Игры стихий. Перекресток миров - Вознесенская Дарья - Страница 2

– И опять там никаких других магических следов? – я уже была заранее готова к ответу.

– Опять. – Карт вздохнул.

– Мы более-менее можем быть уверены в одном: Сарду – скорее всего Сарду – зачем-то нужна именно ты. И он будет добиваться тебя всеми способами. Анна, кроме дворца и Академии, в остальных местах слишком опасно. Пока происходят все эти странности, я попросил бы – а если надо, прикажу – никуда больше не выходить. Это понятно? – к концу монолога голос Гелларда стал максимально сух. – И более того. Мы еще подумаем, может, отошлем тебя куда-нибудь в безопасное место. Я подумаю, – подчеркнул он.

Что там Рон говорил? В обязательном порядке подчиняться Императору придется даже мне? Ну что же, я не возражаю. Меня до сих пор передергивало и тошнило, когда я вспоминала те подземелья.

Мы остались в императорском дворце до следующих выходных. Я была еще слаба, да и у Рона много дел, а он не хотел отправлять меня в Академию одну. Я читала книги, периодически выбиралась на различные обеды, устраиваемые дружественными лицами, и корила себя, что не попросила у Гелларда доступа в закрытую часть библиотеки – был ведь удобный случай. Но Императора я больше не видела, а Арий меня избегал. Не то чтобы мы до произошедшего везде ходили парой, но сейчас это выглядело странно. Если мы с ним пересекались, то держался он максимально вежливо и отстраненно, говорил немногословно и старался как можно быстрее уйти. Сам он больше не приходил, хотя друзья у меня в комнате собирались регулярно.

Я злилась. На него – за холодность, на себя – за те чувства, которые он во мне вызывал. Он нравился мне. Очень. И тогда, когда был отстранен и похож на мраморную статую. И тогда, когда бесился. И когда его глаза выражали страсть. Мне нравились его манеры, его чувство превосходства, его благородство и жесткость. Я понимала, что не я первая и не я последняя, потому и злилась. Меня больно задевало его безразличие. Я была взрослая женщина и не собиралась бегать как собачка за тем, кому я не интересна. Ну или интересна только иногда.

И мучилась оттого, что побегать-то как раз хотелось бы.

Я даже с радостью вернулась в Академию и полностью погрузилась в учебу. Так и переживать времени не было: пришлось наверстывать пропущенное, да и новые уроки становились все сложнее. И у меня теперь был дополнительный стимул: все время думала, выжила бы я, попади в Проклятый город одна? Выводы были, прямо скажем, неутешительные.

Глава 2

У меня прибавилось дисциплин с боевыми магами. Теперь, кроме отработок на полигоне под руководством неизменного Тхарна Акра и уроков боя с холодным оружием, я изучала огненную и водную боевую магию – опять же с группой Эля, а также типично эльфийское искусство с Ариэлем: стрельбу из лука, умение быстро и бесшумно перемещаться по лесу, работу с животными. Животных – лошадок, там, собачек – я, конечно, любила, но вот усмирять диких волков и мустангов оказалось несколько другим занятием. А эльфы могли «договориться» практически с любым, даже самым злобным животным, и потому прекрасно себя чувствовали в одиночку в глухих лесах.

– Что ж ты не успокоил тогда тех жутких волков? – злобно пыхтела я, пытаясь нагнать друга, с какой-то нереальной скоростью перемещающегося между стволами деревьев.

– Ты забыла, что усмирение – это не только концентрация и поведение, но и магия. А в цветах амагиков она пропадает. Я, конечно, не остаюсь безоружным и без своей силы и могу успешно работать с хищниками, но с некоторыми, к сожалению, это невозможно.

Получались бегство по лесу и навыки «работы» с животными у меня пока плохо. Лошади иронично ржали и отказывались подходить, волки бросались на меня – только и спасал магический щит. Но я и не рассчитывала на быстрые успехи: эльфы оттачивали это мастерство чуть ли не с младенчества, я бы не достигла никаких значимых результатов за несколько недель.

