Филе из палтуса (с иллюстрациями) - Даррелл Джеральд - Страница 12

В два часа ночи у входа в наш залив вереницей белых бусин выстроилась рыболовецкая флотилия. Один катер отделился от шеренги и подошел к нам. После привычных греческих препирательств, рождающих гулкое эхо в прибрежных скалах, нас взяли на буксир и отвели к остальным судам, затем вся флотилия взяла курс на Корфу.

Глядя на цепочку огней впереди, я представил себе, что мы находимся в самом хвосте кометы, летящей над черными водами.

Когда наш буксир плавно подвел нас к пристани ниже старой крепости, мама вымолвила прочувствованно:

— Конечно, это было по-своему очень приятно, и все-таки я рада, что все кончилось.

В эту самую минуту полтора десятка хмельных рыбаков, которые под руководством Спиро с жаром, на какой способны только греки, взялись переправить холодильный шкаф с катера на пристань, покантовав его и так и сяк, шлепнулись вместе со шкафом в воду, и тот лег на дно на глубине около четырех метров.

— Вот видите! — воскликнула мама. — Достукались! Говорила вам, что не надо было брать с собой этот холодильный шкаф.

— Ерунда, — сказал Ларри. — Завтра утром запросто вытащим его.

— Но что я буду делать без холодильного шкафа? не успокаивалась мама. — Придется заново разбираться со всеми припасами на ближайшие три-четыре дня.

— Да перестань ты переживать, — говорил Ларри. — Честное слово, можно подумать, случилась невесть какая катастрофа. Спиро будет доставлять нам продукты.

— Пусть для тебя это не катастрофа, — сухо произнесла мама, — но для меня еще какая.

Тепло попрощавшись с остальными участниками вылазки, мы расположились в машине Спиро и поехали домой. Хотя Ларри весело напевал, а Лесли расписывал маме прелести пистолета с перламутровой рукояткой, хотя Марго всячески убеждала маму, что из подаренного ею отреза выйдет чудесное платье, а я не жалел усилий, чтобы поднять настроение мамы, рассказывая о чрезвычайно редкой. бабочке, которую поймал подаренным ею сачком, наша родительница до самого дома хранила ледяное молчание. Было очевидно, что утрата холодильного шкафа причинила ей глубокую боль.

Войдя в дом, она налила себе добрую порцию бренди и села на кушетку, явно пытаясь сообразить, каким меню мы сможем обходиться, пока холодильный шкаф не будет извлечен из морской пучины, в чем все мы, включая Спиро, горячо заверяли ее.

Ларри обнаружил, что на его имя поступила почта. Наполнив себе бокал вина, он с интересом приняло вскрывать письма.

— Боже! — воскликнул он, читая второе письмо. — Грубенштейны едут к нам… и Гертруда будет с ними.

Мама очнулась от своего гастрономического транса. — Грубенштейны? Ты говоришь про этого жирного человечка, который выглядит так, словно не мылся полтора месяца, и про эту его ужасную цыганистую супругу?

— Замечательный талант, — сказал Ларри. — Из него получится выдающийся поэт. Гертруда тоже интереснейшая женщина — пишет чудесные картины. Она понравится тебе.

— Понравится тем больше, чем меньше я их буду видеть, — произнесла с достоинством мама. — Об этой Гертруде судить не берусь, но Грубенштейны — далеко не подарок.

— Как это понимать: чем меньше ты будешь видеть? — удивился Ларри. — Они остановятся у нас.

— Как — ты пригласил к нам? — поразилась мама.

— Ну конечно, — ответил Ларри, словно иначе и быть не могло. — У них нет денег, чтобы снять себе жилье.

Мама глотнула бренди, надела очки и попыталась изобразить крайнее негодование.

— Ну вот что, Ларри, — твердо молвила она, — пора покончить с этим. Я не желаю, чтобы ты приглашал всех этих людей, во всяком случае, не предупредив меня. Когда они должны приехать?

— Послезавтра, — сказал Ларри.

— Пора покончить с этим, — повторила мама. — Пожалей мои нервы.

— Не понимаю, чего ты так разворчалась, — огрызнулся Ларри. — Это чудеснейшие люди. И ведь ты отлично отдохнула, разве нет?

