Филе из палтуса (с иллюстрациями) - Даррелл Джеральд - Страница 35

— Боже! — воскликнула Урсула. — Мои руки никогда не знают, что я делаю, но суть не в этом. Я хочу сказать… О-о-о! Нам здесь сходить. Дорогуша, пошевеливайся.

Я провожал взглядом ее движение по проходу. Высокая, одетая небрежно, но элегантно, гибкая, подвижная фигура из тех, при виде которых у молодых людей роятся в голове распутные мысли, длинные ноги дивной формы. Я смотрел, как она спускается на тротуар и, все так же оживленно беседуя со своим спутником, исчезает в толпе праздных гуляк и посетителей торговых точек.

Я вздохнул. Такая прелестная девушка, и как же жестоко поступила судьба, подразнив меня этим видением, чтобы тут же разлучить с ним. Однако я ошибался — не прошло и трех дней, как Урсула вновь возникла на моем жизненном пути, чтобы оставаться там с перерывами следующие пять лет.

Один друг пригласил меня к себе на день рождения, и, входя в гостиную, я услышал похожий на флейту, звонкий голос девушки из автобуса.

— Я прирожденный беспутник, — серьезно объясняла она высокому молодому человеку. — Страсть к путешествиям у меня в крови. Папочка говорит, что я настоящая недоседа.

— С днем рождения, — поздравил я хозяина. — И за то, что я принес тебе такой драгоценный подарок, прошу представить меня тому поразительному носу.

— Ты говоришь про Урсулу? — удивился он. — В самом деле хочешь познакомиться с ней?

— Превыше всего на свете, — заверил я его.

— Ладно, только я ни за что не отвечаю. Если она за тебя возьмется, быть тебе в сумасшедшем доме. Местная психушка уже битком набита ее приятелями.

Мы подошли к девушке с восхитительным носом.

— Урсула, — обратился к ней мой друг, стараясь говорить безучастно, — позволь познакомить тебя. Джерри Даррелл… Урсула Пендрагон Уайт.

Урсула обернулась, обвела меня пристальным взглядом синих очей и одарила дивной улыбкой. В анфас ее нос выглядел еще очаровательнее, чем в профиль. И я был сражен наповал.

— Привет, — сказала она. — Это ведь ты слывешь жуковедом?

— Я предпочел бы славу элегантного, симпатичного, остроумного, бесшабашного прожигателя жизни, — печально ответил я. — Но если ты предпочитаешь, чтобы я был жуковедом, так тому и быть.

Она рассмеялась, и смех ее был подобен звону бубенчиков.

— Прости, я грубо выразилась. Но ведь это ты человек, который любит животных, верно?

— Да, — признался я.

— Тогда ты как раз тот, кто мне нужен. Я уже несколько дней спорю с Седриком. Он жутко упрямый, но я уверена в своей правоте. Собаки ведь могут предсказывать, верно?

— Ну… — рассудительно произнес я, — если битьем научить их говорить…

— Да нет же, нет! — нетерпеливо отрезала Урсула, точно разговаривала с несмышленым ребенком. — Предсказывать, понимаешь? Они видят призраков, могут предупредить тебя о близости смерти и так далее.

— Ты хочешь сказать — они предчувствуют? — осторожно справился я.

— Ничего подобного, — отрезала Урсула. — Я подразумеваю именно то, что сказала.

После того как мы основательно обсудили благородные свойства и пророческий дар собак, я ловко перевел разговор на музыку. Мне удалось добыть билеты в концертный зал, и я подумал, что вот достойный и культурный способ завязать дружбу с Урсулой. Итак, я спросил, любит ли она музыку.

— Просто обожаю. — Она восторженно закатила глаза. — Если музыка, как говорят, язык любви, давай закусим.

Она с улыбкой посмотрела на меня.

— Ты хочешь сказать… — неосторожно начал я.

Теплый, отуманенный любовью взгляд Урсулы разом преобразился, глаза ее уподобились подернутым льдом цветкам барвинка.

— Только не объясняй мне, что я хочу сказать, — взбунтовалась она. — Все мои приятели этим занимаются, меня это приводит в бешенство. Без конца исправляют и исправляют меня, точно я… какая-нибудь контрольная работа.

— Ты не дала мне договорить, — мягко ответил я, — я собирался спросить: «Не хочешь ли ты сказать, что твоя любовь к музыке так велика, что ты с удовольствием примешь приглашение пойти со мной в концертный зал завтра вечером?»

— О-о-о! — просияла Урсула. — У тебя что — и билеты есть?

— Так уж заведено — на концерты ходить с билетами, — заметил я.

