Единственный, грешный - Помазуева Елена - Страница 52

— Мы смогли восстановить черный ящик «Паруса» и узнали, кто управлял кораблем в последние часы боя, а также что это именно вы порезали лицо собственной дочери. Неужели вы были уверены, что ей удастся избежать опознания?

— Мне бы этого очень хотелось. Плен — не место для юной девушки, — мрачно ответил Тресс.

— Странным образом вы заботитесь о дочери, — осуждающе покачал головой кирс.

Только вот в проявленное сочувствие адмирал не верил. Слишком холодный и безразличный взгляд был у легата, для которого его подданные — всего лишь масса. Что для него могла значить внешность серианки?

— Кира пыталась бежать? — спросил Тресс, разглядывая почти затянувшуюся рану на теле дочери.

— С места преступления. Она, знаете ли, убила мессира Дорса, легата корпуса безопасности, — с выражением и, словно смакуя каждое слово, произнес ди Лурье, — а после признания попыталась сбежать с места преступления со своим сообщником.

— Сообщником? И кто же им оказался? — Тресс выслушал внимательно информацию, сообщенную легатом, при этом очень удивляясь услышанным фактам.

Как могла серианка, находящаяся в плену, подобраться настолько близко к высокопоставленному кирсу, чтобы убить его? Не очень верилось в такие новости.

— Генерал ди Грамс, ваш противник в последнем бою. Вы не находите, в этом есть какая-то насмешка? — пытливо посмотрел на собеседника легат.

Взгляд, отточенный, словно холодный металл, буквально препарировал адмирала, стремился проникнуть внутрь, прочитать не только мысли, но и увидеть истинные эмоции адмирала.

— Герой войны генерал ди Грамс и капитан серианского корабля Кира Тресс. Что между ними может быть общего? — начал задавать вопросы легат, словно рассуждая и давая возможность собеседнику высказать свое мнение.

— Не думаю, что генерал стал бы убивать легата корпуса безопасности, — протянул задумчиво свой вывод Тресс.

— Его обвиняют в предательстве, — подтвердил догадку серианца кирс.

— Тогда вообще не сходится, — возразил ему адмирал. — Ди Грамс только что выиграл решающую битву и тут же решил предать собственный народ?

— Народ никто не предавал, — широко улыбнулся на это замечание ди Лурье. — Генерал привел вашу дочь в здание правительства и дал ей возможность убить мессира Дорса.

— Опять не получается, — покачал головой серианец. — Опытный военный не мог привести пленницу в здание правительства. Допросами занимается другой корпус, и они проводятся в тюрьме.

— О! Адмирал, поверьте, допросы проводят там, где удобно, — заверил его легат и широким жестом повел руками в стороны, показывая на свой кабинет.

— Так это допрос? — в удивлении приподнял брови Тресс.

— Я предпочитаю называть это беседой, — мягко улыбнулся ди Лурье.

— Беседа, при которой конвоируют, и за дверью ожидают несколько вооруженных охранников, — усмехнулся адмирал.

— Это уже нюансы, — отмахнулся легат. — Так вот, вернемся к тому вопросу, с которого начали.

Тресс внимательно посмотрел в глаза собеседника, азарт хищника, так присущий расе кирсов, разгорался с каждой минутой и очередным вопросом.

— К какому же? — поинтересовался Тресс.

— Это марга? — ткнул в изображение Киры ди Лурье.

— Да, — сухо обронил Тресс.

Отец еще раз посмотрел на изображение своей дочери. Скрывать очевидный факт не имело смысла. Кирсы при желании легко могут проверить в любом архиве серианцев, даже специалистов вызвать, если возникнет необходимость.

Кира спала в капсуле интенсивной регенерации и была спокойно-умиротворенной. Каждая черточка любимого лица напоминала о светлом прошлом и жестоком настоящем.

Марга. Если бы это случилось с его девочкой не в это время и не в плену у кирсов! Как бы он радовался за дочь! Это же настоящее событие, что в девушке проснулась древняя кровь. А сейчас он переживал не только за Киру, но и за того мужчину, который стал для нее единственным. Дочка будет действовать не из своих интересов, а оберегать избранника. Как бы ни было больно это осознавать отцу, но его дочь больше не принадлежит ему по крови. Организм Киры теперь полностью настроен на то, чтобы сохранить единственного, потому что его выбрала кровь.

