Темные желания (СИ) - Савицкая Анастасия Олеговна - Страница 56

— Вина? — спросил Майкл, когда мы сели за столик.

Я лишь кивнула и подумала, что могла бы провести так всю свою жизнь. Играла тихая музыка, пары танцевали и смеялись, и лишь шум воды мог уловить не каждый слух. Голос Майкла был слегка хрипловатым, и я, выйдя из задумчивости, вскинула голову, встречаясь с насмешливыми глазами, сверкающими синевой.

— Чаю? — задаю я ответный вопрос.

В приглушённом перешептывании его смех настолько приятный и родной, что я не борюсь с желанием засмеяться в ответ. У Майкла всегда все было проще, или же мне так лишь казалось. Но пусть тут на удивление хорошо, идеально даже, но противоестественно для меня. Мы сидим друг напротив друга, упершись глазами, и я до сих пор отчаянно желаю сократить расстояние между нами. И я знала, что это потрясающе неправильно, но я находилась тут, чтобы побыть с ним рядом еще совсем немного.

— Мы с тобой когда-нибудь перестанем спорить и ссориться? — спрашиваю я, просматривая меню.

— Только когда потеряем друг к другу интерес, — небрежно отвечает Майкл. — Когда больше не будет слов, которые могли бы ранить друг друга, и когда это желание исчезнет. Каждая темная сторона жаждет тебя, а светлой у меня отродясь не было.

Когда с самого утра я проснулась, Майкла рядом не было. Я надела на себя шаль и, выйдя из бунгало, заметила Майкла, который стоял и смотрел на воду. Он был в белой футболке и шортах цвета хаки, и сегодня поднялся ветер, слишком холодный для купания. Майкл смотрел на воду и слушал крик чаек.

— Я хочу плавать, — сказала я, обнимая его сзади за талию.

— Мы в одежде, — усмехнулся Майкл, хоть и его глаза оставались грустными.

— Ну так давай снимем ее.

— Тебе пора уезжать, Эс. Вскоре, я думаю, Эстель вернется обратно, и все будет хорошо.

— А как же ты? — обошла я его, чтобы видеть его глаза.

— А я буду оберегать вас издалека.

— Я не понимаю.

Осознание того, что я люблю его больше, чем себя, пришло, как удар исподтишка. Я знала, что разлука будет невыносимой. Я знала, что снова буду говорить сама с собой, думая, что вижу синеву этих глаз, и буду спрашивать: «Как прошел твой день?» Первое время иногда я спала в вещах Майкла, просто чтобы быть ближе к нему. Раньше я лишь смеялась над людьми, которые умирали от тоски к другому человеку, а сейчас я кажусь из-за понимания этого еще большей дурой. Он каким-то образом сумел заполнить собой всю мою жизнь. Мы по сути не изменили свои характеры, но мы изменили свои идеалы, свои принципы и все понимание любви.

Я помню, как хотела, чтобы он уехал, чтобы уберечь его. А оказывается, он все это время также защищал меня. Тогда я просто не понимала, что именно благодаря ему жила, когда Эстель пропала.

— Как считаешь, — потекли слезы по моему лицу, и я не пыталась их сдержать. — Черная полоса в моей жизни когда-нибудь закончится?

— Конечно, — обнял он меня за плечи. — Жизнь не вечна.

— Знаешь, — закричала я наконец-то. — Я отвыкаю от тебя. Я люблю, но день за днем отдаляюсь. Я ищу теперь не отца Эстель, а человека рядом для себя.

— Эс, мы…

— Нет, — перебила я его. — Я переспала с Вистом. И знаешь, я буду с ним. Потому что меня, твою мать достало, что ты постоянно далеко. И я уже хочу быть с кем-то рядом наконец-то, — мой голос сорвался, и мы стояли, смотря друг на друга несколько минут.

— Ты все равно моя! — взял он меня за плечи, сильно сжимая. — И ты знаешь это. Со сколькими бы ты ни была, ты всегда будешь моей. И ни один член в тебе этого не изменит.

— Пошел ты, — отошла я от Майкла. — Я уезжаю. И с этого момента я больше не с тобой.

— Но ты моя! — крикнул он мне вдогонку. — Ты моя, Стейси! Я люблю тебя!

И она сказала — не всерьез

вполушутку, полувиновато:

«Только разве кончики волос

помнят, как ты гладил их когда-то»

Отводя сближенье, как беду,

крик внутри смогла переупрямить:

«Завтра к парикмахерше пойду-

вот и срежу даже эту память».