– Мы с друзьями всегда убегали в лес после завтрака, – рассказывал Ари про свое детство и улыбался, – и там проводили практически весь день: лес давал нам кров, еду и возможности для игр. Для эльфов не имеет принципиального значения, какой лес станет им домом. Темный северный или тропический южный, с волшебными цветами и животными или практически мертвый, зимний или летний. Мы любим и чувствуем любой и можем его преобразовывать.

– Как?

– Мм… Мы сливаемся с лесом и… шепчем. Шепчем свои пожелания и любовь. Чтобы рождались цветы и плодоносили деревья, чтобы росла трава и листья тянулись к свету, чтобы наполнялись силой корни и очищались ручьи. Лес на какие-то мгновения может стать нами, а мы – лесом, и тогда наши кровеносные сосуды становятся его реками, наши глаза – его птицами, наши руки – его ветками. И это невероятное чувство.

– Ари, а вот ты разве не должен был потерять такие умения, раз живешь в Таларии, а не в своем мире?

– Нет, конечно! Любое существо многогранно и не зависит только от одного фактора, – он улыбнулся и щелкнул меня по носу. – Мне не дано ничего, что связано с драконами: ни возможности разделить общую арту – это что-то вроде ауры, – ни радость полета. Но все другие возможности у меня есть, и даже больше – от людей мне тоже много чего замечательного досталось.

Боевая подготовка становилась все коварней. И сегодня Тхарн Акр превзошел сам себя. С помощью других преподавателей он вызвал на полигон настоящую бурю. Мы с сомнением смотрели на черные тучи, воздушные воронки и поваленные камни, но возразить не посмели. Потому и метались теперь по препятствиям, пытаясь увернуться от молний, избежать попадания в смерчи и просто устоять под порывами жуткого ветра и града. У меня уже были рассечены бровь и губа, я замерзла так, как никогда в жизни, а занятие все не заканчивалось. Хуже всего приходилось Элю – как командир нашей группы, он должен был не просто «выжить» и дойти до конца, но и довести всех нас, периодически помогая и прикрывая. И когда одно из деревьев под силой урагана взлетело вверх и начало падать прямо на меня, Эль оттолкнул меня в сторону, а сам попал под удар.

Я закричала от бессилия и страха. И так каждую пятницу заканчиваю у целителей, а тут такое! Помогла однокурсникам оттащить дерево и в ужасе замерла: Эль лежал без сознания, невообразимо бледный, с вывернутой под неестественным углом рукой, а на голове была жуткая рана, из которой лилась кровь. А если его убило?!

Я выругалась:

– Его срочно надо осмотреть. Да остановите вы занятие!

Хорошо, что преподаватели наблюдали за нашими мучениями: бурю быстренько свернули, а Эля перенесли к целителям. Я отказалась уходить – это мой друг, к тому же пострадавший вместо меня, поэтому лечить им пришлось под моим злобным взглядом. Вот не понимала я иногда этого мира! Да, жестокие методы были в какой-то мере оправданны – вспомнить хотя бы мои приключения. Но нас и так периодически пытаются убить вражеские силы, теперь еще и родная Академия подключилась! Что-то подсказывало мне, что Тхарн Акр переборщил на этот раз.

Я успокоилась только тогда, когда мне сообщили, что Эль в безопасности – легкое сотрясение, сильно рассечена кожа, несколько переломов, и вообще, «уважаемая Анна, мы все уже вылечили». Но даже после этого сообщения я не уходила – парень выглядел очень бледным и несчастным в этих мазях и бинтах. И ему явно было больно, это чувствовалось по набегающим на лицо судорогам, хотя Эль и спал благодаря зелью. Я тоже чувствовала себя несчастной и немного виноватой. Да, это была обязанность командира отводить опасность, но я сама должна была быть повнимательнее. К тому же он действительно мне близок. Я даже лучше теперь поняла своих друзей, которые не раз так сидели у моей кровати и переживали. Я-то свою роль «Анна лежит и умирает» играла с завидной регулярностью. Так что буду сидеть здесь, пока он не очнется. Устроилась поудобнее в кресле и закрыла глаза. Полчасика можно подремать.