Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Время желаний. Другая история Жасмин - Брасвелл Лиз - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

Глаза женщины гордо сверкнули.

– Я не нуждаюсь в вашей милостыне. Мой муж вернется со дня на день, – сказала она. – Касим обязательно разбогатеет и перевезет нас отсюда в другое место, которое лучше подойдет для его семьи. Мне только стыдно за то, каким он застанет наш дом, когда вернется.

– Конечно, конечно, – успокаивающе проговорил Акрам. – Я... мне тоже не терпится поскорее увидеть его вновь. Ему так нравились мои кешью.

Мать Аладдина вся засветилась от того, что кто-то вспомнил вместе с ней ее мужа, какими бы пустяковыми ни были эти воспоминания.

Аладдин резко дернулся. Рука Акрама снова метнулась к его плечу, однако на этот раз она не вцепилась в него хваткой хищной птицы, а неуклюже похлопала его по плечу, как будто жалея мальчика.

От этого на душе у Аладдина стало еще унылее.

– Эй, у вас тут все в порядке?

Из темноты вынырнул стражник с рынка, из тех, что помоложе. В руках он сжимал дубинку, и взгляд у него был самый что ни на есть суровый.

– Я слышал, что сегодня в твоей палатке случилась неприятность, Акрам.

– Не стоит беспокойства, Расул, – сказал торговец тем же успокаивающим тоном, каким только что говорил с матерью мальчика. – Всего лишь небольшое недоразумение, которое мы уже уладили. Спасибо за заботу.

Стражник, единственным пороком которого было, пожалуй, слегка чрезмерное пристрастие к сладостям, не стал настаивать на разбирательстве, как мог бы сделать другой на его месте. Он успел одним взглядом охватить и решительно умолкнувшую женщину, и удрученного Аладдина, и нищету их жилища.

– Тогда ладно. Акрам, я провожу вас обратно до вашей палатки. Здесь не самое безопасное место для такого уважаемого господина, как вы, особенно в такое позднее время.

– Тысяча благодарностей, Расул, – сказал Акрам, на прощание слегка поклонившись матери Аладдина. – Да пребудет с вами мир.

– И с вами, – ответила она, наклоняя голову. – И... спасибо вам.

Едва торговец и стражник ушли, она устало притворила дверь и потрепала взлохмаченные волосы сына.

– Аладдин, ну что мне с тобой делать?

– А что? – спросил он, уже ничуть не удрученный, а сияющий озорной ухмылкой и чуть не приплясывающий от возбуждения. – Ведь все получилось просто отлично! И погляди, у нас с тобой сегодня целый пир!

Он тут же сунул руки в карманы, выгребая из них еще фиги и финики и сгружая их в надколотую миску. Потом потянулся к кушаку, освобождая его от пригоршней миндаля и фисташек... и довершая это запасом кешью, извлеченным откуда-то из-за пазухи.

– Аладдин! – с упреком вскричала его мать, хотя было видно, что она с трудом сдерживается, чтобы не улыбнуться.

– Я сделал это для тебя, мам. Ты заслуживаешь, чтобы о тебе кто-то позаботился. Ты ведь никогда ничего не оставляешь для себя.

– О, Аладдин, мне ведь ничего не нужно. Кроме тебя, – сказала она, протягивая к сыну руки и крепко приживая его к себе.

– Мам, – прошептал Аладдин, уткнувшись в ткань ее платья. – Я же вижу, что ты всегда отдаешь мне большую часть еды. Это несправедливо. Я просто хочу немного позаботиться о тебе.

– В жизни много разных несправедливостей, Аладдин.

Она чуть отстранилась, не разжимая объятий, и заглянула сыну в глаза.

– Так уж устроена жизнь – вот почему так важно, чтобы мы, Уличные Крысы, заботились друг о друге. У тебя хорошие инстинкты. Ты всегда будешь заботиться о своей семье и о своих друзьях. Потому что больше нам не на кого рассчитывать. Никто другой о нас не позаботится. Но все же это не означает, что ты должен становиться вором.

Аладдин горестно уставился в пол.

– Не позволяй, чтобы несправедливость жизни или бедность определяли за тебя, кем тебе быть. Только ты сам выбираешь, кем становиться, Аладдин. Быть ли тебе героем, который позаботится о слабом и беспомощном? Или быть тебе вором? Быть ли тебе попрошайкой или кем-то еще хуже? Все зависит от тебя, а не от обстоятельств или людей, которые тебя окружают. Только твой выбор поможет тебе стать кем-то большим, чем просто Уличной Крысой.

