Единственный, грешный - Помазуева Елена - Страница 56

Ему всегда нравилось, как пахла Диара. Иногда ему было достаточно просто быть с ней рядом, чувствовать ее аромат, чтобы восстановить равновесие и ясность мысли. Каким-то невероятным образом присутствие красавицы-жены мобилизовало его, и в те мгновения, когда Диара была уверена, что он забывается в ее объятиях, Шанрай четко просчитывал свои дальнейшие ходы. А планов у кирса было много.

Сейчас он практически подошел к своей цели — занять место советника в правительстве. Фамилия и материальное положение это вполне позволяли. Можно было бы сказать, что он еще слишком молод для такой должности, но три советника были преклонного возраста, и их смерти ожидали со дня на день, хотя и уже несколько лет. Находясь на должности личного помощника, Шанрай знал всю расстановку политических сил не только в правительстве, но и среди легатов. Он знал, кто лидирует, к чьему мнению прислушиваются, и со знанием дела легко скользил между чужих интриг, используя события и ситуации себе во благо. И его брак с Диарой, вначале оказавшийся таким болезненным для его самолюбия, сейчас только прибавлял ему веса среди политической элиты. Жена оказалась не глупой пустышкой, а поняв, каких вершин власти ее муж стремится достигнуть, быстро подстроилась, и теперь в высшем обществе о них говорили как об образцовой семье. Так что с политическим имиджем гражданина ди Лурье все было отлично.

— Так я распоряжусь, чтобы ужин подавали? — сделав глубокий вздох, тем самым продемонстрировав полную грудь в глубоком декольте, спросила Диара мужа.

— Нет, я сейчас буду очень занят. — Оторвался от соблазнительной шеи жены Шанрай и выпрямился, вновь переведя взгляд в окно на вечерний закат.

— Шай, ты совсем обо мне забыл в последнее время, — надула губки и подпустила в свой тон немного обиды Диара.

— События разворачиваются слишком быстро, и нет времени отдохнуть рядом с тобой, — слова были вежливыми, а вот тон холодным, как и взгляд, которым одарил красавицу кирс.

— Шай, но ведь я женщина, и у меня есть определенные потребности. — Диара прижалась к своему супругу, стараясь напомнить ему о себе, преодолеть отстраненность мужчины.

— Диара, вечером я приду, — с этими словами легат отстранил свою красавицу-жену в сторону, заканчивая на этом разговор.

— Я буду ждать, — томно вздохнула Диара и направилась к выходу.

Что ж, надо признать, в этот раз муж не поддался ее очарованию и не соблазнился провести время с ней вместо его бесконечных переговоров. А как было замечательно сразу после свадьбы! Стоило ей только намекнуть о желании видеть мужа в своих объятиях, как он срывался с бесконечных совещаний, манкируя обязанностями. Шанрай тогда был мягким и послушным в ее руках, а теперь ей приходится завоевывать эту неприступную скалу заново. С другой стороны, рядом с ним она чувствовала себя уверенно в своем будущем, понимая стремление ди Лурье не только сделать политическую карьеру, но и приумножить благосостояние семьи. Вот когда он захочет наследника, тогда она с ним поговорит по-другому.

Шанрай слышал, как вышла его жена из кабинета, и после этого перевел дух. Все же Диара имела над ним власть, с которой ему приходилось бороться каждый раз, едва она оказывалась рядом. Он помнил, через что ему пришлось пройти в самом начале их брака. Все помнил, и повторять своих ошибок больше не собирался, как бы его жена на это ни рассчитывала.

Наверное, именно эта борьба между его желанием обладать собственной супругой, полностью управляя ей, и пониманием, к чему это может привести, давала в присутствии красивой женщины ясность мысли. Достаточно было вдохнуть запах ее духов, такой дразняще-сладковатый, как разум тотчас же предупреждал об опасности и начинал выстраивать четкие планы интриг и просчитывать вероятные события. Даже в такой ситуации, когда он не мог полностью доверять собственной жене, Шанрай нашел решение, как это использовать во благо высоких целей.

— Адмирал Тресс доставлен, — войдя в кабинет, тихим голосом, боясь нарушить покой легата, доложил секретарь.

— Пусть войдет, — развернулся к дверям ди Лурье.