— Ты молодец. На прошлой неделе я хотела купить билеты, но они уже были распроданы. Я буду счастлива!

Когда я, весьма довольный собой, собрался уходить, хозяин полюбопытствовал, как я поладил с Урсулой.

— Отлично, — ответил я, окрыленный своим успехом. — Завтра она идет со мной в ресторан, оттуда — на концерт.

— Что? — с ужасом воскликнул хозяин.

— Ревность тебе не поможет, — сказал я. — Конечно, ты достаточно мил, этакий неотесанный, скромный парень, но для успеха у такой прелестной девушки, как Урсула, тебе недостает чуточки шарма, живости ума, чего-то этакого.

— Я не могу этого допустить, — всколыхнулся он. — Несмотря на твою возмутительную заносчивость, не могу в час, когда ты, мой друг, готов очертя голову ринуться в зияющие бездны преисподней, не протянуть руку помощи, чтобы остановить тебя.

— О чем ты? — спросил я с искренним интересом, настолько серьезно он говорил.

— Слушай и не говори потом, что тебя не предупреждали. Лучше всего, если бы ты позвонил ей сегодня вечером и сказал, что заболел гриппом, или тебя укусила бешеная собака, или еще что-нибудь. Однако я знаю, что ты этого не сделаешь, ты одурманен. Но ради Бога, послушай мой совет. Если пойдешь с ней в ресторан, ни за что не давай ей в руки меню, разве что тебе сейчас досталось по наследству несколько сот фунтов стерлингов. У нее аппетит как у самого прожорливого удава, и она ничего не смыслит в деньгах. Что же касается концерта… так вот, дружище, тебе не известно, что администрацию концертного зала бросает в дрожь при одном упоминании ее имени? Что они не один год изыскивают возможность по закону запретить ей посещать концерты?

— Но она заверила, что очень любит музыку, — неловко произнес я.

— Это чистая правда, и музыка действует на нее самым ужасным образом. Однако еще ужаснее она действует на музыку. Мне довелось видеть, как музыкант, дирижировавший «Волшебной флейтой», весь в слезах, припал к флакону с нюхательной солью, словно младенец к соске. Рассказывают также, и я готов в это поверить, что другой дирижер проснулся наутро седой, после того как накануне Урсула присутствовала на представлении «Весны священной» Стравинского. Разве тебе не известно, что когда здесь гастролировала Айлин Джойс, то Урсула, явившись на концерт, так пагубно воздействовала на несчастную пианистку, что та забывала переодеваться в паузах?

— Может быть… может быть, виной был просто какой-то недосмотр?

— Недосмотр? Недосмотр! Ты когда-нибудь слышал, чтобы у Айлин Джойс недоставало платьев?

Пришлось признать, что он меня убедил. Хозяин проводил меня до дверей с учтивостью мягкосердечного палача.

— Помни, — тихо сказал он, сочувственно сжимая мою руку, — я твой друг. Звони, если я тебе понадоблюсь. Звони в любое время дня и ночи.

С этими словами он решительно захлопнул дверь у меня перед носом, и я отправился домой, полный тревожных предчувствий.

Однако на другой день я проснулся утром в бодром расположении духа. «Как-никак, — говорил я себе, — Урсула восхитительная девушка, такое очаровательное создание просто не может вести себя так невоспитанно, как это изображал мой друг. Скорее всего, он попытался назначить ей свидание, и она с рассудительностью, равной ее красоте, отшила его». Утешив себя таким образом, я оделся особенно тщательно и отправился на вокзал встречать Урсулу. С ее слов мне было известно, что она живет в Нью-Форест и в Борнмут едет поездом, потому что: «Когда мне нужен наш „роллс-ройс“, папочка непременно куда-нибудь уезжает на нем». Выйдя на платформу, я стал нетерпеливо ждать прибытия поезда. Когда я в двадцатый раз поправлял свой галстук, ко мне вдруг обратилась пожилая леди, одна из столпов местной церкви, каким-то образом подружившаяся с моей матерью. Я стоял, переминаясь с ноги на ногу и всей душой желая, чтобы старая карга поскорей испарилась, потому что, когда впервые встречаешься с девушкой, которой ты назначил свидание, меньше всего желаешь, чтобы при сем присутствовала критическая благочестивая аудитория. Однако она пристала ко мне как клещ и все еще продолжала рассказывать о последнем благотворительном базаре, когда на станции появился, чуфыкая, чумазый паровоз. Нетерпеливо обводя взглядом вагоны в поисках Урсулы, я не слишком внимательно прислушивался к рассказу о том, что говорил приходской священник.