Два дня и три ночи - Маклин Алистер - Страница 62

– Именно так они и сказали, – прошептала несостоявшаяся Мата Хари.

– Во время войны, – продолжал я, предусмотрительно объявив старческую слепоту деда Артура знаком военной доблести, – зрение сэра Артура было серьезно повреждено. Но мои глаза в полном порядке. Я увидел на спине, предъявленной Шарлоттой в качестве доказательства своей лояльности по отношению к нам, не только рубцы от бича, но и следы от обезболивающих уколов. Наверное, на этом настоял сэр Антони?

– Я мог стерпеть многое, но это было слишком, – отозвался Ставракис.

– Да, сэр Антони, мы знаем. Мы знаем также, что именно вы потребовали сохранить жизнь всем пленникам. Я даже догадываюсь, какой аргумент вы использовали: вы сказали, что сообщите Макдональду о смерти его сыновей, не так ли?

Попадание было, что называется, в «десятку».

– Вы знаете все…

– Или почти все. Вернусь к рубцам на спине Шарлотты. Хотя это и парадоксально, но процедура обезболивания стала для меня своеобразным сигналом или даже сообщением от вас, сэр Антони. Нужно было только правильно истолковать его. Что касается вашего актерского мастерства, Шарлотта, – оно непревзойденно, но ваш режиссер, а вернее, режиссеры многого не учли. Например, когда я дотронулся ногтем до вашей раны, вы должны были почувствовать невыносимую боль, а вы, вместо того чтобы подпрыгнуть до потолка, даже не вздрогнули. И это после купания в соленой морской воде.

– Короче говоря, мне было почти все ясно, – продолжал я, – но, коль уж вы были с нами, Шарлотта, мне хотелось использовать это обстоятельство. Я сказал вам, что мы уходим в море в полночь. Вы тут же поспешили в свою каюту, чтобы сообщить об этом Лаворскому. Тот выслал Квиста, Жака и Крамера за час до указанного вами срока. Они должны были застать нас врасплох. Должен признаться, Шарлотта, в вашем лице Мадлен Ставракис имеет очень преданную подругу: ради спасения ее жизни вы, не задумываясь, жертвовали нашими… Задумываться вы начали только позднее, не так ли?

Шарлотта, кусая губы, молчала.

– Но я был готов встречать гостей. Жак и Крамер погибли. Потом я проинформировал вас, что мы плывем к Мак-Горну и к рыбакам. Вы снова аккуратно сообщили обо всем Лаворскому. Но это его не могло взволновать. Следующим пунктом нашего путешествия был замок Кирксайда. И вы снова хотели бежать в свою каюту, но… На этот раз я не мог позволить вам передать сообщение, поэтому мне пришлось приготовить вам кофе по собственному уникальному рецепту, после чего вы уснули прямо на ковре, даже не добравшись до кушетки.

– На ковре… Значит, вы заходили в мою каюту?

– О Шарлотта, по сравнению со мной Дон Жуан – неиспорченный мальчишка. Я вхожу в комнаты прекрасных дам, а потом выхожу из этих комнат, даже не воспользовавшись ситуацией. Не правда ли, это высшая степень обольщения? Сьюзан Кирксайд может подтвердить эту истину. Короче говоря, я переложил вас на диван. Но, прежде чем укрыть пледом, тщательно осмотрел ваши руки. Следы «веревок» уже почти исчезли. Я думаю, их сделали с помощью резиновой трубки непосредственно перед тем, как мы с Дэвисом прибыли на «Шангри-Ла», правильно?

Шарлотта кивнула.

– И все же, несмотря на то что я нашел у вас передатчик и пистолет, я доверял вам, вернее, я уже знал, что вам можно доверять, тогда как вы еще об этом не догадывались и готовы были исполнять все приказы пиратов. Что ж, дорогая Шарлотта, когда мне нужно было что-то передать Лаворскому, я знал, как это сделать. Я просил вас об этом, и вы незамедлительно запирались в своей каюте, чтобы выполнить мою просьбу.

– Филипп Кэлверт, – сказала она, вдруг ожесточившись, – вы… вы гадкий обманщик, вы мошенник, вы…

– А что с «Шангри-Ла»? – очнулся наконец Ставракис. – Там ведь тоже люди Лаворского. Они ведь могут…

– Заработать пожизненное заключение, – продолжил я. – Уверен, они уже обезврежены. А кстати, как там ваша моторная лодка?