Серианец выглядел еще более уставшим. Видно, за последнее время адмирал много пережил, тени залегли под его глазами. Кирс внимательно осмотрел пленного, с удовлетворением отметив про себя, что Тресс, судя по всему, уже достиг критической точки в своих размышлениях, полностью отчаявшись. Легат еще раз убедился в правильности выбранного момента, осталось лишь грамотно преподнести информацию, и адмирал будет полностью в его руках.

— Вот мы снова с вами и встретились, — любезно предложил присесть серианцу ди Лурье.

Адмирал расположился в том же кресле, где сидел в прошлый раз. Конечно, не по своей воле он здесь оказался, но в то же время надеялся еще хоть что-то узнать о судьбе дочери.

— Как себя чувствует Кира? — поднял встревоженный взгляд на собеседника Тресс, не в силах сдержать беспокойство за дочь.

— Прекрасно. Поверьте, ее здоровью ничего не угрожает, — широко улыбнулся кирс, отчего сурового воина пробрала дрожь.

— А жизни? — задал очень важный для себя вопрос отец девушки.

Шанрай отмечал про себя все мельчайшие намеки на то, как встревожен адмирал: сведенные брови, морщинку между ними, пристальный взгляд и участившееся дыхание, хотя серианец старался держать себя в руках и не показывать переживаний. «Сильна отцовская любовь», — отметил про себя ди Лурье.

— Завтра состоится суд, ее дело будут рассматривать советники правительства. Думаю, вам не нужно еще раз объяснять значение этого? — вежливым тоном, словно поинтересовался выбором блюд у гостя за столом, произнес легат.

— Смертный приговор, — сжал губы Тресс.

— Совершенно верно. Впрочем, ей даже в обычном суде вынесли бы такой же вердикт. Кира Тресс призналась в убийстве в присутствии нескольких свидетелей, ее слова зафиксировали камеры наблюдения. Суд советников — это последняя инстанция, в которую бы привели ее защитники, если бы дело попало в обычный суд, а потом пошли апелляции в вышестоящие инстанции. Это дало бы время и ничем не обоснованные надежды. Но итог все равно был бы тот же. Можете мне поверить, — сообщил ди Лурье, — у вашей дочери нет шансов.

Последняя искра надежды покинула адмирала. Он вдруг посерел лицом и постарел в какое-то неуловимое мгновение, плечи опустились, и горечь разлилась на губах, как будто он уже оплакивает потерю дочери. Легат внутренне усмехнулся, серианец совершенно забыл в этот момент о себе, ведь у адмирала тоже шанса остаться в живых не было.

— Я вижу ваше горе, — продолжил тем временем ди Лурье, убедившись, что все слова дошли до его собеседника. — Не могу высказать сочувствия, сами понимаете, серианка убила легата корпуса безопасности. Ни один кирс не встанет на вашу защиту, но…

Шанрай сделал многозначительную паузу и уставился внимательным взглядом холодных светло-голубых глаз на адмирала. Тресс почти не слушал легата, однако неожиданная пауза вернула его к действительности, и память послушно отмотала назад последнюю фразу.

— Что «но»? — поднял полный горечи взгляд на собеседника Тресс.

— Только то, что ваша дочь попала в политические интриги, — произнес ди Лурье и сделал равнодушное лицо, будто ничего такого не произнес.

— Не понимаю, чем это может помочь Кире? — озадаченно спросил адмирал.

— Собственно, из такой ситуации нет выхода обычным путем, только вот, знаете ли, есть один небольшой шанс сохранить ей жизнь, — спокойно, как будто обсуждая светскую новость, сказал легат.

— Что ей нужно сделать? Я поговорю с дочерью, я… — горячечно начал говорить отчаявшийся отец.

— Не ей, — многозначительно бросил Шанрай.

— Мне? Я готов! Говорите, сделаю все ради спасения дочери. — Адмирал даже подался вперед, жадно ловя взгляд собеседника.

— Но для вас это может оказаться смертельным… — медленно начал говорить ди Лурье.

— Говорите! Если это поможет сохранить Кире жизнь, я все сделаю! — Отец дочери, которую он уже почти похоронил, воспрял духом и теперь был готов хоть через голову перекувырнуться, лишь бы спасти ее.