Мой парень - порноактёр (СИ) - Сорокина Дарья - Страница 60

— Как ты там говорила? Я хорош во всем. Идеален.

— Бесишь!

Несколько часов мы рыхлили склоны, дурачились, соревновались и радовались, что никто нас здесь не знает, и мы можем быть собой. Бросались альпийским снегом, смеялись толкали друг друга в пухляк. Я люблю его. Люблю этого парня и просто не представляю, как жила раньше без его улыбки, без этих серых глаз, без наших умопомрачительных поцелуев.

Ворвались в домик, оставляя за собой снежные следы на полу. На ходу сбрасывали куртки, перчатки, шлемы. Повалились на кровать прямо в защите и безразмерных штанах.

Звонок мобильника отрезвил, отлепилась от Эда и поковыляла к оставленному у двери рюкзаку.

— Как дела? Как погода? — спросил отец, а я прикидывала, сколько сейчас времени дома.

Жарко. Очень жарко… Эдвард стянул с себя флиску, защиту на спину и вновь остался в термухе.

— Шикарно… — Сглотнула. — Спасибо, папа, это отдых мечты.

— Уже придумала, как будете отмечать Рождество?

— Да, наверно просто погуляем по Червинии и поужинаем и ляжем спать.

— Развлекайся, пока пресса успокоится после новостей о вашей с Куртом помолвке.

Ну вот, вот вспомнила об этом идиотизме и кольце, которое запрятала в самый дальний угол рюкзака. За что?! А еще почему-то казалось странным, что отец совсем не интересуется, с кем я поехала. Словно он уже знает обо мне и Эде. Глупость какая. Если бы он знал, то уже летел бы частным самолетом сюда откручивать кое-кому голову.

— Все хорошо? — участливо спросил мой парень. Он уже стянул с себя термуху и стоял голый по пояс, оттягивая большими пальцами штаны за шлевки.

— Соблазняешь? — недоверчиво уточнила у моего суперскромного парня.

— Я? — он напустил на себя невинный вид. — Даже не собирался. Но о чем я действительно подумывал, это просторная душевая в нашем домике. Мы легко поместимся там вдвоем. Я так ушатался, что руки поднять не могу. Потрешь мне спинку? А я… тебе… потру…

Глава 42 Ложечка и Единорог

Бет

Раньше только в фильмах представляла себе такое. Струи воды, стекающие по волосам, лицу, плечам. Водила руками по его телу, тянулась за поцелуем, наслаждалась жадными прикосновениями на моей коже. Громкий звук выдавливания геля для душа, и вот уже ладони Эда скользят везде, куда он мог дотянуться. Он легко крутил мной, стискивал в объятьях, прижимался сзади, заставляя меня дрожать от твердости его тела. Когда мыла на нас уже не осталось, не удержалась, развернулась к нему и осторожно опустилась на колени.

Эд пытался поймать меня, но я легко выскользнула и обхватила ладонью причину его говорящего псевдонима. Большой Эдди. Погладила, не решаясь сделать то, что хотела уже давно. Было даже забавно. Вода из душа попадала в рот и глаза. Я зажмурилась и провела языком, обхватила губами. Мне было так страшно оказаться слишком неопытной сделать что-то неправильно, неприятно. Это мешало расслабиться. Но Эд сказал что-то приятное, убрал налипшие на лоб волосы. Звуки воды прекратились, когда он повернул вентиль душа, и я услышала со стороны, как звучит моя ласка. Собственная увлеченность процессом заводила, толкала на более смелые, глубокие движения.

— Пойдем на кровать? — мягко предложил Эд, помогая мне подняться на ноги. Поцеловал. Долго. Крепко. Оторвался только для того, чтобы напомнить мне, какая я у него хорошая.

Он довел меня до комнаты, осторожно придерживая за плечи. Очень не зря. Ноги у меня подкашивались, и легкий испуг свернулся клубком на сердце. Сейчас. Вот прям сейчас. Я, он и никого поблизости.

Затормозила у кровати, прижимая ладони к груди. Мое замешательство вызвало смешок у Эда. Вот так вот. Пыталась быть соблазнительницей, а как дошло до дела, так сбежать хочу, упираюсь, с собой спорю. А он все понял. Улыбался. Нежно, ободряюще.

— Как часто ты гадала на меня в своей тетрадке?

Зачем он напомнил об этом сейчас? Стыдливо прижала ладони к лицу, вспоминая свои глупые детские игры.

— Часто… — выдохнула сквозь пальцы.

