе занятие, в девяноста девяти случаях из ста связанное с нарушением устава и дисциплины и чреватое печальными последствиями. Правда, мои «марсиане» не безалаберные срочники, а народ взрослый и сознательный, лететь недолго, но все же…

Но проблема разрешилась сама собой. Как раз потому, что никто не захотел сидеть сложа руки или ждать, когда я придумаю им какое-нибудь занятие.

Наши альдеяне, Алькк и Веррн, пилотированием рейдера сильно не утруждались. Перелет им казался нетрудным, точный маршрут с маневрами разгона и торможения заранее рассчитал бортовой интеллект Шершня, который контролировал полет в режиме автопилота. Тем не менее, подчиняясь Уставу ВКС, они разбили стандартные земные сутки на шестичасовые вахты, во время которых кто-нибудь из них обязательно находился на мостике. Чем и воспользовалась наша парочка космонавтов. Борис сразу сказал, что он ученый и пилот, а не пассажир поезда «Новосибирск-Адлер», поэтому валяться в купе на полке кверху брюхом и пить пиво восемь суток, пока альдеяне управляют кораблем, не собирается. После чего напросился поработать помощником пилота и уговорил альдеян дать им с Павлом допуск на мостик. Там они быстро нашли с инопланетянами общий язык и составили альдеянам компанию во время вахт. Те большого секрета из технических данных, оборудования и управления космическим рейдером не делали, да и сами скучали в одиночестве на мостике, поэтому были не против учеников. К концу третьего дня полета Павел и Борис уже вовсю отрабатывали на виртуальных тренажерах задачи по пилотированию.

Жизнерадостный кубинец Мигель меня тоже удивил. На Земле он сделал пару безуспешных подкатов сначала к Нейке, а затем и к Кате и я опасался, что в тесных отсеках рейдера энергичный мулат заскучает от безделья и развернется вовсю. Но нет – он тоже быстро нашел себе занятие по душе. Парень, как ни странно, заинтересовался камбузом…

Многократно воспетого в фантастике универсального пищевого синтезатора, способного из всякой органической дряни и отходов создавать блюда высокой кухни у альдеян так и не нашлось. Не работало их кухонное оборудование по принципу скатерти самобранки – так, чтобы сунуть в приемный лоток брикет с органикой, выбрать рецепт из списка и вскоре забрать готовое фуа-гра, стейк средней прожарки и овощной салат с креветками. Продукты следовало использовать самые обычные – картошку, мясо, овощи, рыбу. Если нужен хлеб, то приходилось использовать муку и остальные ингредиенты, а затем печь его согласно программе. В общем, никакой магии превращений – из того что ты в аппарат загрузил из того он тебе и приготовит. Однако и прыгать с кастрюлями и сковородками вокруг плиты тоже не требовалось.

Универсальный пищевой агрегат в своих недрах большую часть работы сделает за тебя – почистит, порежет, добавит один ингредиент к другому и перемешает, сварит, пожарит или запечет. Только вот стандартных программ-рецептов у него совсем немного и еда, приготовленная по ним, получается простая, однообразная и не слишком вкусная. Стандартная альдеянская майсовая каша, однородный суп-пюре, нарезанная кубиками тушенка, «резиновый» кислый хлеб, жидкое пюре из картошки с порошковым молоком. Но, если выбрать ручной режим и залезть во все тонкости настроек готовки, создавая под загруженные в аппарат продукты свой собственный рецепт, то могло получиться очень даже ничего. Что нам всем Мигель и продемонстрировал, благо неплохой запас продуктов из «дома отдыха» мы по просьбе Веррна погрузили с собой на челнок и разместили в продуктовых стазис-холодильниках Шершня. Кубинец, добровольно взвалив на себя обязанности повара и переведя в первое время небольшое количество продуктов впустую, настраивая прибор, вскоре освоил все тонкости профессии космического кока и уже на третьи сутки полета кормил нас на удивление вкусно и сытно. Предпочитал Мигель блюда со своей родины – кубинские сэндвичи со свининой и ветчиной, «вака фритта» из маринованной в петрушке, кинзе, чесноке, корице и красном уксусе говядины, зажаренной до хрустящей корочки с рисом и перцем, пирожные «пастелитос» и «трес лечес». Впрочем, борщ он тоже мог сварить вполне съедобный. Так что питаться инопланетной кашей и аварийными рационами из тюбиков не пришлось. Особенно его стряпня нравилась альдеянам – за время войны они отвыкли от хорошей кухни.