Я прибежала в бунгало и начала собирать вещи. Я хотела закричать, но просто не могла показать ему свою слабость. Он схватил меня за талию, и я попыталась выдернуться. Я ударила его ногой в колено, и Майкл зарычал от боли, толкнув меня на кровать. Я начала брыкаться, как чертов маленький ребенок, а он сел на меня, пытаясь успокоить, и сильно сжал мои руки, с душераздирающим криком:

— Успокойся, Эс, — обнял он меня, прижимая к себе, чтобы я не могла двигаться. — Пожалуйста, — шепотом. — Просто успокойся.

— Я не могу так, — закричала я, пытаясь снова вырваться, хоть это и было тщетно. — Я не могу так больше.

Весь день мы провели вдвоем, не вставая с постели. Мы разговаривали. Мы вставали лишь поесть и в душ. И в одежде пролежали почти сутки, периодически засыпая. А на следующий день Майкл попросил меня поговорить, и я не ожидала, что это будет чертов психолог, который вывернет мою душу наизнанку.

— Вспомните, Стейси. Как это было? Как умерла ваша мать?

— Я не помню.

— Помните, — настаивала она на своем, а Майкл смотрел на меня с удивлением. — Расскажите.

Он не понимал, почему я не признавалась в этой части моей жизни. И я не помнила, но почему-то начала рассказывать то, что было внутри моего сознания. Я старалась забыть, но оно не забывало.

— Я помню, как мою маму везли в операционную, а я бежала за ней. Я помню, как кричала ей, а она лишь помахала мне рукой, измучено улыбаясь, словно знала, что видит меня в последний раз.

— Что ты еще помнишь, Стейси? — прозвучал голос Майкла, и он сжал мою руку. — Вспомни то, что ты прячешь.

— Она говорила мне, что ей нужно уехать, — текли слезы по моим щекам. — Она говорила мне, что ей нужно уехать к врачу, и чтобы я не плакала. Что я буду жить у ее кузины, и она скоро вернется. Я плакала и знала, что она больше не вернется. Что она уедет, и я больше ее никогда не увижу.

— И что было потом?

— Я выросла и трахалась со всеми подряд, пытаясь заполнить хоть что-либо в своей душеньке. И когда у меня спрашивали не хочу ли я чего-то, я отвечала, что просто не знаю, как это хотеть. Не знаю, как это быть подружкой, иметь нормальные отношения или иметь семью. Я ничего не знала о нормальном, и со временем все ненормальное стало обыденным.

— И они тебе не нравились?

— Нет.

— А что случится, когда встретишь того, кто понравится? — не отводил свой взгляд Майкл.

— Наверное, ты пожалел, что встретил меня, — чуть слышно прошептала я. — Сто раз пожалел.

— Знаешь, Эс, — сильно прижал он меня к себе, целуя волосы. — Не все, кто тебя любят, тебя бросят. Все, что я делаю, — защищаю тебя. Но я люблю тебя больше всего на свете, и ничто этого не изменит.

И когда я улетела обратно в Нью-Йорк, он положил мне в сумку конверт, и когда я открыла его, там было всего несколько слов и запах его духов. Я знала, что сохраню эти слова навеки, даже если и Майкл на самом деле уйдет.

«Сколько бы времени не потребовалось. Твой Майкл.»

И когда через семь часов я была дома, и раннее солнце, пробудившись сквозь горизонт, пробилось в мое окно, я не захотела открывать глаза. Я знала, что этот день повторится, и он будет, как другие. Так что, когда я открыла глаза и направилась босиком на кухню, впервые в жизни меня не привлекал запах кофе. Тишина. Все, что я слышала, была тишина. Но это была не та, которая наполнена сладостью прошедшего дня или ночи, с желанием нести что-то в этот мир. Это был ядовитый шум, который отталкивал, и от которого не убежать.

Когда лучи солнца добрались до моего лица, прозвенел дверной звонок. Я накинула на себя халат, думая, что это Кетрин. Я открыла дверь, улыбаясь, хоть это счастье быстро пропало с моего лица. Кетрин была, но также рядом был Джейс. Я задержала дыхание. И когда совсем рядом послышались шаги, и я встретилась глазами с Майклом, я поняла, что это не романтический визит.

— Отпусти ее, — сказала я. — Отпусти ее, и я пойду с тобой.

Я не смотрела на Майкла, и Джейс определенно заметил это, на что усмехнулся.