Как же все усложнила эта война! Все, что раньше приносило радость, сейчас она переворачивает, придает новый смысл. Серианка находилась в бою, то есть в ситуации, приближенной к древним временам, и Кира теперь связана древней сутью, и это навсегда.

— Вы знаете, кого выбрала ее кровь? — глухо спросил адмирал.

— А вы не догадываетесь? — ди Лурье с интересом смотрел на собеседника и даже слегка склонил голову.

— Марга руководит действиями Киры, — тихо произнес Тресс. — Она защищала генерала ди Грамса, когда призналась в убийстве?

В ответ личный помощник советника коротко кивнул. Теперь у отца не оставалось сомнений в выборе дочери.

ГЛАВА 20

Лардо ди Грамс

Теперь генерал мог сам почувствовать условия пребывания в тюрьме. Пусть это не на космическом корабле, где места и ресурсов намного меньше, чем на Кирстане, но все же тяжелую атмосферу этого места Лардо смог ощутить сразу. Он быстро осмотрел камеру, выделенную ему одному, и сразу же вспомнил свой визит на нижний уровень, когда встретил Киру, переодетую под юношу.

Как эта хрупкая девушка смогла пережить этот ужас сразу же после сражения? Серианка делила камеру с несколькими мужчинами, а ведь там не было возможности уединиться. Генерал прекрасно помнил те условия, в которые помещались пленные. Мужчин со слабой психикой не берут в армию, они проходят жесткий отбор во время призыва, но девушка… Конечно, Кира показала твердость духа, и все же она женщина, оказавшаяся в замкнутом пространстве среди мужчин. Теперь Лардо понимал мотивы адмирала Тресса, изуродовавшего лицо дочери. Он старался хоть как-то скрыть личность девушки под личиной противоположного пола.

Лардо тряхнул головой. Почему его заботит судьба пленной серианки? С чего вдруг мысли начали кружиться вокруг этой девушки? С ним не бывало такого, чтобы кто-то из женщин на столь долгое время занимал его внимание. Она взяла обвинение в убийстве на себя, тем самым подписав себе смертный приговор, но и его подставила. Ведь они пришли вместе, и получается, это с его разрешения серианка убила легата корпуса безопасности. Так что никаких теплых чувств он испытывать к ней не должен, но отчего-то он все время возвращался к тому вечеру, когда ее агатовые глаза подернулись дымкой, и Кира потеряла сознание. Он тогда зажал руками ее рваную рану с правой стороны, откуда толчками выливалась кровь. А когда понял, что кирсы не торопятся вызвать медиков, то сорвался и наорал на них с требованием поторопиться с оказанием помощи. Его не беспокоило высокое положение их преследователей и взведенное оружие в их руках, из которого они могут застрелить самого генерала. Все было неважно в тот миг, лишь стоило ему подумать, что Киры больше не будет.

Остальное прошло мимо его эмоций. Лардо беспокоило только одно: необходимо оказать помощь серианке. Как только медики взялись за нее, внутри что-то оборвалось и застыло. Не было никаких чувств, словно медицинский транспорт увез с собой все чувства и мысли.

Его отправили в обычном транспорте, в котором перевозят простых преступников. Бронированный корпус не пропускал внутрь свет и звук, но Лардо прекрасно знал, куда его везут. Государственная тюрьма для особо опасных преступников. Здесь содержались убийцы, обвиненные в предательстве, в государственной измене.

Прошло уже две недели, как его поместили в одиночную камеру. Распорядок дня нарушался только ежедневными допросами. У генерала выспрашивали все подробности плена Киры Тресс и их дальнейших действий и разговоров. Лардо уже десятки раз пересказал их спасение от взрыва, встречу с легатом Тинто Дорсом в гостинице, о его приглашении продолжить беседу на приеме. Следователь кивал, записывал и вновь задавал те же вопросы, словно ждал, когда генерал собьется со своей версии и начнет говорить правду. Неоднократно ему намекали, что его подозревают в убийстве, а не только в предательстве. Но доказать, тем более имея признание самой серианки, этого никто не мог, вот и гоняли допросы по кругу, стремясь запутать или взять измором ди Грамса, а не найти настоящего убийцу. Показания Лардо о смерти легата Дорса, наступившей до их прихода, не принимались всерьез, а потому надежд на поиск настоящего убийцы не было.