Глава третья. КОВАРНАЯ КОРОБКА

Во второй половине 1939 года, когда стало очевидно, что война неизбежна, наша семья покинула Корфу и возвратилась в Англию. На первое время мы сняли квартиру в Лондоне, и пока мама в поисках дома совершала вылазки в провинцию, я мог свободно изучать Лондон. Хотя мне никогда не нравились большие города, Лондон той поры пленил меня. Как-никак самой крупной знакомой мне столицей был город Корфу, величиной не больше какого-нибудь захолустного английского городишка, так что великая громадина Лондона таила сотни манивших меня волнующих тайн. Тут и Музей естественной истории, и конечно же зоопарк, где я наладил дружеские отношения с некоторыми смотрителями. Это укрепило мое убеждение, что работа в зоопарке — единственная стоящая профессия в мире и упрочило желание обзавестись собственным заведением такого рода.

Недалеко от нашей квартиры помещалась торговая точка, неизменно привлекавшая мое внимание. На вывеску было написано: «Аквариум», и витрина в самом деле была заполнена большими аквариумами с ярко окрашенными рыбками и

— что еще больше меня занимало — рядами стеклянных ящиков, в которых содержались зеленые змейки, удавчики, большие зеленые ящерицы и пучеглазые жабы. Я мог подолгу стоять перед витриной, любуясь этими дивными созданиями и жаждая завладеть ими. Но поскольку дома у меня уже содержались две сороки и всякие прочие птицы, а также одна обезьянка, я сознавал, что всякое пополнение живого инвентаря навлечет на меня гнев родных, и мне оставалось только с тоской созерцать прекрасных рептилий.

И вот однажды утром, проходя мимо «Аквариума», я обратил внимание на прислоненное к стеклянному ящику объявление, гласящее: «Требуется молодой, надежный помощник». Я вернулся домой и поразмыслил.

— Тут поблизости есть место в зоомагазине, — сообщил я маме.

— В самом деле, милый? — откликнулась она машинально.

— Ну да. Им требуется молодой, надежный помощник. Я… я думаю подать заявление, — небрежно добавил я.

— Отличная идея, — сказал Ларри. — И сможешь сюда притащить всех их зверей.

— Вряд ли ему позволят это сделать, милый, — возразила мама.

— Как вы думаете, сколько они будут платить за такую работу? — спросил я.

— На многое не рассчитывай, — заметил Ларри. — Сомневаюсь, чтобы тебя сочли надежным помощником.

— Но что-то они ведь должны платить? — настаивал я.

— А как у тебя с возрастом? — осведомился Ларри.

— Мне скоро шестнадцать, — ответил я.

— Ну что ж, попытка не пытка, — заключил он.

На другое утро я направился к зоомагазину и вошел внутрь. Тотчас навстречу мне устремился невысокий, худой, смуглый мужчина в огромных роговых очках.

— Доброе утро! Доброе утро! Доброе утро, сэр! Чем могу быть вам полезен?

— Вам, э-э… вам требуется помощник… — промямлил я.

Он наклонил голову набок, и глаза его за очками стали еще больше.

— Помощник, — сказал он. — И вы желаете получить это место?

— Э-э… ну да, — ответил я.

— У вас есть опыт? — спросил он с сомнением в голосе.

— О, у меня большой опыт. Я всегда держал дома пресмыкающихся, и рыб, и прочую живность. У меня и сейчас полная квартира животных.

Мужчина внимательно посмотрел на меня.

— А сколько вам лет? — осведомился он.

— Шестнадцать… скоро семнадцать, — солгал я.

— Ну что ж, — сказал он. — Учтите, много платить мы не можем. У нас чрезвычайно высокие накладные расходы. Но для начала, скажем, фунт десять шиллингов.

— Идет, — согласился я. — Когда можно приступать?

— Лучше приходите в понедельник, — предложил он. — Я говорю понедельник, потому что тогда будет удобнее оформить все бумаги. Иначе можно и запутаться, верно? Да, так вот — моя фамилия Ромилли, мистер Ромилли.

Я назвал свою фамилию, мы обменялись положенными рукопожатиями и застыли на месте, глядя друг на друга. Было совершенно ясно, что мистер Ромилли никогда еще не нанимал кого-либо и плохо представлял себе, как следует действовать дальше. Я посчитал своим долгом помочь ему.

— Может быть, вы сейчас покажете мне свое хозяйство и расскажете, что я должен буду делать?