Счет (ЛП) - Эш Джессика - Страница 23

Мы сели в такси и быстро приехали на стадион. Я слышал слухи о том, сколько стоило построить этот стадион, и был поражен, когда мы подъехали к нему. Значительная часть денег, видимо, ушла на покупку земли в центре города, но, несмотря на это, стадион был ничуть не хуже, чем многие новые в Европе. Он был лучше, чем стадион, на котором я играл в настоящее время, и которому на данный момент было более сотни лет.

Сотрудники стадиона уже ждали нас, поэтому ушло всего несколько минут, чтобы пройти через охрану.

− С чего бы ты хотел начать? − спросил Дженни. − Я не знаю, что для тебя важнее всего. Раздевалки? Фитнес-центр? Медицинский центр...

Она замолчала и посмотрела вниз на свои ноги, вспомнив, что эта экскурсия ненастоящая, что из-за моей опухоли этот переход не произойдет.

− Раздевалки не так уж важны, − сказал я, − а фитнес-центры на стадионах редко используются, потому что большая часть упражнений будет сделана на отдельном учебно-подготовительном комплексе. Есть только две вещи, которые меня действительно волнуют. Вид болельщиков и ощущение, когда выходишь на поле.

− Ладно, начнем с трибун, − сказала Дженни.

Она достала клочок бумаги из своей сумочки и развернула его.

− Это что, схема стадиона? − спросил я, слегка посмеиваясь.

− Эй, я не была здесь раньше, − сказала Дженни. − Для меня все это так же в новинку, как и для тебя.

− Следуй за мной, − сказал я, направляясь к ближайшей лестнице, ведущей к трибунам.

Мы вышли позади ворот, находящихся недалеко от трибун.

В Англии наиболее востребованными местами являлись те, которые находились ближе всего к секции приезжих болельщиков. Атмосфера вокруг этой секции, как правило, была напряженной, так как обе группы болельщиков взаимно оскорбляли друг друга посредством «песен» и в целом делали все максимально неприятным для команды соперника.

В США было немного выездных фанатов из-за огромных расстояний, которые большинству команд приходилось преодолевать, чтобы сыграть, поэтому выездные фанаты, как правило, не были склонны общаться с домашними болельщиками. Они никогда не полетели бы в Европу: не прошло и минуты, как там произошли бы огромные драки и бунты.

Я сел на одно из мест и взглянул на открывшийся вид. На стадионе была выдвижная крыша, и, куда бы вы ни посмотрели, все напоминало, сколько было потрачено денег на его строительство, учитывая комфортабельные кресла с подставками для еды, будто они действительно служили людям, которым хотелось поесть на стадионе.

Сравнивать этот стадион с европейскими, было, пожалуй, немного нечестно. Этот стадион вмещал не более сорока тысяч человек, возможно меньше, в то время как новые европейские стадионы были значительно больше.

По крайней мере, это был специально построенный футбольный стадион. Я ненавидел те, где футбольное поле или, хуже того, бейсбольный стадион, были временно превращены в футбольное поле на несколько игр. Ты всегда мог видеть оригинальные линии на поле, и это просто казалось неправильным. Футбол, возможно, был не очень популярен в США, но «Нью-Йорк Юнайтед» прилагали массу усилий, чтобы изменить это. Мне пришлось напомнить себе, что я в любом случае не перейду сюда, и неважно, насколько отличным являлось это сооружение.

− Давай посидим немного, − сказал я Дженни.

Она выглядела несколько неловко, стоя у сидений, и я задавался вопросом, была ли она когда-нибудь на спортивных мероприятиях, не говоря уже о футбольной игре.

− Это поле больше, чем я ожидала, − сказала Дженни, садясь.

Мы находились в тени, но сегодня был очередной влажный нью-йоркский день, и Дженни уже было жарко.

− Да, поля для соккера, как правило, больше, чем поля для футбола, поначалу это сбивает людей с толку. Это поле не такое большое, как то, на котором я играю в Англии, но, тем не менее, приличного размера.

− Разве нет установленного размера для полей? − спросила Дженни.

Я покачал головой.

