Красные свитки магии - Клэр Кассандра - Страница 9

Он не желал, чтобы Алек увидел эти пятна, не желал, чтобы его темное, бурное прошлое коснулось юноши. Он прекрасно знал, какого мнения придерживаются о нем другие Сумеречные охотники, и не хотел, чтобы Алек думал так же.

В жизни Магнуса бывали возлюбленные, которые при подобных обстоятельствах уже давно бросили бы его, а ведь Алек, ко всему прочему, был Сумеречным охотником. У нефилима имелись свои обязательства, более священные для него, чем любовь.

– Если ты чувствуешь, что обязан сообщить о происшедшем Клаву, – медленно произнес Магнус, – я тебя пойму.

– Ты шутишь? – возмущенно воскликнул Алек. – Я не собираюсь повторять Клаву эти лживые, глупые россказни. Я никому ничего не намерен сообщать. Магнус, я обещаю тебе это.

На лице Алека промелькнуло выражение ужаса. Магнус сам удивился тому, насколько сильным оказалось пережитое облегчение; он был до глубины души потрясен тем, как много значило для него мнение Алека, то, что Алек не поверил в самое худшее.

– Клянусь, я действительно ничего не помню.

– Я тебе верю. Мы с этим разберемся. Нам просто нужно найти и остановить того, кто действительно руководит «Багровой Рукой». – Алек пожал плечами. – Цель ясна. Теперь за дело.

Магнус подумал: интересно, Алек Лайтвуд когда-нибудь перестанет его удивлять? Он надеялся, что нет.

– Кроме того, мы выясним, почему ты ничего не помнишь. Мы найдем того, кто это сделал, и узнаем, зачем. Меня это не пугает.

Магнус, напротив, был напуган. Тесса верила в него, потому что у нее была добрая душа. Удивительно, но Алек в него тоже верил. Магнус чувствовал себя так, будто у него гора с плеч свалилась, у него даже закружилась голова от радости, но, несмотря ни на что, он не мог полностью избавиться от неотступной, грызущей тревоги. Прошлое скрывалось в тумане, и было возможно – возможность была ничтожной, но все же существовала, – что тогда он сотворил нечто такое, чего сейчас будет стыдиться. Магнус отчаянно желал заслужить доверие любимого. Как хотелось ему поклясться Алеку в том, что он никогда не совершал тяжких, непростительных грехов!

Но он не мог в этом поклясться.

Глава 4

Нет, не все ушло[4]

В ту первую ночь в Париже Алек не мог уснуть. Поднявшись с кровати, он принялся ходить по комнате. Время от времени он поглядывал на Магнуса, который лежал в их постели – в постели, где они спали. Пока в этой кровати больше ничего между ними не произошло, и Алек, размышляя о том, что вполне может скоро случиться, разрывался между надеждой и отчаянием. Шелковистые черные волосы Магнуса разметались по подушке, и на фоне белоснежных простыней его загорелое тело казалось совсем темным. Сильная изящная рука лежала на том месте, где должен был спать Алек; на запястье поблескивал тонкий золотой браслет. Алек все еще не мог до конца поверить в то, что это происходит с ним. И он очень не хотел все испортить.

Прошла неделя, но чувства его остались прежними. Его не испугала ни предстоявшая охота за дьявольской сектой, ни катастрофа аэростата. Да он бы охотно согласился сражаться со служителями отвратительного культа с платформы аэростата, что начинало казаться ему вполне вероятным вариантом развития событий. Он был просто счастлив путешествовать и сражаться рядом с Магнусом. Совсем недавно Алек даже не мог бы себе представить, что в его жизни случится нечто подобное – романтическая поездка с человеком, с которым ему на самом деле хотелось быть. Несколько лет назад он очень удивился бы, если бы ему сказали, что это нормально, с удовольствием отправиться в такое путешествие, что в этом нет ничего дурного, эгоистичного.

С другой стороны, ему не особенно хотелось, чтобы отец услышал эту мерзкую ложь, сплетни о том, что его новый бойфренд основал какой-то культ поклонников демона. Он буквально холодел при мысли о том, что Клав узнает о Магнусе нечто в таком роде. Но юноша прекрасно понимал: в конце концов, рано или поздно, сведения о новом культе дойдут до Конклава по другим каналам, как бы старательно они с Магнусом ни хранили свою тайну.