— Раз часто, значит, тебе выпадали разные цифры, — Эд забавно покусывал губу, словно сам сейчас жутко стеснялся.

— Что ты имеешь в виду?

— Думаю, что тебе наверняка выпадало шестьдесят девять. Что скажешь?

Я успела выдохнуть только вопросительное: «А?» А затем он утянул меня на кровать и усадил меня сверху спиной к себе.

— Не люблю сидеть без дела, — сообщил Эд, подхватил меня за ягодицы, заставив опереться на руки. Рывок, и вот я уже чувствую горячее дыхание на своих сведенных бедрах.

Осторожно, чтобы не упасть расставила дрожащие ноги, наклоняясь ниже. Я не думала о цифрах, о будущем, о стыде. Сейчас мне был важен только этот момент запредельного единения с любимым человеком. Свистящее дыхание, смешные звуки, которые издавали наши тела, мои неловкие попытки повторить что-то из видео, на которые я была подписана. Хотелось, чтобы ему было хоть немного так же хорошо, как и мне. И ему стало, поняла это по сладковато горечи на своем языке, по легкой вибрации его тела.

Он снова ловко крутанул мной, подхватил, уложил на лопатки и долго-долго целовал, не выпуская из объятий. Только когда в глазах начало темнеть от нехватки воздуха, он выпустил меня и предложил простое:

— Погуляем?

В городе было тихо. Маленькая замороженная сказка. Крохотные домики с двускатными крышами, украшенными гирляндами. Ёлки, обсыпанные снегом и мерцающие в сумерках золотистыми огнями. Горы, редкие прохожие, легкий морозец и моя рука в руке Эда. Мы могли не прятаться. Здесь, на другом краю света не было преподавателей, журналистов, одногруппников. Здесь не было лжи и сожалений.

Обжигающе горячий суп в кафе. Громкий хруст хлеба. Пряный запах глинтвейна и рождественского чуда.

Я ловила каждый миг, каждый глоток вина и воздуха, каждый мах ресниц Эда. Но все равно сначала сочельник, а потом и утро двадцать пятого навалилось неожиданно.

Проснулась от того, что мой парень поглаживает пальцем шуршащий бантик на подарке, лежащим между нами.

— Откроешь? — он пододвинул ко мне коробочку, и я сонно села на кровати.

— Я тебе ничего не купила… Вот глупая. Со всеми этими сборами совсем забыла.

Он закатил глаза.

— Ты уже подарила мне больше, чем я того заслуживаю, Бет. Если бы не ты, я бы так и жил в своем мрачном мирке, ненавидел всех вокруг и упивался собственной жалостью к себе. Я всегда был амбициозен, Бет. Считал, что могу сделать больше, прыгнуть выше. Но когда реальность подрезала мне крылья, я перестал бороться. Я плыл по течению, нашел самый простой выход: съемки в кино для взрослых. Знаешь, я даже не захотел что-то менять, просто ждал окончания универа. Но теперь, когда ты рядом, я верю, что смогу. Найду другую работу, стану лучшим мужчиной.

— Ты уже лучший, Эд. Я восхищаюсь тобой, всегда восхищалась, — прижимала к груди коробочку, и что бы там ни лежало, что бы он сейчас ни говорил, это не имело значения, я любила его таким. И подарок уже люблю заочно даже открывать не нужно.

— Погоди. Дай сказать, Бет. Мне важно, чтобы ты понимала, я сейчас серьезен с тобой. Я… так теперь открой коробку, моя следующая реплика идет в комплекте с подарком, я долго готовился.

Он нервничал. Я нервничала, когда рвала оберточную бумагу. Что-то тяжелое, холодное, приятно перекатывающееся лежало внутри. Вытащила на свет стеклянный снежный шар и затаила дыхание, глядя на белые кружащиеся снежинки. Когда они улеглись, то внутри проступил мерцающий силуэт единорога.

— Как?! Откуда ты узнал?

— Так вот. Я не единорог, я реальный, твой неидеальный парень, который сделает все, чтобы быть с тобой.

Плакала. Размазывала по щекам слезы, чувствовала, как опухает нос. Боже. Нельзя быть таким, Эд! Нельзя…

— Ты погоди реветь, это еще не все, — он подмигнул мне, а затем вытянул руку и эффектно разжал пальцы, с которых вниз скользнуло что-то блестящее и повисло на натянувшейся цепочке. Протерла глаза и разглядела крохотный кулон в виде серебряной ложечки.