− Нет, не совсем. Они должны быть определенных габаритов, но существует довольно много вариантов. Когда мой клуб играет против небольших команд в кубковых соревнованиях, мы играем на каких-то неровных площадках, где больше грязи, чем травы. У первого английского клуба, за который я играл, было плохое поле. На стадионе было только десять тысяч мест, и он был наполовину пуст большую часть времени.

− Я помню, ты говорил, что играл в Англии в течение трех лет. Полагаю, прежде чем пойти туда, тебе сделали операцию головного мозга, вот почему тебя там не было весь четырехлетний период.

Я кивнул и улыбнулся, когда вспомнил свою оговорку во время кофе.

− Да, ты права. После лечения мне потребовалось некоторое время, чтобы восстановить свою физическую форму, поэтому мне пришлось подписать контракт за меньший клуб, а не за команды Премьер-Лиги, которые изначально заинтересовались мной. Я быстро продвигался вверх и, в конечном итоге, все равно перешел в лучшую команду, поэтому, думаю, все сработало. Команда, за которую я играл, в итоге была переведена в низшую лигу, не попав больше в Премьер-лигу.

− Почему команды переводят в низшую лигу? − спросила Дженни.

− Они под конец оказываются в тройке худших, − ответила я. − У нас пока нет всех этих «продвижения и понижения», как в американском спорте, так что это довольно сложная концепция, чтобы ты разобралась. Хотя мне она нравится. Это держит все команды в напряжении. У каждой команды есть что-то, за что она играет. Тебе придется изучить все эти вещи, если ты продолжишь работать на «Нью-Йорк Юнайтед».

− Не думаю, что они продержат меня еще после того, как этот кавардак с передачей не сработает. Кроме того, я немного знаю о футболе. Не с деловой точки зрения, но знаю, как играть в эту игру.

Я смотрел на Дженни и в недоумении поднял брови.

− Ты знаешь о футболе?

− Тебе не стоит так удивляться. Я же не полная идиотка.

− Я никогда не считал тебя идиоткой, но не думал, что тебе хоть немного нравится футбол.

Дженни пожала плечами.

− Я выучила основы, когда впервые встретила тебя. Я хотела однажды удивить тебя своими познаниями, но потом... ну, ты знаешь.

− Да, знаю. Ну, теперь ты можешь удивить меня. Как насчет теста? Я знаю, тебе нравились они, ведь ты была отличницей и все такое.

− Я, наверное, уже забыла большую часть этого, − немного замялась Дженни. − Прошло четыре года, и я делала все возможное в течение этого времени, чтобы избегать разговоров о футболе, даже во время чемпионата мира. Это сильно напоминало мне о тебе.

− Прости, − растерянно пробормотал я. − Но я все равно собираюсь протестировать тебя. Давай начнем с основ. Что такое пенальти?

− Легко. Это когда игрок нарушает правила на поле и получает право на удар вон с того места, − Дженни указала на ближайшую к нам линию пенальти. − В большинстве случаев забивают, но иногда вратарь ловит мяч.

− Впечатляет. Что происходит, когда игрок из своей команды, выбивает мяч из игры за линию ворот, защищая их?

Дженни замерла на несколько секунд, прежде чем ответить.

− В пользу команды соперника назначается угловой удар.

− Ладно, последний вопрос. Объясни, что такое офсайд.

− Это как-то связано с тем, что игрок не может дать пас игрокам, которые находятся слишком далеко на поле. Я также знаю, что этот термин сложный и все время меняется, поэтому уверена, что ты сам даже не сможешь объяснить это себе.

Я засмеялся.

− Возможно, ты права. Вот почему я играл как опорный полузащитник большую часть времени, таким образом, мне не приходится слишком сильно об этом беспокоиться.

Дженни повернулась ко мне и оглянулась на поле.

− Я хотела бы когда-нибудь посмотреть, как ты играешь, − сказала она, ее голос был настолько тихим, что я едва слышал ее.

− Дженни, это может оказаться невозможным.

− Я знаю, знаю. Но я хотела бы этого. Ты поправишься. Преодолеешь эту болезнь и вернешься на поле. Меня не волнует, будешь ли ты играть за «Нью-Йорк Юнайтед», или за свой нынешний клуб, или за какую-нибудь команду из низшей лиги. Я хочу посмотреть, как ты играешь.