«Закон суров, но это Закон», – так говорил его народ, а Алек знал, насколько суровым может быть правосудие. Он видел, как Клав поступал с Сумеречными охотниками, заподозренными в нарушениях. Но для выходца из Нижнего Мира все будет еще страшнее. Алек вспомнил, как Саймона, друга Клэри, бросили в тюрьму, хотя он не сделал ничего плохого. Мысль о том, что Магнуса, его возлюбленного, полного света и любви к жизни, запрут в темной камере, заставила Алека вздрогнуть.

Прошлой ночью они легли вскоре после ухода Тессы, но Магнус долго не мог заснуть и беспокойно ворочался. Через некоторое время Алек почему-то проснулся и увидел, что Магнус сидит на постели и пристально смотрит в темноту. Когда сегодня утром Алек уходил, Магнус крепко спал, но лежал среди измятых простыней в неловкой, неудобной позе, словно лишь под утро отключился от изнеможения. Его губы были приоткрыты. И он очень отличался от обычного Магнуса – элегантного, изящного и самоуверенного.

Для Алека далеко не новым было ощущать смесь любви и раздражения по отношению к близким людям. Обычно в самом начале отношений он испытывал в основном раздражение и совсем немного любви, но со временем неприятное чувство уходило, а привязанность усиливалась. Так было у него с Джейсом, его парабатаем и ближайшим другом, а потом и с Клэри Фэйрчайлд, когда она вошла в их жизнь. У Клэри имелись собственные утраченные воспоминания, их возвращение помогло им выиграть войну. В тот раз именно чары Магнуса воздействовали на ее сознание. А теперь выяснилось, что кто-то забрался в мозг Магнуса и уничтожил то, что хранилось в его памяти много, много лет тому назад.

Магнус никогда не раздражал Алека, и тот не знал, что об этом думать. Хаос вращался и клубился вокруг Магнуса, подобно облаку блесток, и Алек до сих пор изумлялся своему терпению по отношению к этому хаосу.

Он возвращался в квартиру Магнуса после утренней пробежки. Утро выдалось прохладным, Париж был укрыт туманным одеялом. Первые лучи показавшегося на востоке солнца озаряли крыши.

Квартира Магнуса была такой шикарной, что это даже угнетало, но в ней не нашлось места для тренажеров, и не с кем было тренироваться, поэтому Алеку пришлось искать другой выход. На набережной Сены обнаружился бассейн. По какой-то непонятной причине парижане построили его рядом с рекой, в которой и так можно было плавать. Простые люди были довольно странные.

В конце концов, Алек все же склонился в пользу бассейна. Его волосы и одежда были еще влажными. Какая-то женщина в огромных солнечных очках, в которых туманным утром совершенно не было необходимости, присвистнула, увидев его, и, проходя мимо, воскликнула: «Beau gosse!»[5].

Алек поспешно поднялся на крыльцо дома Магнуса и, перепрыгивая через три ступени за раз, преодолел четыре пролета, ведущие к его квартире. Он распахнул дверь и крикнул:

– Магнус!

А затем на несколько мгновений лишился дара речи.

– Какого черта?

Магнус был в гостиной – парил примерно в полуметре над полом в окружении дюжин книг и фотографий. Три огромных книжных шкафа из орехового дерева, которые он при помощи магии перенес сюда из своей бруклинской квартиры, занимали правую часть комнаты, и содержимое их было вывалено на пол. Один стеллаж покосился; казалось, он вот-вот рухнет и выбьет оконное стекло. Столы и стулья были уставлены тарелками с недоеденными булочками и пирожными.

Комната была наполнена чем-то вроде статического электричества – черным туманом с белыми искорками, который окутывал предметы зловещим призрачным сиянием. Время от времени посередине гостиной возникала слепящая вспышка. Алеку все это зрелище показалось совершенно демоническим.

– Магнус, что здесь происходит?

Чародей повернул голову, и взгляд его остановился на лице Алека. У него были совершенно стеклянные глаза. Поморгав, он пришел в себя.