– Моторная лодка? Она повреждена. Что-то с мотором. А вы откуда знаете?

– Более того, я даже знаю причину поломки. Сахар, растворяясь в бензине, обычно затрудняет работу двигателя. Говорят, сахарный песок действует более эффективно, но, к сожалению, в тот вечер у меня была только пачка рафинада. Правда, у меня был еще один сувенир – миниатюрный радиопередатчик. Его я тоже оставил на «Шангри-Ла». С того момента мы следили за всеми вашими передвижениями.

– Просто передатчик? Не понимаю… А кто вел передачи?

– Взгляните на Лаворского, Долльманна и Стикса: они сразу же поняли, о чем идет речь. Я сообщил частоту этого передатчика шкиперам Хатчисона. Они настроили приемники на ту же частоту и, достаточно легко принимая постоянный сигнал передатчика с «Шангри-Ла», могли в любой момент определить ваше местоположение. Так они и нашли яхту в этом кромешном тумане.

– Шкиперы Хатчисона? А они тут причем?

Изумление Ставракиса становилось все более глубоким, грозя превратиться в глубинную скважину. Но, зная специфику деятельности Великого Магната, я не сомневался, что и эта скважина окажется нефтеносной.

– У Тима Хатчисона, – объяснил я, – кроме сильного характера и верных друзей есть еще два больших моторных баркаса, с которых они ловят акул. Вчера вечером, перед тем как отправиться в замок, я использовал радиостанцию одного из баркасов, чтобы вызвать помощь. Речь шла о мужественных десантниках, появление которых решило исход нашей сегодняшней встречи.

Я позволил себе бросить взгляд в сторону проигравшей команды. Они были настолько подавлены, что даже не пытались обмениваться с игроками команды-соперницы своими футболками.

– Такая помощь была необходима, – продолжал я. – Я не мог обойтись без людей, которые не только понимают разницу между добром и злом, но и умеют защищать первое от второго. Лондон заявил мне, что в такую погоду ни десантные корабли, ни вертолеты не смогут доставить отряд в наше распоряжение. Я ответил, что если говорить о вертолетах, то мне в любом случае не хотелось бы связываться этими грохочущими машинами. Что же касается водного транспорта, то со мной сотрудничают люди, для которых морская прогулка в темноте и тумане будет не более чем приятным развлечением. Это шкиперы Тима Хатчисона. Именно они отправились за людьми лейтенанта Рейли и доставили их сюда. Опасаясь, что они могут опоздать, а это было бы для нас катастрофой, я назначил финал операции на полночь. Когда вы сюда прибыли, Рейли?

– В двадцать один тридцать.

– Я заставил вас ждать более двух часов. Простите. К сожалению, не имея постоянной связи, я не мог внести коррективы в план ваших действий. Высадка прошла нормально?

– Так точно. На надувных лодках. Мы сразу же заняли обозначенные позиции и… ждали.

Лорд Кирксайд озадаченно хмыкнул – очевидно, его что-то беспокоило.

– Но… Скажите мне, мистер Кэлверт. – Он подбирал слова, чтобы деликатно сформулировать свою мысль. – Если вы могли радировать с кораблей Хатчисона, то я не понимаю, зачем вам понадобилось рисковать, посещая замок?

Ах, вот в чем дело! Великий Кирксайд печется о безопасности какого-то Кэлверта! Хотя мне почему-то кажется, что лорда все же волновала не столько моя безопасность, сколько мое присутствие в спальне его дочери. Вот возьму сейчас и намекну, что внук пэра Англии будет носить двойную фамилию – Кирксайд-Кэлверт.

– Если бы я не сделал этого, боюсь, что наш теперешний разговор происходил бы на том свете, – ответил я, стараясь не раздражаться. – Не проведя, говоря военным языком, рекогносцировку, я не смог бы дать точные указания относительно будущей акции. Ну а чтобы сообщить их, я воспользовался радиопередатчиком Лаворского… Лейтенант Рейли, прошу вас охранять наших пленников до рассвета. Утром прибудет корабль инспекции охраны природы и примет их на борт.

– Теперь я понимаю, почему сэр Артур остался со мной, когда вы с Хатчисоном отправились на «Нантесвилль», – обратилась ко мне Шарлотта с очередным «открытием». – Вы боялись, что, поговорив с рыбаками, я узнаю всю правду?

– От вас ничего не утаишь, Шарлотта…