Мальчик кивнул. Губы его дрожали, но он знал, что уже слишком взрослый, чтобы плакать. Да, он уже взрослый.

Мать еще разок поцеловала его и вздохнула, а потом подошла к столу, рассматривая орехи и фрукты.

– Наверное, это все оттого, что ты все время проводишь один с матерью, – проговорила она, отчасти себе самой. – У тебя и приятелей-то никаких нет, кроме этих двух бездельников, Дубана да Моргианы. Тебе нужен настоящий друг, а может быть, домашний питомец или что-нибудь вроде этого. Верно, питомец...

Но Аладдин ее не слушал.

Он подошел к окну и отодвинул ширму. Это было единственное, зато важное достоинство их бедной хижины: по прихоти неведомого архитектора улочки их бедного квартала изгибались так, что из их окна открывался превосходный вид на дворец.

Он смотрел на белые башни, которые казались еще более белоснежными в свете луны, на сверкающие луковки куполов, на разноцветные флаги на шпилях – таких прямых и острых, что, казалось, они вот-вот проткнут самое небо.

Твой выбор поможет тебе стать кем-то большим...

Все из-за куска хлеба

Возможно, луна по-прежнему оставалась где-то на небе, но сейчас миром правил ее брат солнце, и краски дня поблекли в слепящей белизне полуденного зноя. А здесь, на гладкой, выбеленной солнцем крыше, было еще жарче.

– Опасность миновала! – ухмыльнулся Аладдин, крепко сжимая свое сокровище, добытое столь дорогой ценой. Напоследок он еще разок выглянул с крыши, ухватившись смуглыми руками за выщербленный край кирпичной кладки и ловко подтянувшись. Убедившись, что за ними никто не наблюдает, он расслабился, уселся и приготовился разделить драгоценную добычу пополам. Большие светло-карие глаза мальчика заблестели от радостного предвкушения. Подумать только, всего один ломоть хлеба. А ведь он дороже, чем все золото и самые прекрасные из драгоценных камней, которые можно купить на базаре.

Маленькая обезьянка, вертевшаяся рядом с ним, нетерпеливо застрекотала.

Обезьянку звали Абу, и это был последний подарок его матери. Само собой, отец Аладдина так никогда и не вернулся из тех дальних краев, куда он отправился в поисках богатства. Впрочем, Аладдин уже давно не верил в эту сказочку, поэтому не испытывал большого горя. Однако его мать волновалась, что в отсутствии нормальной семьи сын окончательно отобьется от рук и сделается совсем нелюдимым. Поэтому она решила, что какой-нибудь ручной зверек сумеет приручить и самого парня.

Отчасти так и получилось...

Вот только воровать еду ему теперь приходилось для двоих.

– Обед подан, – объявил Аладдин, щедрым жестом протягивая своему мохнатому приятелю половину ломтя.

– Стой, ворюга!

Абу сорвался с места. Аладдин вскочил на ноги.

Значит, стражникам с рынка все же как-то удалось взобраться по шаткой стремянке на крышу, где затаился Аладдин. По крайней мере, двое из них уже перебирались через край крыши, а следом за ними карабкался рассвирепевший Расул. В эти дни он уже являлся на службу в полосатом тюрбане, заколотом черным ониксом, как полагалось по рангу капитану стражи. Несмотря на постоянные стычки с Расулом, даже Аладдин был вынужден признать, что начальник стражи добился своей должности честно и заслужил ее.

Однако это вовсе не означало, что Аладдину он нравился.

– На этот раз я вернусь с твоей рукой в качестве трофея, Уличная Крыса! – проревел Расул, с пыхтением одолевая последние перекладины хлипкой лесенки.

Из-за усилий, которых потребовал от него этот подъем, он разъярился едва ли не вдвое сильнее обычного.

– И это всего из-за куска хлеба? – вскипел Аладдин.

Вообще-то, для того чтобы стянуть его, он нарочно выбрал одну из повозок, загруженных припасами для очередного султанского пикника – загородной прогулки правителя со свитой с целью позапускать воздушных змеев или заняться еще чем-нибудь столь же глупым. Уж наверняка, решил Аладдин, этот заплывший жиром султанишка не заметит пропажи всего-навсего одного кусочка хлеба.