Тот, кто меня спас (СИ) - Платунова Анна - Страница 24

На праздник? Мы со Скаем переглянулись — нет, ничего такого мы не планировали. Тут я поняла, о каком празднике говорит мама, а я и думать о нем забыла, хотя, когда была ребенком, обожала праздник Начала Весны. Подарки, гости, веселье, можно не спать всю ночь напролет! Накануне праздника в лесу находили самое стройное и симпатичное деревце, срубали, приносили в дом и устанавливали в центре зала. Потом его украшали бумажными цветами и листьями, а на третий день сжигали на костре. Считалось, что такое подношение задобрит Бога Весны и сделает весь последующий год урожайным и удачным.

— Березку уже принесли, а утром приедут Франс и Аделина, и…

— А Валерия, а Кати? — не сдержалась я.

— Конечно, моя девочка! — мама погладила меня по волосам. — Вот уж обрадуются твои кузины! Станете вместе украшать наше весеннее дерево. Хотя, если тебе сейчас тяжело…

— Нет, нет, — воскликнула я. — Я с радостью! И танцевать буду тоже!

Я перевела взгляд на Ская, ожидая увидеть неодобрение: беременная женушка вздумала заниматься ребячьим озорством, но в его глазах я прочитала только нежность.

— И я танцевать буду, — сказал он. — Никогда не водил весенних хороводов.

— Да ты что! — ахнула мама. — А как же вы задабривали бога весны?

Скай закашлялся и поспешно сделал глоток вина, но мама уже отвлеклась от темы.

— А сколько времени вы пробудете у нас?

Я вспомнила, как лорд, провожая нас, прямо сказал о том, что времени у меня до конца новолуния. Несколько дней пролетят как один миг, и я больше никогда-никогда не увижу своих родных… Я почувствовала, как задрожали губы.

— Маргарита пробудет в вашем доме столько, сколько пожелает! — услышала я голос Ская и не поверила своим ушам.

— А как же… — начала я, но не договорила, надеясь, что он поймет: «А как же король, он прогневается, он хотел поговорить со мной и, думаю, не привык ждать…»

— Все, кому нужно, подождут, — просто сказал Скай, и на душе снова стало тепло и легко.

Чего еще можно желать — я дома, где по мне скучали и любят меня. Завтра праздник, я увижу сестренок. Мы украсим весеннее дерево и станем водить хороводы, как в детстве, наговоримся обо всем. Хотя главного я рассказать не смогу, но Валерия такая болтушка и фантазерка, что все отлично придумает за меня. Впервые за долгое время тень, нависшая надо мной, рассеялась и отступила. Я сидела, завернутая в плед, в камине трещало пламя, меня окружали родные, которые смеялись, шутили, смотрели на меня с нежностью. А еще я нет-нет да и ловила на себе взгляд мужа, такой теплый и любящий, что невольно верилось: все обязательно будет хорошо, просто не может быть иначе.

22

— Ри! — Валерия повисла у меня не шее. — Ты здесь! С ума сойти!

Потом перевела взгляд ниже: накидка распахнулась, и стал заметен мой живот. Сестренка ахнула и запрыгала на месте, хлопая в ладоши.

— Ах, Ри! Ты ждешь малыша! Как это прекрасно!

Она радовалась, как маленькая девочка, и мне показалось, что я старше своей кузины на целую жизнь, хотя мы были ровесницами. Скай, стоящий рядом, поплотнее запахнул на мне накидку, укрывая от прохлады раннего утра: вся наша семья ожидала приезда родных во дворе дома. Валерия перевела сияющий взгляд на Ская и, недолго думая, кинулась обнимать моего мужа.

— Поздравляю! Поздравляю вас обоих! Вы такие молодцы!

Если бы ты только знала, сестренка…

Позже мы с Валерией и Кати, удобно расположившись на диване у камина, крутили из бумаги цветы, болтая обо всем и ни о чем. Я заметила, что Кати стала относиться ко мне так, будто я повзрослела лет на десять. Думается, ее немного пугал тот факт, что ее кузина, которая еще прошлым летом, подоткнув полы старенького платья, вместе с ней ловила в пруду головастиков, теперь стала замужней женщиной с округлившимся животом. Кати бросала на меня быстрые взгляды и почти не разговаривала. Хорошо хоть Валерия не изменилась.

Дождавшись, пока мы останемся одни в гостиной, она наклонила ко мне голову и спросила:

— Ри, расскажи мне… Каково же это… Быть с мужчиной…

Щеки ее пылали, а Кати отвернулась и, казалось, была полностью поглощена закручиванием лепестков, но я знала, она тоже слушает. На секунду меня словно обожгло пламя. То самое пламя, что отбрасывало на потолок такие жаркие и страшные тени. Я вздрогнула, уколовшись иглой. Но… ведь это была не вся правда. И следом — точно глоток чистого воздуха: платье, словно облако, опускается у моих ног, поцелуи, от которых кружится голова, и чувство бесконечного полета. И не страшно упасть, потому что он подхватит…

— Это прекрасно, когда ты с тем, кто любит, — сказала я, умолчав о том, как сложно все на самом деле в наших отношениях.

Мне нравится вспоминать этот день. На время мне удалось забыть обо всех печалях и сомнениях. Мне казалось, что моя прежняя беззаботная жизнь вернулась ко мне.

Утром мы все собрались в гостиной, где на столе стояли легкие закуски и напитки: можно было в любой момент выхватить с блюда тарталетку с сырным соусом или крошечное пирожное и продолжить беседу, устроившись у камина, где весело потрескивало рыжее пламя. Взрослые именно так и поступали: развлекали себя разговорами, с легкими улыбками наблюдая, как молодежь украшает Весеннее Дерево. Мы с кузинами успели накрутить целый ворох бумажных цветов и теперь привязывали их к веткам березки, готовя деревце к празднику. Скай, как самый высокий, цеплял цветы на верхние ветви, сначала со скучающим видом, но потом я увидела, что он все больше входит в азарт.

— Нет, Ри, здесь уже достаточно алых, дай мне вот те два синих цветка.

— Ха! — крикнула Валерия, выхватывая синие цветы из моих рук. — Нет уж, Скаюшечка, они как раз мне нужны!

Скаюшечка погнался за Валерией, та с хохотом удирала, а позже к ним присоединилась Кати, выступившая на стороне сестры. Девчонки начали перебрасываться цветами, чтобы те не достались Скаю, и уверена, будь мой муж человеком, цветочки ушли бы у него из-под носа. Но мой дракон был таким быстрым, что поймал порядком потрепанные цветы на лету и с видом победителя привязал их на самую вершину березы. А потом обнял меня, сложив ладони на моем животе, потерся носом о щеку.

— Род Ньорд выиграл! — сообщил он.

— Ой-ой! — Валерия высунула язык. — Подумаешь! Ладно, прощаю тебя ради Горошинки.

Уже все в доме знали, что мы зовем малыша Горошинкой, и с готовностью подхватили игру.

После была прогулка в сонном весеннем саду, пробуждающемся к жизни. Солнышко заливало все вокруг обманчиво-ярким светом, но грело еще очень мало — прохладный ветерок то и дело норовил распахнуть на мне накидку, и руки Ская тут же поправляли ее. Но мне нравилось ловить кожей этот свежий ветер, наполненный запахом прошлогодней прелой листвы. Он нес в себе жизнь и надежду. Еще пара недель, и сквозь бурую земляную корку пробьются зеленые стрелы ростков, распустятся первые листья, запоют птицы. Я так радовалась, что увижу все это!

А потом, когда день стал клониться к вечеру, начался праздник. Мама, я знала, не очень любила все эти песни и хороводы: ей казалось, что это отдает деревенщиной. Обычно она наблюдала за весельем со стороны, но в этот раз, вопреки обыкновению, встала в круг вместе со всеми, взяла меня за руку. С другой стороны за руку взял Скай.

— Ты не устала? — тихо спросил он, мимолетно поцеловав меня в уголок губ. — Не хочешь отдохнуть?

Я покачала головой: почти весь день я провела на ногах и действительно немного устала, но не хотела пропускать ни минуты, ни секунды этого дня.

Мы водили хороводы, призванные задобрить Бога Весны, пели песни, смеялись до упаду. В прямом смысле до упаду, потому что в конце концов ноги у меня подкосились и я едва не рухнула на пол. Хорошо, что Скай ни на секунду не отпускал меня и успел подхватить, а после, уже не слушая возражений, отнес к камину и уложил на диван.